Шторм (ЛП)

Шторм спал, лежа на спине. Несколько раз за ночь он сбрасывал с себя одеяло, и сейчас оно накрывало его только до талии. Одна рука закинута вверх, под подушку, на которой лежит его голова. Я любовалась его лицом. У него были невероятно длинные и темные ресницы. После того, как он нескольких дней не брился, на лице появилась небольшая щетина. Он спокойно дышал, а его полные губы были слегка приоткрыты. Его длинные волосы веером лежали на подушке. Его грудь, бока и живот, а также руки были полностью покрыты чернилами. Огромный коллаж, в основном, черного цвета и иногда с добавлением белого. Некоторые слова были вытатуированы каллиграфическим стилем: не бойся боли; будь выше этого; все, что ужасно – прекрасно; ненавидь меня или трахни. Чего? Он это серьезно насчет последнего?

Это была и прекрасная работа, и просто мешанина всего. Замки, волки, лица, маски, клоуны, мечи, перья, случайные числа, радуга, мотоцикл на дороге, кровоточащее сердце, ворон, подсматривающие глаза. Низко на бедре была черная стрелка, которая указывала на его промежность. Я ухмыльнулась.

У него была смуглая и гладкая кожа. Я рассмотрела на его груди длинный шрам, неровный, почти скрытый под вьющимися волосами и чернилами. Я хотела прикоснуться к нему, но не позволила себе этого. Каждая часть его тела была сплошными мышцами. Наверное, он долго трудился, чтобы так выглядеть. Такое тело не появится от просиживания штанов.

Он пошевелился и повернулся ко мне, его глаза медленно открылись и сфокусировались прямо на моих собственных. Он подловил меня на том, что я его рассматривала, опять.

- Я буду брать с тебя плату.

Его голос был слабым и сонным.

- Очень смешно, - сказала я.

Сел и потянулся.

- Завтрак или минет? – спросил он.

- Чего? – я больше не улыбалась.

- Это варианты для чики, которая просыпается в моей постели.

- Только не для этой чики. Извини.

Ух, иногда он такая свинья.

Он посмотрел на меня сверху вниз, со своей дерзкой улыбкой.

- Я просто шучу. Не сходи с ума.

От досады я покачала головой и перевернулась на другой бок, лицом от него. Нужно вставать, но так приятно лежать в этой потрясающей, удобной кровати. Вот бы весь день в ней проваляться.

Он привстал на локоть и посмотрел на меня сверху вниз:

- Я тоже смотрел, как ты спишь, чтобы ты знала. В грузовике.

- Уверена, это было очень интересно.

Блин. Надеюсь, я не делала никакие странные выражения, не пускала слюни или храпела, пока спала. Точно могу сказать, во сне я не похожа на всех тех красивых и гламурных женщин из фильмов.

- Ты дергаешься во сне.

Я вздрогнула. А, ну, конечно, как же неловко.

- У тебя неспокойный сон, Эвелин. Почему так? О чем ты думала?

- Откуда мне знать? Я же спала.

- Я думал, что это я завелся, но, похоже, ты даже хуже, чем я.

- Я не завелась, - сказала я, садясь и держа простынь в области груди. Я передвинула ноги к краю кровати. Не хочу больше слушать его комментарии о себе. Я просто хочу домой.

Я взглянула на него через плечо.

- Если ты закончил свой психоанализ, мы можем одеться и идти?

- Не можешь дождаться, когда избавишься от меня, так?

- С меня уже достаточно, и я хотела бы вернуться к своей жизни, уверена, так поступишь и ты.

- Я не знаю. Я вроде как привык, что ты рядом. Ты как маленький сумбурный котенок. В одну минуту ты обнимаешь и мурлычешь, а в другую выпускаешь когти и готова атаковать во всех пяти направлениях.

Что ж, такую аналогию я никогда не забуду.

Он схватил в охапку мои волосы и нежно потянул, чтобы я повернулась к нему лицом.

- Можешь исцарапать меня, если хочешь, - прошептал он.

Я отдернула его руку от моих волос:

- Шторм, прекрати уже. Не прикасайся ко мне и не говори подобного.

- К тебе тяжело не прикасаться. Извини.

Он встал и пошел в ванную, закрыв за собой дверь.

Интересно, был ли это такой странный комплимент. Так или иначе, из-за него я почувствовала себя виноватой за то, что не позволяю ему к себе прикасаться. Что это за дерьмовая уловка? К черту это сумасшествие и его тоже. Не удивительно, что у него нет настоящей девушки. Они должны быть не в себе, чтобы согласиться быть с ним.

Я пошла за своей сумкой и забрала ее с собой в основную ванную, чтобы нанести макияж и переодеться. И, конечно, у меня было только одна пара идиотских туфель. Вернувшись в гостиную, я нашла свой телефон, подключенный на зарядку у дивана. Наверно, Шторм сделал это для меня вчера ночью, потому что я совсем об этом забыла. Все еще «нулевой» сигнал.

Шторм вошел в комнату одетый в джинсы, черную футболку и босиком. Есть что-то такое в босых мужчинах в джинсах, что-то сексуальное. По крайней мере, для меня. Он свистнул Нико, и тот побежал к нему. Шторм выпустил его за дверь, на улицу, чтобы справить свою нужду.

- В городском кафе подают то латте, которое ты так любишь. Если ты готова, я тебя отвезу.

- Спасибо, Господи. Мне очень нужно выпить кофе. Я готова, если готов ты.

- Отлично, когда Нико вернется, можем выдвигаться.

Он сел на стул на другом конце комнаты и стал натягивать носки и свои ботинки. На меня нахлынуло странное чувство, пока я смотрела на него, его согнутые руки, когда он завязывал шнурки, волосы, которые падали ему на лицо. Я буду по нему скучать.

Он посмотрел вверх и поймал мой взгляд, но я быстро отвернулась. С явным недовольством он покачал головой и встал на ноги.

- Просто скажи это, - сказал он и отвернулся от меня, чтобы открыть стеклянную дверь, которая вела к джакузи, и свистнул Нико.

- Сказать что?

Нико вернулся, сделав свои дела, лапы у него были в снегу. И он побежал прямо ко мне, чтобы поцеловать меня в лицо. Я погладила его большую пушистую голову и поцеловала между ушами.

- Я буду скучать по тебе, дружок, - сказала я ему.

- Он тоже будет по тебе скучать.

Я посмотрела на Шторма, который наблюдал, как я глажу его собаку, и тут я поняла, что он сказал, и что хотел, чтобы сказала я. Но я не сказала этого и вижу, как он сходит с ума. Я не попадусь в его ловушку. Он профи в этой игре в «кошки-мышки», заставляя женщин желать его, тогда он может играть с ними. Я не стану одной из его игрушек и не позволю себе думать, что те несколько проблесков возможной искренности что-то значили.

- Идем.

Он поднял мою сумку, и я последовала за ним по коридору к двери, которая вела в гараж. Здесь стоял большой грузовик, подержанный корвет и около шести мотоциклов. Стены были покрыты инструментами. Я боролась с желанием спросить, все ли это его. Он открыл дверь грузовика с пассажирской стороны для меня, и я села и стала ждать, когда он обойдет машину и сядет сам.

- Только давай не попадем в аварию, ладно? – пошутила я, пытаясь поднять ему настроение.

Он усмехнулся мне и нажал на кнопку, чтобы открылась дверь гаража, и дал задний ход.

- Если мы попадем в аварию, я закину тебя на плечо и отнесу обратно сюда. Дни на заднем сидении - уже пройденный этап.

Сейчас, когда был день и снег прекратился, я увидела, как далеко в лесу мы были. По дороге к дому Шторма было около трех домов, а потом мы выехали на дорогу, где в прошлый раз застряли. Мы проехали около пяти миль и заехали в очень маленький городок. Довольно прелестный и причудливый, с маленькими семейными магазинами, которые я так любила, автомастерской, закусочной-кафе, отелем, который был больше похож на «ночлег и завтрак» и очень небольшой продуктовый. Шторм сначала остановился перед мастерской, чтобы узнать о состоянии наших машин, которые уже были отбуксированы сюда. Снаружи моя выглядела не так плохо, только перед был немного помят. Но грузовик Шторма был полностью разбит спереди. Увидев, насколько она повреждена, я поняла, как нам повезло, что мы не пострадали.

- Жди в грузовике, я пойду и переговорю с Сетом. Он механик.

Я кивнула в знак согласия и смотрела, как он прошел в помещение. Через несколько минут мне стало скучно, и я открыла бардачок. Презервативы, куча медиаторов, вилка, жвачка, крошечный фонарик. Черный лифчик. Большого размера. Я захлопнула бардачок в отвращении. Кто оставляет свой лифчик в бардачке парня? Неужели она вышла из грузовика, когда ее причиндалы подпрыгивали от шагов? Какие женщины так делают? Очевидно, те, которые в его вкусе. Я открыла свою сумочку и достала небольшое дезинфицирующее средство и прыснула себе на руки. Кто знает, что, черт возьми, там могло ползать.