Дай мне знак, что любишь (СИ)

– Надо бы искупаться, – пробормотал он и взяв девушку за руку повел в ванную комнату.

Спать они легли только под утро, совершенно выбившись из сил, но даже в таком состоянии, из головы у Миши не шла Лина Вуд. Несмотря на то, что обнимал он совершенно другую девушку, Миша продолжал лелеять надежду на возвращение Лины, и возвращение к нему.

Глава 22.

С той ночи, когда Джейсон меня поцеловал, прошло уже два месяца. Мужчина после этого, стал откровенно избегать меня, чем сначала расстраивал, а теперь просто злил. Он перестал даже изредка заходить, и всё выспрашивал у Марты, но ни разу за прошедшее время не переступил порог комнаты. Это совершенно не соответствовало его угрозам. И к тому же, я каждый вечер наблюдала очередную красотку в его компании. Всё это причиняло душевную боль. Сначала я плакала, потом впадала в депрессию, и даже забросила физиотерапию, но, в конце концов, я разозлилась. И к концу второго месяца я втайне даже от Марты встала на костыли. При ней же я продолжала ездить в коляске. Я никому не скажу, что могу ходить, а просто однажды уйду своими ногами из этого вертепа. Вот и сейчас она суетилась на кухне, а Джейсон снова притащил очередную шлюху, только в этот раз он приехал не один. С ним был симпатичный светловолосый парень. И слишком перекаченная силиконом блондинка.

Блин, такое впечатление, что тут кроме блондинок нет других красоток. Все кого этот кобель привозил были похожи одна на одну как инкубаторские И он ещё рассказывал о своём желании. Лжец! Мерзкий потаскун! Но все эти гневные слова, не могли заглушить растущую боль в груди, с каждым днём всё больше раня меня. Я отвернулась от окна, и подъехала к зеркалу, рассматривая себя. На меня смотрела очень похудевшая копия меня самой. На осунувшемся лице глаза казались как блюдца, волосы свисали тусклыми сосульками. Схватив щетку, я стала остервенено расчёсывать, думая, что физическая боль от поцарапанной кожи заменит душевную. Я, конечно, понимала, что никаких прав на Спарка у меня нет, но несмотря ни на что, я продолжала считать себя обиженной стороной. Может потому что он тогда наговорил, а может это просто мой характер такой паршивый, что после малейшего намека, я считаю мужчину своим. Я даже не заметила, как из глаз моих покатились слёзы. Прийти в себя мне как всегда помогла Марта. Правда она продолжала считать, что у меня депрессия от того, что я не могу ходить, и я не собиралась доказывать ей обратное. Никто не узнает о моих чувствах к Джейсону!

– Эвелина, что случилось? У тебя болит что-то?

“Да! У меня сердце болит!”. Но вслух я сказала совершенно другое:

– Нет, просто я так устала быть обузой, – это успокоило женщину, и она, погладив меня по волосам, забрала щётку из рук и откатила меня от зеркала.

– Тебе надо покушать, деточка, ты очень похудела.

– Я не хочу, нет аппетита, – не могла же я сказать, что аппетит у меня пропал десять минут назад, когда явился Джейсон.

– Надо покушать, я сейчас накрою стол для мистера Спарка и его друзей, а потом принесу тебе покушать. Я сегодня сделала, такую потрясающую пасту, ты пальчики оближешь, там и сыр, и томаты, и ...

Дальше я уже не слушала, мои мысли снова вернулись к мужчине наверху. Но того случая, я ни разу не слышала, ни стонов, ни движений над головой. Я знала, что он развлекается наверху, просто потому, чтобы я не помешала, ведь я не могла подниматься по лестнице. Он даже таким образом ограничивал меня. Марта помогла мне лечь в постель, и сказала, что скоро принесёт мне поесть, но я не собиралась дожидаться её. Повернувшись на бок, я смотрела, как медленно наступает ночь, вскоре в коридоре послышались мужские голоса и смех, которые удалялись. Пришло время для очередного траха. Мне стало тошно, но радовало хотя бы то, что я не слышу звуков их совокупления. Это был бы перебор для меня. Ведь я прекрасно понимала, что они не в карты играть приехали. На глазах снова появились слёзы, но я закусила губу до крови, запрещая себе плакать. Разглядывая темнеющее небо, я размышляла о своей жизни здесь. И так и не смогла найти причины, почему этот странный мужчина ведёт себя со мной как последний говнюк. Но при этом оплачивает операцию, шарахается меня, а потом рассказывает, что я ему снюсь, и тут же снова бросает на сиделку и продолжает вести себя будто находится на курорте, и меня в этом доме вообще нет. Ведь он прекрасно понимает, что я слышу и вижу всех его сучек, которых он приводит сюда. Но видимо, его мало волнует, что я чувствую. Слезинка всё-таки скатилась, защекотав висок. Марта принесла обещанную пасту, но я отказалась есть, и женщина, расстроенная и причитающая, покинула мою комнату, оставив меня одну и пообещав поговорить с мистером Спарком. Но я не могла уснуть, мне продолжали время от времени сниться кошмары, будто я тону в море. И сегодня я просто смотрела в окно. Тут мне послышалось, будто дверь хлопнула, и я сама не знаю почему, решила, что это гости удалились.

– Настало время нам поговорить, Джейсон Спарк, – пробормотала я сама себе под нос, подкатывая коляску и пересаживаясь в неё. Я даже не подумала одеться во что-то более приличное, чем рубашка, в полной уверенности, что Джейсон один и скоро спуститься покурить на террасу. Я выехала через французские окна на улицу, но никого там не оказалось, тогда я проехала вдоль периметра дома. Окна в дальней комнате были открыты.

– Джейсон? – позвала я, но ответа так и не услышала. И когда я подъехала, то мне стало ясно, почему мне не ответили. Я почувствовала, будто попала на дешевый порнофильм, и могу поклясться, эта картина навсегда отпечаталась в моей памяти. Ведь одно дело знать, что любимый мужчина развлекается, и другое видеть всё это собственными глазами. Двое мужчин трахали эту силиконовую Барби, Джейсон сзади, а тот второй красавчик по самые яйца засаживал ей в рот. Девушка стонала, впиваясь пальцами в бедра блондинчика, и выгибалась, пытаясь ещё сильнее прижаться задницей к Джейсону. Меня начало тошнить, но я не могла отвести взгляда от этого действа. Джейсон пару раз шлёпнул её по заднице, и тут мужчины переглянулись и видимо решили поменяться местами. Дальше я не могла наблюдать за этим развратом, и видимо слишком резко развернулась, колесо каталки заклинило, и спустя секунду я распласталась на террасе. В комнате настала мертвая тишина, я же не поднимая головы, пытаясь отползти с глаз долой, будто меня и не было. Но спустя несколько секунд меня попытались поднять, и рядом с ухом я услышала голос моего мучителя:

– Что ты здесь делаешь, Эвелина?

Я, сцепив губы, молча, пыталась оттолкнуть его, но он только сильнее ухватил меня за руку, разворачивая лицом к себе.

– Я, кажется, задал вопрос! – от его тона мне стало не по себе, как будто меня отчитывал папа за какой-то проступок, наверное, так и было, ведь я подсматривала. – Эвелина?

– Пусти, – прошептала я, и снова попыталась вырваться, слёзы жгли мне глаза, – пусти меня.

– Пока ты не объяснишь, зачем подсматриваешь за мной, ты не сбежишь к себе в комнату.

– Я не подсматривала, – тихо пробормотала я, чувствуя, как краснеют мои щеки.

– Да? – язвительно спросил он. – Ты случайно сама выехала на террасу и не заметила, как доехала до гостевой спальни?

– Jason? – позвала блондинка. – Come to me, baby.

Джейсон не обратил внимания на неё, продолжая держать меня.

Женский голос мгновенно вернул меня к действительности и тому, что же я собиралась сделать. Вырвав руку, я откинула волосы со лба, и уставилась на него. Он тоже сверлил меня взглядом карих глаз.

– Нет, я задалась целью сорвать тебе трах, – зло проговорила я, – и мне это удалось, к тому же я успела посмотреть представление. А ты, если не хотел, что бы я застала тебя, пока ты имеешь эту силиконовую суку, мог бы подняться на второй этаж... – но он перебил меня.

– Это мой дом, и я имею кого хочу и где хочу, ты здесь гостья такая же, как и Корделия и любая другая.

От его слов я задохнулась, он сравнил меня со своими однодневками шлюхами. Но в принципе я имела ещё меньше чем они. Их он хотя бы трахал, а от меня шарахался, будто я была прокаженной. И что самое обидное, он вынудил меня оборвать все контакты с Москвой, и в особенности с Трифоновым. Я так до сих пор и не поняла, что случилось между ними. Но в данный момент меня душили гнев и ревность, и они же наполняли мои слова ядом.