Пятьдесят оттенков хаки (СИ)

– А этот австралиец очень даже ничего, – Яна поправила очки и вздохнула с нескрываемым сожалением. – Весьма импозантный мужчина. Секс-символ какой-то! И зачем только перед его приездом нас из части туранули? – огорченно посетовала она. – Даже выделили транспорт до города! Выходит, зря я себе прическу забацала!

– Для него что ли? – удивилась Карина.

– Ну, не для Машки же! Для миллионера, конечно, – многозначительно подмигнула она, взбивая жиденькие пряди.

Подруги лукаво переглянулись, оценивая лирический беспорядок на голове Яны, и покатились со смеху.

– Что бы вы понимали! Несправедливо как-то. Все мужики одной только Марье достаются. И миллионеры, и артисты, и бизнесмены. А мы что, не люди? Вон атташе было сколько, а женщин к ним и близко не подпустили! Будто мы прокаженные.

– Ну, почему же? – запротестовала Маша. – Официантки на банкете были очень даже ничего.

– Ты хочешь сказать, меня бы не взяли?!

– Так ведь и не взяли, – с искренней простотой вставила Карина.

– Не «не взяли», а сама не пошла. Очень нужно перед этими залетками с подносами суетиться!

– А прическу тогда зачем делала? – не удержалась Карина.

– Чтобы мужа удивить!

– А нас удивила замечательными пирогами, – поддержала ее Маша. – С чем на сей раз?

– С яйцом, солеными грибами, капустой и рыбой.

– Странная начинка, – изумилась Карина.

– Темнота! Четыре разных блюда, – укорила Яна и обратилась к Маше: – А что тебе атташе подарили? Жуть как не терпится увидеть!

Хозяйка пригласила подруг в зал.

– Милые мелочи. Болгарин – розовое масло.

Женщины с удовольствием вдохнули насыщенный аромат.

– Вот это запах! Дашь мне постельное белье побрызгать? – с ходу предложила Яна. – Чтобы Серега ночью слегка прибалдел.

– Смотри, не переборщи. Голова может заболеть от сильного запаха. Серега совсем не заснет. Скажи, Маша?

– Вот я и стараюсь, чтобы не сразу заснул. А то чуть голову на подушку – и в храп. А я ведь молодая, красивая и пока живая! Кариша, хватит отвлекаться! Маня, показывай, что там еще!

– Француз преподнес Эйфелеву башенку, немец – медвежонка, символ Берлина, кажется. Китаец – зеленый чай, вы его только что пробовали. Бельгиец – шоколад, я ребятне нашей скормила. А значки, брошюры и вымпелы сразу отнесла в музей.

– И все? Столько народу, а подарков с гулькин нос?

– Ценные подарки, как известно, предназначены начальству.

– Машка, не юли. Неужто миллионер ничем нет удивил?

– Бриллиантов не дарил, – она достала бархатный мешочек.

Подруги переглянулись и в предвкушении сюрприза развязали элегантные тесемочки. В мешке была… хромовая фигурка кенгуру.

– Черте что! – огорчилась Яна. – Совсем не ценят русских баб!

Маша загадочно рассмеялась и отдернула штору. Половину подоконника занимала огромная корзина пушистых гвоздик. Женщины в восхищении замерли. Яркие цветы на фоне разукрашенных морозом узоров на стекле смотрелись живой сказкой.

– Вот это подарок! – ахнула Карина. – «Шик, блеск, красота»!

– Достать их в нашей мерзлоте можно только за очень большие бабки! Почем интересно? – по-деловому прикинула Яна.

– Говорят, специально за ними отрядили вертолет в областной центр, – Маша поставила цветы у их ног. – Даю на вынос.

– Не надо! – возразила Карина. – Грех разрушать такую икебану.

– Куда мне столько, девочки?! Лучше вас порадую.

– Дают – бери, – рассудила Яна. – Лично я не откажусь! Только, чур, не говорить, что цветы от тебя! – потребовала она. – Пускай Серега позлится и покусает себя за локти!

– Счастливая ты, Маша! – мечтательно вздохнула Карина.

– А еще наш гость сделал мне интересное предложение… – Маша театрально выдержала паузу. – Да-да, весьма заманчивое.

– Замуж? – у Яны прямо-таки дух перехватило.

– Я же сказала: заманчивое. Он предложил мне целый канал на телевидении. Оказывается, в Австралии полно эмигрантов, а русскоязычных программ для них нет. Эд готов заполнить эту нишу. Говорит, дело весьма прибыльное и надежное – у них на континенте интерес к нашей культуре и языку огромный.

Маша посмотрела на застывших от предвкушения подруг.

– А ты? – осторожно поинтересовалась Карина.

– Обещала подумать…

– Ну и? – хором напряглись дамы.

– Решила… остаться, – и пояснила: – Присяга не позволяет.

– Машка, ты – дура! – первой взорвалась Яна. – Упустить такую возможность! Нет, чтобы о нас подумать! Мы бы с детьми на каникулы к тебе приезжали, в океане бултыхались…

– Яна, прекрати! Может, не лежит у нее душа к чужеземцу!

– А у нее она ни к кому не лежит! Копейки на родине считать, да зарплату ждать по три месяца лучше? – она стала метаться по комнате. – Помните анекдот про актеришку, который отказался сниматься в Голливуде из-за новогодних утренников? Мне кажется, Машка, это твой родственник! Ей, видите ли, не нужен австралийский зритель, потому что она не в состоянии расстаться с гарнизонной публикой! Кто еще расскажет горожанам о героических буднях космодрома? Разве без Машкиных комментариев спутник улетит? Ни в коем разе: глянут, что ее нет, и отменят пуск! Ну, разве не дура?!

Маша с улыбкой наблюдала за волнением подруги.

– Тебе за тридцать, подумай о будущем! Ты не в столице живешь.

– В столице космодрома.

– Брось ты эти свои агитки! Здесь тайга, где ни у тебя, ни у твоего сына нет ни малейших перспектив. В кои-то веки тебе представился шанс круто изменить жизнь! Ан, нет! У нее «елки»!

– Человек имеет право быть патриотом! – возразила Карина.

– Патриотом – да, но не идиотом! Себя хоронишь, о Мишке подумай. Что его ждет? Папаше он на дух не нужен. Окончит школу, поступит в институт и все, пиши – пропало. Останешься здесь до скончания света. Квартир на большой земле не дают даже тем, кто жизнью рисковал. А твое оружие – слово. За него льготы не полагаются. Через пару лет будешь кусать локти от одиночества. Вот тогда ты вспомнишь и австралийца, и немца, и черта лысого, но, увы!

– Да не выпустят меня за границу ни при каких обстоятельствах! – не выдержала ее напора Маша. – Я же военнослужащая.

– Что, особые органы уже намекали? – испугалась Яна.

– А то я сама не знаю! – она вдруг расплакалась.

Карина с упреком покрутила пальцем у виска Яны. Через какое-то время рыдали уже втроем.

– Девочки, что же мы такие неудачницы? – размазывала по щекам слезы Яна. – Ни принца, ни белой лошади, ни денег…

– Ни костюма химзащиты, – вставила Маша. – Продал, подлец, а мне плати и отвечай!

– А ты в ответ продай что-то из его вещей, – посоветовала Карина.

– Так ведь ничего нет, – Маша вдруг задумалась и извлекла из соусницы массивное обручальное кольцо. – Кроме этого.

– Тяжелое, – прикинула Яна. – Зачем ему такое массивное?

– Свекровь говорила, что это семейная реликвия. Золото, вроде, какое-то старинное, ручной работы.

– А говоришь, ничего нет! Химзащиту точно компенсирует.

– Гадко все это, – заупрямилась Маша. – Не умею я так.

– Передадим ультиматум через моего Серегу, – предложила Яна.

Часы показывали далеко за полночь. Маша убрала кольцо на прежнее место и достала постельное белье.

– Дискуссионный клуб закрыт – пора в опочивальню. Вы – на диване, а я – на перине на полу. И не спорить!

– А что это за бумажка? – Яна подняла с ковра квитанцию.

– Нашлась-таки, – обрадовалась Маша. – Мне ставят телефон.

– Вот что значит быть ближе к начальству!

– Он служебный. Тополевский пробил. Надоело отправлять ко мне посыльных. К нам же высокие гости прибывают в любое время суток.

– А почему Андрей Васильевич? Ты же у Теплова служишь!

– Работу пресс-центра курирует Тополевский.

– Ой, смотри, подруга, что-то здесь нечисто.

– Нечего смотреть. У него своя пассия.

– Не смеши меня! – не поверила Яна. – Ему давно пора в монастырь.

– В женский, – обиженно уточнила Маша. – Полковник не только пьет чай с одной моей знакомой, но и дарит ей подарки.