Спасибо, что остался (СИ)

-Увидимся завтра?- спросил Майк, стоя на выходе.

-Конечно,- кивнула в ответ.- Ты же придешь?

-Обязательно,- прошептал он и снова приник к моим губам.

Когда Майк ушел, я с ликованием в душе, потопала на кухню, чтобы чего-нибудь перекусить. Настроение мое было счастливо-радостным, и блаженная улыбка играла на моем лице. Напевая какую-то песенку, услышанную по радио, начала делать себе сэндвич.

-Кто этот парень?- спросила мама, заходя на кухню.

В фиолетовом брючном костюме она выглядела словно баклажан. Я улыбнулась, но увидев мамино удивленное выражение лица, убрала улыбку с лица и начала продолжать есть сэндвич.

-Элли, я вроде, как спросила.

Мама подошла к холодильнику, открыла его и достала бутылку начатого вина. После налила себе в бокал и села напротив меня, попивая вино.

-Элли, ты специально меня игнорируешь?

-Я ем.

-Элли!- процедила мама, сквозь сжатые зубы.

-Друг он мой! Мам, отцепись от меня,- так же грубо ответила ей, дабы больше не лицезреть ее лицо рядом с собой.

-С друзьями не целуются,- скривилась она и сделала еще глоток вина.

-А я целуюсь.

Закинув в рот последний кусок сэндвича, помыла тарелку и решила пойти в комнату поспать. Сил не было даже на то, чтобы поднять руку наверх.

-Элли,- мама загородила мне путь,- не говори, что у вас что-то серьезное.

-А я и не говорю,- пожала плечами я.- Мам, я очень устала. Дай пройти.

Отодвинувшись, мама села обратно, а я пошла в комнату, чтобы просто лечь и заснуть. Эмоционально выматывающий сегодня день.

***

Мне снились зеленые стены. Без окон и дверей. Лампа подрагивает, придавая помещению жуткий вид. Мне больно и я не могу пошевелиться. Я хочу спать, потому что очень сильно устала, но не могу из-за противного пищащего звука, от которого мои барабанные перепонки скоро лопнут. Я хочу есть, но не могу дотянуться до одиноко стоящей тарелки с кашей в конце комнаты. Я хочу пить, но не могу открыть пересохшие и рваные губы. Мне так больно… . Но я не могу даже закричать, чтобы немного выплеснуть боль. Сил нет, даже пошевелить пальцем.

Когда прекращается писк, я облегченно вздыхаю, чувствуя, как по впалым щекам катятся слезы. “Папочка, спаси меня”, молю я. Когда мой разум покидает сознание, слышу щелчок. Закрыть глаза и увидеть мою верную спутницу – темноту, не позволяет склонившаяся голова мучителя, желающего сделать из меня свою верную рабыню. В его глазах не было ни капли сочувствия, сожаления или теплоты. Они всегда были холодны и безумны. Этот человек…нет! Это существо – безумно! Ему не место среди нормальных, цивилизованных людей. Я безумно хочу увидеть его смерть, а еще лучше стать самой причастной к его смерти, хочу отмстить за полгода мук и невыносимой боли. Я хочу сделать с ним то, что он сделал со мной. Но еще больше, я не хочу видеть его, слышать, ощущать… . “Пожалуйста, не надо”, тихо, очень тихо молю я, когда он начинает тащить меня за ноги к батарее. “Я больше не могу”, это была последняя моя мысль, перед тем, как услышать грохот наверху, стрельбу и упавшее рядом со мной тело того, кто безжалостно издевался надо мной, после слышу облегченный крик “Мы нашли ее!”. Но я не смотрю на тех, кто спас меня. Все мое внимание привлекла красная струйка, текшая из искаженного рта мучителя. У него была легкая и быстрая смерть, а я умирала в мучениях по нескольку тысяч раз за день. “Я скоро увижу папочку”, пришла мне в голову радостная мысль, перед тем, как я упала в объятия темноты.

Громко закричав, я открыла глаза. Я все еще чувствовала ту непереносимую боль. Видела застывшее лицо того, кто был для меня самым страшным существом. В ушах стоял писк, с глаз сыпались слеза, а рот не переставал издавать крик, который так необходим мне был в те дни. Я не могла пошевелиться, не могла. Мне чудилось, что все повторяется снова.

-Элли!- сквозь собственный крик и вой, услышала голос папы.

Когда кто-то коснулся моего лба, я заревела еще больше, стараясь уйти как можно дальше от чуждых прикосновений. Казалось, что притронувшись ко мне, я ощущу боль. “Хватит!”, безмолвно кричал мой мозг, желая вырваться из кокона жутких воспоминаний. Или это не воспоминания?! Мои глаза снова были закрыты. Мне необходима темнота и забытье.

“Пожалуйста, помогите!”, истерически кричала я внутри себя, так как не могла и слова выговорить своими губами. Мое тело снова не хотело слушаться меня. Голова гудела. Из закрытых глаз лились слезы. Телом чувствовала, что меня куда-то несут, и в голове тут же всплыл образ грязной ванной, в которой он то - ли купал, то - ли топил меня. Отчаянно задергавшись, попыталась вырваться из рук, приносящих только адскую боль или отвращение.

-Тише, девочка моя,- шептали мне на ухо. Или мне только кажется?!- Это твой папа, Элли.

Помню, что плакала и кричала до хрипоты, зовя папу, после Майка. Майк был еще одним моим лучиком надежды на то, что все будет хорошо. Но через пару минут в голове всплывал образ стоящего надо мной мучителя, и я забывала все и всех, кроме страха и страданий. Почему он снова вернулся ко мне? Неужели он не умер в той зеленой комнате, пропитанной моими криками и мольбами? Я же видела его не дышащее тело. Видела, как его выносят в черном пакете для трупов. Он не мог ожить!!! Или мне просто приснилось мое освобождение и нормально прожитие три года, или я схожу с ума, не различая, где глюк, а где реальность. “Я не могу так больше жить”, еле слышно пошевелила я засохшими губами и снова прильнула в объятия своей родной, знакомой и такой необходимой темноты.

***

Первое, что я услышала – это писк. Резко открыв глаза, смогла облегченно выдохнуть, что этот писк издают больничные приборы. Я находилась в одиночной больничной палате, в которой присутствовал телевизор, маленький холодильник, столик у окна, дверь в туалет и сама больничная койка. Рядом с кроватью, привалившись головой на сплетенные с моей рукой руки Майка. Его короткий черный ежик немного отрос. Майк был в своей любимой черной кожанке, какие были на нем штаны - не видела, так как его ноги находились под моей кроватью. Ресницы еле трепетали, говоря, что ему что-то снится.

Увидев его рядом с собой, не могла поверить своему счастью. Вот он – мечта всей моей жизни! Сама того не замечая, начала плакать и тихо всхлипывать, боясь его разбудить. Когда мне осталось совсем чуть-чуть, чтобы успокоится и убрать слезы, открылась дверь в палату.

-Элли, ты очнулась! – обрадовался папа, быстро подходя ко мне.- Девочка моя, ты как?

-Пап,- еле прохрипела я, чувствуя, что слезы и не собираются меня покидать.

Родитель положил свою голову на мой живот и заплакал. Это был третий раз, когда я видела слезы своего любимого папочки. Наверное, Майк проснулся из-за папы, так как через минуту почувствовала, что мою немощную, худенькую руку крепко сжали. Переведя глаза на того, кого и не думала, что смогу полюбить, снова разрыдалась от счастья. Вот они два моих самых любимых мужчины, которые нужны мне, чтобы не просто существовать в этом мире, а жить. Я не представляю, что было бы со мной, если я не встретила Майка или если бы папа не был рядом со мной каждую минуту, после освобождения. Я бы уже лежала под землей, или лечилась бы в психбольнице.

-Малышка Элли,- прошептал Майк, второй рукой проведя по моей мокрой щеке.- Я так испугался за тебя.

Некрасиво шмыгнув носом, хотела сказать, что люблю его, но из горла, кроме всхлипов, не хотело выходить. Я прикрыла глаза и снова открыла их, боясь, что если сейчас усну, то они исчезнут.

-Девочка моя, отдохни еще. Поспи,- прошептал мне папа, успокоившись.- Когда ты откроешь глазки, мы будет рядом.

-Обещаете?- прохрипела я, чувствуя, как глаза наливаются свинцом.

-Обещаем,- хором ответили они, а я погрузилась в свою любимую темноту.

Второе мое пробуждение было не таким сопливым и слезливым, как первое. Но все равно при виде сидящего с одной стороны папа, а с другой – Майка, слезы наворачивались. Я их сдерживала, как могла. Врач сказал, что мой организм сильно ослаб и мне просто необходимо по наблюдаться в больнице, для улучшения духовного и физического состояния. Мои руки не хотели подниматься, а ноги не хотели шевелиться, поэтому меня кормили с ложечки медсестры. А в туалет ходила на катетер. Было очень стыдно и неловко, но лучше так, чем в трусы или на постель.