Запретный плод

– Может, стоит его навестить?

– Это вряд ли, его мама сказала, что он сейчас в таком состоянии, когда лучше к нему не приходить. Лешка никого не хочет видеть.

– Жаль его, – грустно обронила Света.

– Еще бы не жаль, – подтвердила Лена, затушив докуренную сигарету. – Так ты из-за него такая печальная ходишь? Вот уж не думала, что ты так за него переживаешь. Вы же вроде особо не дружили.

– Он хороший парень, мне его очень жалко. И к тому же, – Свету вдруг потянуло на откровенность, – с моей подругой тоже беда случилась.

– Что, тоже СПИД? – оживилась Лена.

– Нет, она забеременела.

– А сколько ей лет?

– Столько же, сколько и мне, еще нет и шестнадцати.

– М-да, – процедила Лена, – неприятная история. Хотя довольно типичная. И что она думает делать?

– Как что? Аборт, конечно.

– Вот то-то и оно, что, конечно, аборт, – невесело усмехнулась Зубова. – Сочувствую твоей подруге от всей души. В пятнадцать лет это великая проблема. – Помолчав, Лена заговорила: – Я ведь и сама побывала в такой же ситуации.

– Ты?!

– Представь себе, я, собственной персоной.

– Давно?

– Три года назад. Мне тогда тоже было пятнадцать, как твоей подруге. Мы жили в маленьком городишке, Пугачев называется. Я когда узнала, что беременная, со страху отравиться хотела. Но потом все-таки решилась, пошла на аборт. А городок-то крошечный, все на виду. Ты не представляешь, как я боялась, что меня кто-нибудь узнает и расскажет родителям. Они бы меня со свету сжили за это. Я записалась на аборт в женской консультации, а родителям сказала, что у подруги заночую.

Лена умолкла, вспоминая пережитое, потом продолжила:

– Честно говоря, я не так боялась самого аборта, как того, что об этом кто-нибудь узнает. В больнице старалась ходить, низко опустив голову и ни на кого не глядя. Особенно хорошо помню, как лежала поздно вечером после аборта на больничной койке и боялась пойти в туалет. Естественно, я не ела и не пила, да мне и не хотелось. А на следующее утро узнала, что нужно еще одну ночь в больнице провести. А этого мне никак нельзя было. Я и так тряслась, что мама обнаружит, где я на самом деле нахожусь. И вот вечерком, когда у врачей была пересменка, я прямо в халате и тапочках, благо лето было, сбежала из больницы и помчалась домой. Эх, Светка, Лена горько усмехнулась, – если бы ты только видела, как я шарахалась от каждого встречного, как боялась наткнуться на кого-нибудь из родственников или соседей. Шла через посадки, по оврагам. Мне было больно, разогнуться не могла толком, а бежала быстро, не думая о том, что может открыться кровотечение и придется снова лечь на больничную койку.

Лена вздохнула. А Света слушала ее затаив дыхание.

– Но все обошлось. Прибежала я домой буквально за пять минут до того времени, когда мама вернулась с работы. Я только и успела, что лечь в постель и схватить какую-то книжку, будто читаю.

– И что было дальше? – спросила Света, видя, что Лена не спешит продолжать свой рассказ.

– А мама в этот день была сама не своя. Она вошла ко мне в комнату и говорит: «Я всю ночь порывалась сбегать к твоей Оксанке, тебя проведать. Что-то не по себе мне было». Обняла меня, поцеловала, к сердцу прижала. Я сижу и еле сдерживаюсь, чтобы не зареветь.

Голос Лены прервался.

– А что сказал твой парень?

– Парень? – Зубова засмеялась., – А парня то уже и в помине не•было. То есть, – пояснила она, увидев недоуменное Светино лицо, – он вернулся к своей женушке, с которой разводиться собирался, – так он мне говорил.

– Ты его любила?

– Хм, ну и вопросик! Не знаю. – Лена пожала плечами. – Нравился он мне очень. Казался таким взрослым, умным, знающим. А главное, умел хорошо по ушам ездить. «Я, – говорил, – для тебя одной только буду жить». И все в том же роде.

Лена Зубова была жизнерадостной девушкой, и ей не хотелось заканчивать разговор на такой мрачной ноте. Она тряхнула головой и весело сказала:

– Но, как говорится, нет худа без добра. Тот случай многому меня научил. Во-первых, я стала думать, перед тем как делать. А во-вторых, с тех пор никогда ничего не пускаю на самотек. Без презервативов – ни-ни.

– И как, получается? – с интересом спросила Света.

– Еще бы не получалось. Я для себя одно уяснила раз и. навсегда: если парень не хочет безопасного секса, то нельзя иметь с ним дело. Одно из двух: либо ему наплевать на себя, либо ему наплевать на тебя. Я думаю, что нормальную девчонку ни один из этих вариантов не устроит, – назидательно сказала Лена.

– Это точно. – Света поникла.

– Ты вот что, – заговорила Лена, положив руку ей на плечо, – носа не вешай. Все у тебя… то есть у твоей подруги хорошо будет. Главное, не тянуть с этим делом. Чем быстрее возьмешься, тем легче все пройдет.

Лена Зубова поднялась и пошла к дому. А Света еще долго сидела под грибком и думала о том, что в общем-то ничего из услышанного не было для нее открытием. Но почему-то чаще всего людям приходится учиться на собственных ошибках, несмотря на то что до них точно такие же ошибки совершали миллионы других людей.

10

Наутро Света пришла в школу как ни в чем не бывало, приведя этим подруг в немалое удивление. Они-то думали, что после такого открытия Света не найдет в себе сил вообще выйти из дома и что в больницу ее придется тащить чуть ли не силой. А вместо этого она явилась на занятия и даже не выглядела заплаканной. Правда, под глазами у Светы виднелись темные круги, появившиеся после бессонных ночей. Но вы1ляделаа она спокойной, только немного грустной.

Разговор с Леной Зубовой очень помог ей. Сначала Света постоянно спрашивала себя, почему именно с ней такое случилось? Но, поговорив с соседкой, стала относиться к своей беде, как к случаю, из которого она извлечет урок на всю жизнь. Света тогда не отдавала себе отчета в том, что за эти долгие, трудные дни она стала мудрее на несколько лет. Если человек, попавший в беду, не впадает в отчаяние, а начинает искать выход, если он понимает, что, переживая черную полосу, набирается жизненного опыта, то он, никогда не наступит снова на те же грабли. А еще Света осознала, что у нее есть настоящие подруги, которые готовы ради нее на многое. Эта мысль делала Свету сильной и мужественной.

– Ты решилась? – спросила ее Туся.

– Да, – ответила Света, – я решилась.

– Ну вот и славно, – заговорила Лиза, – тогда на большой перемене мы с Тусей сбегаем позвоним туда, чтобы тебя на прием записать .

– Спасибо вам, не знаю, что бы я без вас делала.

– Ничего бы ты без нас не делала, – ответила Лиза, – потому что мы бы все равно от тебя не отстали.

Нечего и говорить, что все девочки, посвященные в Светину проблему, почти не уделяли внимания урокам. За это Туся и Аня поплатились двумя двойками: Крылова схлопотала пару по алгебре, а Малышева – по русскому языку. Как ни странно, Свету учителя как-то обходили вниманием, наверное, ее убитый вид вызывал у них сочувствие, или просто ей везло хотя бы в этом.

После уроков они впятером отправились в Центр планирования семьи. Лиза знала дорогу: они как-то ходили туда с ее старшей сестрой, Соней.

– Нас записали на пятнадцать ноль-ноль, – говорила Лиза.

Света почувствовала, как потеплело у нее на душе от этого слова: «нас».

– Я спросила, надо ли что-нибудь с собой прихватить, а там ответили, у них есть все необходимое. Правда, они за это взимают какую-то плату, но не очень большую.

– У меня есть сто двадцать рублей, – сказала Света.

– Ты их попридержи, могут еще понадобиться, – ответила Туся. – Мы скинулись, кто сколько смог. Если не хватит, то добавишь из своих.

Света не стала ничего говорить, словами все равно нельзя было выразить ее громадную благодарность…

Кабинет номер двадцать семь, второй этаж, объявила женщина в регистратуре и протянула талончик.

– Девушки, – закричала она, наполовину высунувшись из окошка, – куда вы все идете? Талон дан на одну, а вас пятеро.