Эра одуванчиков (ЛП)

Элизабет взяла ее лицо в свои ладони и в порыве переполнявшей ее нежности стала покрывать его поцелуями. Джорди, не имея больше возможности сдерживать свои чувства, заплакала. Она плакала и смеялась одновременно.

Оливия вдруг ощутила необъяснимое желание развернуться и уйти. Даже не уйти, а убежать, куда глаза глядят, только чтобы не видеть этой сцены. Не видеть, как эта женщина целует Джорди, не видеть, как Джорди плачет от счастья рядом с ней. Она сама не понимала, отчего ей было невыносимо трудно на это смотреть. Но правила приличия и воспитанности не позволили ей сделать этого. Поэтому Оливия осталась стоять на месте, пытаясь смотреть куда угодно, только не на двух женщин.

Маленькая девочка на руках у Джорди обняла ее за шею, по-детски пытаясь успокоить. Она не понимала, почему «тетя Джорди» плачет, когда ее мама так счастлива.

– Все в порядке, Женевьев! – девушка чмокнула ребенка в нос мокрыми от слез губами. – Это я от радости! Ты же знаешь, как я вас всех люблю! Я и не думала увидеть тебя, а вот ты здесь, у меня на руках, обнимаешь меня. Это же просто волшебно!

Джорди говорила эти слова, неотрывно глядя на Элизабет. В ее глазах теперь тоже стояли слезы. Джорди смотрела в них и понимала, что все еще любит ее, до боли, до безумия, до потери сознания, до остановки верчения земного шара.

Оливия собирала последнюю волю в кулак, чтобы дождаться, когда это приветствие закончится. Неожиданно кто-то взял ее за руку. Она удивленно обернулась. Это был Себастьян. Он улыбался:

– Здравствуйте! Меня зовут Себастьян Риверс, я брат Джорди. Еще пара минут, и окружающий мир оживет для них. А пока, разрешите, я представлю вам наших родителей.

Оливия позволила вести себя, как ребенка, испытывая внутри себя облегчение и благодарность по отношению к нему за то, что он таким непринужденным образом вывел ее из уже успевшей стать для нее тяжелой ситуации.

– Мама! Папа! Рад представить вам эту очаровательную женщину!

– Оливия Стоун! Добро пожаловать в наш пансионат! – Оливия пожала протянутые ей руки.

Джорди обернулась на раздавшиеся за ее спиной голоса.

– Оливия! – воскликнула она. – Доброе утро!

В этот момент Джорди не думала о том, как все это должно было выглядеть в ее глазах. Она не думала о том, что Оливия только что наблюдала их встречу с Элизабет, и как она должна была к этому отнестись.

Джорди взяла Элизабет за руку и подвела к тому месту, где стояли Себастьян, Майкл, Оливия и ее родители. Майкл выглядел совсем растерянным от такого количества незнакомых ему людей, и, видимо, для придания себе уверенности, прижимался к хозяйке пансионата.

– Оливия! Себастьян уже представил тебе наших родителей? А это Элизабет и Женевьев! – Джорди улыбаясь, смотрела на молодую женщину.

– Очень приятно, – ответила Оливия. – Располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Джорди покажет вам ваши комнаты. А я прошу извинить меня. Мне надо работать.- С этими словами она ушла, ни разу не взглянув на девушку.

Джорди непонимающе посмотрела на ее удаляющуюся фигуру. Потом повернулась к родным.

– Пойдемте, я познакомлю вас с Эрикой.

Продолжая держать Женевьев на руках, она повела всех в дом, гадая, что же это за дела у Оливии могут быть важнее приезда ее родителей. Мысль о том, что женщина просто ревнует, не приходила в голову ни ей, ни тем более, самой Оливии.

Глава 26. Теория поцелуев

Предоставив гостей в надежные и заботливые руки Эрики, которая как Джорди и ожидала, была сегодня утром само радушие и доброжелательность, девушка направилась в кабинет Оливии. В другой раз она, возможно, испытывала бы даже страх, потому что никогда ранее Джорди не видела Оливию в таком настроении. Но сегодня Джорди шла, окруженная, будто невидимым щитом, переполнявшим ее счастьем. Она закрывала глаза и вновь чувствовала на своем лице поцелуи Элизабет, которые лучше всяких слов говорили ей о том, что Элизабет все еще любит ее. И Джорди летела по коридору, окрыленная этим ощущением. Она любит меня! Чувство вины было неведомо ей сегодня. Да и как можно быть хоть в чем-то виноватой, если тебя любят столько людей, столько самых прекрасных на свете людей?

– Оливия? – Джорди тихонько постучалась в дверь и вошла.

Женщина стояла у окна и даже не отреагировала на стук.

– Ты за что-то сердишься на меня? – девушка приблизилась к ней и тронула за руку.

Оливия молча повернулась. Несмотря ни на что, она была рада видеть Джорди, но слова застряли у нее в горле.

– Хочешь, я вернусь обратно в тюрьму? Какой мне смысл оставаться здесь, если ты со мной не разговариваешь? – спросила Джорди еле слышно. Она улыбалась. Казалось, ничто в этот момент не может потревожить ее счастья.

Оливия покачала головой:

– Я не сержусь и не хочу, чтобы ты уезжала. – Она посмотрела вниз и с удивлением обнаружила, что они держатся за руки, и их пальцы переплетены. Горькая улыбка появилась на ее губах:

– Поздравляю тебя с приездом твоих родителей, – наконец, произнесла Оливия.

– Ты ведь не это хочешь сказать, – заметила Джорди

Молодая женщина покачала головой.

– Что? Скажи, пожалуйста!

– Почему она целовала тебя в губы? – решилась молодая женщина после минутного молчания.

– Потому что люди, когда любят, целуют друг друга в губы, – пожала плечами Джорди.

Оливия вдруг ясно вспомнила, как вчера Джорди поцеловала ее в щеку.

– А когда целуют в щеку, это что значит? – она вопросительно смотрела на девушку, сама не зная, как у нее получилось, завести такой разговор. Впрочем, с Джорди было невозможно разговаривать о чем-либо, кроме того, что на самом деле тебя волновало.

– Оливия! Ты ревнуешь или мне кажется? – спросила девушка. Ее лицо все более расплывалось в довольной улыбке.

Оливия понимала, что ведет себя глупо, но ничего не могла с этим поделать:

– Тебе кажется, – только и ответила она.

– Тогда какая муха тебя укусила? Почему ты сбежала от нас?!

– У меня очень много работы, – холодно произнесла она, высвободив свою руку и направившись к столу.

– Давай отложим ее на понедельник, – попросила Джорди, таким тоном, будто на все сто процентов поверила ей. – Ты мне очень нужна! Это безумно радостное и важное событие для меня, и я хочу, чтобы ты была рядом. Пожалуйста!

Джорди использовала самое действенное оружие против Оливии: искренность и открытость. Она знала, что Оливия вряд ли сможет ей отказать хоть в чем-нибудь, если ей показать, насколько Джорди это действительно нужно.

Джорди последовала за молодой женщиной, села на стол и обняла ее за талию, положив голову ей на плечо. В этот момент она чувствовала себя всесильной:

– Ты ведь не сердишься на меня ни за что, верно? – спросила она еще раз.

Оливия осторожно, будто боясь спугнуть, положила руку на голову девушки и погладила ее по волосам:

– Нет, не сержусь, – тихо ответила она, гадая, слышит ли Джорди бешеные удары ее сердца.

– Ты ведь знаешь, что я очень люблю тебя? – продолжала Джорди.

– Нет, не знаю, – также тихо отвечала Оливия.

– Почему не знаешь? – удивилась Джорди, подняв голову и посмотрев прямо в зеленые глаза Оливии. Что ты сделаешь, если я тебя сейчас поцелую?

Оливия также смотрела в глаза Джорди, уже и не помня заданного ей вопроса. Вдруг она резко вырвалась из ее рук и отошла к окну. Молодая женщина совершенно не понимала, что с ней происходит.

– Оливия! Ответь мне, что ты решила! – Джорди продолжала сидеть на столе, никогда еще не чувствуя себя так свободно в присутствии Оливии. – Ты пойдешь со мной?

Оливию в этот момент раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, она была уверена, что не сможет часами наблюдать за Джорди с Элизабет, с другой стороны, она не сомневалась, что Джорди была абсолютно искренна, когда просила ее быть рядом с ней. Оливия глубоко вздохнула, решив сделать все возможное для того, чтобы у Джорди были самые волшебные выходные, которые только можно представить, и согласилась.