Лас-Вегас

Тут до Сэма дошло, правда, немного запоздало, что скорее всего ему удалось так легко зацепить этого хитрого лиса, старавшегося держаться независимо и невозмутимо, благодаря тому, что на нем, кроме плавок, ничего не было.

— Никуда не уходите, — коротко сказал он, повернулся на пятках и зашагал в направлении казино.

Теперь у бассейна собралось уже довольно много людей, некоторые плавали, другие загорали на полотенцах. Появился юноша в форме официанта и начал принимать заказы на напитки.

Эндрю Страдвик — опасный человек? Это просто смешно! Или, может, следует гордиться подобным мнением о своей персоне?

Но полковник никогда не смеялся и практически никогда не чувствовал себя польщенным.

«Такова цена славы, — философски заключил он, глядя вслед удаляющемуся Сэму Хастингсу. — За все рано или поздно приходится платить. А я в этом деле уже слишком долго».

Семьдесят — почтенный возраст, весьма солидное количество лет для пребывания человека на грешной земле, даже в наши дни, когда открыли чудесные лекарства и мгновенно действующие средства. Но как и чем вылечить старость? о; Если не считать пропитанной насквозь джином печени и сосудов, на глазах теряющих эластичность, будто покрывающихся слоем цемента, здоровье у Эндрю Страдвика было в порядке.

Полковник вздохнул, сделал большой глоток «Тома Коллинза» и затянулся сигарой. «Коллинз» был отменный, а вот: сигара так себе. По доллару за пять штук.

Раньше он курил только долларовые, не дешевле.

Раньше он был великим маэстро, мошенником высшего класса, в свое время о нем ходили легенды.

Теперь ему приходилось жульничать помаленьку, добывая деньги на пропитание и выпивку, шустрить и ловчить по мелочи, где придется.

Полковник никогда не работал. Ни одного дня за всю свою жизнь. Но сделал не меньше двух миллионов долларов на различных аферах и надувательствах.

Любимым его трюком была афера с нефтяной вышкой. В этом он достиг необыкновенного мастерства.

Правда, в последний раз полковник провернул подобную операцию больше десяти лет назад. Спектакль с нефтяной вышкой требовал большого количества времени, тщательной подготовки и крупного начального капитала.

Когда-то он несколько небрежно отнесся к приобретению последнего, был схвачен, прежде чем успел смыться с добычей, и пять лет оттрубил за решеткой. Надо сказать, что это была всего лишь вторая ходка в тюрьму за весь сорокапятилетний период творческой деятельности. Полковник вышел на свободу без цента в кармане. И заначки он никакой не припрятал. Все, что заработал в свое время, утекло тогда же сквозь пальцы. У него в те годы не было необходимости копить деньги. Всегда на пастбище можно найти дойную корову.

Но без крупной суммы денег нельзя ворочать большими делами. По какой-то совершенно необъяснимой, непонятной причине полковник растерял в тюрьме все навыки и способности. Он старался как мог, но солидные деньги ускользали от него. Он даже еще раз угодил за решетку, правда, ненадолго. Если быть честным, то случилось это в результате знакомства с Брентом Мэйджорсом.

Полковник не знал, что теперь этот парень работает управляющим в «Клондайке». Здесь много других казино, так что он вполне мог бы работать и там.

Хотя в общем-то какая разница? Раз его узнали здесь, то и в других местах теперь все начеку. Мэйджорс — хороший парень, вот только немного помешан на работе. Если Мэйджорс не позволит ему действовать, кто другой разрешит?

Полковник опять вздохнул и опорожнил стакан.

Уже больше восьми часов, воздух становился горячее.

Он нисколько не возражал против жары — блаженно замирал на солнышке, словно ящерица, прогревал свои старые кости. Страдвик заметил официанта и подозвал его рукой.

Алкоголь помогал ему действовать. Стаканчик-другой время от времени в течение дня помогал забыть о неприятностях и жестокости реальной жизни, притуплял боль от неудач, оживлял слабеющие способности. Полковник никогда не пил слишком много, до такой степени, чтобы потерять контроль над собой, как физический, так и умственный.

Всю жизнь, с тех пор как начал употреблять спиртное, полковник знал свою норму. Раньше он ничего не пил, кроме отличного кентуккского бурбона, и с презрением отзывался о джине как о бабском питье.

Но с годами ему показалось, что бурбон слишком резок для него. Джин в определенных количествах производил как раз ожидаемое благотворное действие.

Кроме того, высокий запотевший стакан с холодным «Томом» отлично вписывался в общую картину изнуряющей жары Вегаса, а если заказывать слишком часто низкий и широкий стакан бурбона с содовой, то это может вызвать у окружающих справедливое удивление.

Оправдания, алиби, жалость к себе, с кривой улыбкой подумал он. Неужели и это тоже старость?

Полковник вздохнул и отхлебнул из нового стакана.

Необходимо выпить еще, прежде чем встать из-за столика и пойти в кабинет к Бренту Мэйджорсу. Он пойдет прямо, аккуратно переставляя ноги, будто по струночке, одну за другой, одну за другой, раскурит новую сигару и будет держать ее небрежно, как Франклин Делано Рузвельт в последние годы жизни.

Несколько наигранно, несомненно. Он и не отрицает этого. Но разве он не имеет права немного поиграть?

Старик Франклин наверняка не стал бы возражать, ведь он и сам был в некотором роде мошенником.

Этот бедолага давно помер, а вот Эндрю Страдвик еще топает, коптит воздух и пытается изо всех сил соблюсти традиции.

Полковник насмешливо фыркнул — его самого позабавил подобный взлет фантазии — и вошел в отель.

Кабинет Брента Мэйджорса не отличался кричащей роскошью, но его нельзя было назвать и аскетичным, как монашеская келья. Комната достаточно большая, чтобы вместить широкий, в современном стиле, без излишних украшений письменный стол, два кресла возле него, два шкафа с папками и шкафы с книгами вдоль одной из стен. Из окна открывался вид прямо на площадку для гольфа. В кабинете оставалось еще место для кушетки. У предшественника Мэйджорса кушетка была, и потому все стены оказались увешанными фотографиями женщин в различной степени оголения, от бикини до костюма Евы.

Мэйджорс велел убрать кушетку и красоток, а на их место повесил три фотографии в рамках: Брент Мэйджорс получает благодарность за хорошо проделанную работу; Бренту Мэйджорсу вручают памятный подарок; Брент Мэйджорс, полузащитник, получает на память бейсбольный мяч после важнейшей игры сезона. Он считал, что эти фото выдают его как немного тщеславного человека, но если говорить честно, он всегда гордился теми своими заслугами, о которых напоминали фотографии, висящие теперь в кабинете.

Мэйджорс проводил здесь не много времени, он обычно справлялся со всеми бумажными делами и кабинетной работой к полудню и оставшееся время бродил по самому «Клондайку». Некоторые вопросы Приходилось решать каждый день. Полномочия у него были самые разнообразные: начиная с того, какое постельное белье закупать для отеля, и заканчивая решением, какого артиста пригласить следующим.

Конечно, в «Клондайке» был сотрудник, ответственный за развлечения, но последнее слово всегда оставалось за Мэйджорсом. Если, конечно, не вмешивались хозяева, как было в случае с Фэлконом.

В связи с этим появилась проблема, которая беспокоила Брента, подтачивала уверенность в себе уже почти две недели. Совсем недавно у заведения сменились владельцы. Теперь оно принадлежало некоему синдикату, богатым дяденькам с востока. Мэйджорс поморщился. Ему не нравилось слово «синдикат». Он никогда в глаза не видел ни одного из новых хозяев, но в секретных сообщениях содержался намек на присутствие в деле мафии. Он не раз слышал, что многие клубы контролирует мафия, но никакой достоверной информации у него не было, одни только слухи.

Недавно, правда, позвонил некий Энтони Ринальди, представитель новых владельцев в Вегасе. А до Брента доходили упорные слухи про связи Ринальди с мафией. Мэйджорс, конечно, не знал, насколько они обоснованны, и намеревался в скором времени выяснить это. Ринальди предложил управляющему встретиться, возможно, даже на этой неделе.