Сердечные перемены

— Слава Богу, последний из Таггертов образумился!

— Ах да, моя семейка! — Он усмехнулся. — Порой мне кажется, они спят и видят меня в роли отца. Мои братцы размножаются как кролики.

— Понятно. А вы вроде были отщепенцем. Но наконец повстречали Рэнди.

— Да. Рэнди. Настоящую женщину. И я не желаю другой матери моим детям. Тогда еще и жены для себя, не забывайте.

— Само собой. — Фрэнк тяжело вздохнул. — Когда со мной произошла эта глупость, — он указал на свою руку, — я временно вышел из строя, и у меня появилось время разобраться в себе. Если бы я, предположим, свернул себе шею, мне бы не помогли ни миллиард долларов, ни десять миллиардов.

И никто не пришел бы всплакнуть на мою могилу. На следующий день после неприятности с рукой мне позвонила наша любительница китайских стихов. Думаете, чтобы выразить сочувствие? Узнать, не нужна ли помощь? Дудки! Ее интересовало, не вызывает ли у меня боль повышенного желания!

— Почему бы вам не рассказать обо всем этом Рэнди?

— О чем? О том, что я всю жизнь ищу такую женщину, как она? Ей, приехавшей сюда ухаживать за человеком, сломавшим руку? Любой здравомыслящий человек в такой ситуации сочтет меня либо сумасшедшим, либо законченным жмотом, пытающимся таким образом зажать причитающееся жалованье.

— Скажите ей честно, что она нужна вам.

— Рэнди не поверит. Для чего нужна? Для приготовления еды днем и для постели ночью? А ведь именно так она и подумает.

— Фрэнк, я не удивляюсь, что вас ненавидят женщины.

— Да? Однако эта ненависть проявляется явно лишь тогда, когда я даю им понять, что не собираюсь жениться, а уж тем более давать право распоряжаться моими деньгами.

Воцарилось долгое молчание, но наконец Джулиан нарушил его:

— У вас, кажется, и впрямь нет сердца. Неужели вам не ясно, что если вы не объясните Рэнди того, что происходит внутри вас, то потеряете ее навсегда?

— Джулиан, вы знаете, как я умею делать деньги. В бизнесе меня мало беспокоит то, что обо мне подумают деловые партнеры. Это как азартная игра, ведущая к выигрышу или проигрышу, когда важен процесс, а не результат. С моим капиталом я могу позволить себе поразвлечься. Но с Рэнди…

— Мысль сумбурная, но, в общем, я вас понял. Вы не решаетесь сказать ей все, опасаясь, что она навсегда исчезнет из вашей жизни?

Таггерт посмотрел на Уоллеса каким-то незнакомым взглядом:

— Я не переживу, если она исчезнет.

— Вы так сильно полюбили ее? — изумился Джулиан.

Лицо Фрэнка снова превратилось в обычную холодную маску:

— Не понимаю сам, почему… почему так случилось, но, боюсь, вы правы.

— Так что вы тогда сидите, черт побери? Скажите ей об этом, пока не поздно!

— Думаю, это хороший совет, — пробормотал Фрэнк, уставившись на огонь.

— Несмотря на все, что вы говорили, некоторые женщины действительно проявляли к вам интерес, именно к вам, а не к вашим деньгам. Но вы и их причислили к акулам, выискивающим жирную добычу. Мои слова — не просто догадка, вы же знаете, мне почти всегда приходилось играть роль громоотвода, выслушивая обиды и претензии покинутых дам. Исходя из своего опыта, рискну утверждать, что Рэнди совсем не похожа на женщину, избалованную мужским вниманием, она проста, непосредственна, явно относится к среднему классу, и ко всему прочему вы ей нравитесь. Рэнди, конечно, станет это отрицать, но я видел ее глаза. Пытаясь развлечь эту женщину на берегу, я заметил, что она испытывает к вам вполне определенный интерес. Так вот, я убежден, она может полюбить вас, вы ей небезразличны. Я совсем не собираюсь уговаривать вас объясниться с Рэнди, а уж тем более не хочу утирать ей слезы — и вообще отказываюсь впредь заниматься делами подобного рода В данном случае я просто констатирую факт.

Джулиан перевел дух, надеясь, что Таггерт ответит ему, но тот молчал.

— Фрэнк, я работаю у вас десять лет, восхищаюсь вашим талантом вести коммерческие операции, уважаю вас и, признаюсь, временами даже завидую вам. Но сейчас я не чувствую ничего, кроме жалости. Примите мои соболезнования!

Пренебрегая своими интересами, я исполнял ваши поручения, заключал сделки по купле-продаже… Например, этот уик-энд я собирался провести в обществе прекрасной девушки, но вам понадобилась эта проклятая отчетность. Вы позвонили мне и приказали доставить все бумаги, не попросили, а именно приказали. Послав все мысленно к черту, я покинул эту девушку и примчался сюда Очень сомневаюсь, что она теперь захочет со мной разговаривать.

— Жалованье, которое я выплачиваю вам, дает мне право приказывать.

— Без сомнения. Вы платите мне так много, что я и не помышляю о другой работе. Я уже сейчас могу уволиться и безбедно жить до самой смерти. — Уоллес с недоброй улыбкой взглянул на Таггерта. — Что, собственно, я и намерен сделать.

Прошение об уходе я подам в понедельник, Он вскочил, немного потоптался у костра, ожидая, что Фрэнк остановит его, и, поскольку тот молчал, быстро направился по тропинке.

Глава 10

Когда Джулиан вернулся домой, Рэнди, обуреваемая яростью, готовила оладьи.

Она бросила на Уоллеса короткий взгляд и молча отвернулась. К ее удивлению, Джулиан, которого она оставила в самом веселом расположении духа, был хмур и мрачен, в каждом его движении ощущались напряжение и злость.

Охваченная любопытством, она последовала за ним в комнату, где еще ни разу не была, и остановилась, открыв рот. В отличие от примитивного убранства дома в этой комнате вдоль белых стен стояли офисные столы с разнообразной оргтехникой: компьютерами, факсами, мониторами, дающими последние биржевые сводки, телефонами и еще какими-то аппаратами, о назначении которых Рэнди имела весьма смутное представление.

— Подождите минуту, — попросил Джулиан, — я сейчас. — Взяв микрофон, чтобы вызвать вертолет, он спросил:

— Хотите улететь отсюда со мной?

Рэнди замерла. Даже сейчас, когда Уоллес был явно раздражен, в его взгляде читался неподдельный интерес к ней, и он не слишком старался это скрывать.

— Спасибо за предложение, но, думаю, мне лучше остаться. — Она и сама не понимала, что ее здесь удерживает.

— Уверены? — Джулиан посмотрел на нее, и она кивнула.

Через секунду он начал собирать свои вещи.

— Фрэнк все равно не оценит ваш поступок. Не сможет оценить! Хотите, я скажу, о чем мы сегодня беседовали? Он говорил мне…

— Нет! Не надо! — с болью воскликнула Рэнди. — Я совершенно не желаю знать, что между вами произошло, ваши дела меня не касаются. Этот человек нуждается в уходе, поскольку у него сломана рука! Сейчас для меня важно одно: ему нужна помощь.

— Черта с два! Ему ничего ни от кого не нужно! Самовлюбленный эгоист!

Сноб! А мне… А мне — нужно. Надоело пахать с утра до поздней ночи каждый день из года в год. Займусь устройством собственной жизни! — Он направился к дверям, но на пороге обернулся:

— Послушайте мой добрый совет, Рэнди. Не отдавайте ему свое сердце, такое уже бывало, и ничего хорошего из этого не вышло. Для женщин, конечно, не для Фрэнка. Он это не оценит, хотя и сказал мне, между нами, конечно, что любит вас. Так что желаю успеха!

— Что?! Я знаю, что он…

— Повторяю — он любит вас. Но… очень сомневаюсь, что вам удастся получить от него что-то, кроме денег. Деньги — да, но это — все.

— Но… — В мозгу Рэнди замелькали вопросы.

— Я и так сказал вам слишком много! — Уоллес с грохотом захлопнул дверь.

— О Боже! — прошептала Рэнди, без сил рухнув на тахту.

Звук удаляющегося вертолета растаял высоко над горами. Фрэнк появился только через час.

— А вы еще здесь? Почему же не улетели? Рэнди помялась:

— Как же я могла улететь? А Кембридж?

— Ах да, конечно.

Рэнди сомневалась, что Таггерт удовлетворится таким ответом, но он казался ей единственно возможным. Она боялась признаться даже себе, что причина не только в деньгах, которые можно заработать у Фрэнка.

— А вы хотели, чтобы я покинула вас, как и Уоллес? — В голосе Рэнди прозвучала злость.