Соблазн

– Наша лаборатория всегда перегружена, – сказал он, – но если уж это так важно… подождите снаружи, а я посмотрю, можно ли хоть что-то сделать.

Через два часа Стиви уже сидела в автобусе, который возвращался в Ньюпорт-Ньюс. Она выглядывала из окна, когда миля за милей пролетали мимо, однако ничего не видела, потому что снова и снова повторяла один и тот же вопрос: что мне делать? Доктор предложил «радикальную меру», однако, вне зависимости от того, что это намного все упростило бы, Стиви была неприятна сама мысль об этом. В ней что-то зрело живое, и она не могла даже подумать о том, что убьет его. Вероятно, из-за того, что вокруг нее все мужчины постоянно говорили об убийствах и разрушениях, как о чем-то хорошем – потому что связывали это с победой. Это могло подходить для адмирала, но тогда у нее тем более были все основания сопротивляться искушению.

Единственная надежда, которая оставалась у нее, заключалась в мечте уехать куда-нибудь подальше, родить ребенка и создать свою собственную семью. Но как она будет жить? Вот вопрос! Ей на ум приходили усталые, поникшие женщины, которых она встретила в клинике.

Мог ли ей помочь Льюк Джеймс? Кажется, она заинтересовала его. Может, ему понравится мысль приобрести дочь или сына. Но она не теряла реального взгляда на вещи: невозможно ожидать, что он женится на ней. Однако у него полно денег, и он мог бы помочь ей убраться отсюда, найти работу. Возможно, он даже когда-нибудь навестит ее с ребенком. Многие из Голливуда делают подобные вещи в наши дни.

Она вышла из автобуса в центре города и зашла в аптеку. Разменяв пять долларов, она направилась в телефонную будку и позвонила в отель «Мэйфлауэр» в Вашингтоне.

Когда ей ответила дежурная, она попросила соединить ее с номером Льюка Джеймса.

– Весьма сожалею, – ответил механически голос, – однако мистер Джеймс не отвечает на звонки.

– Это Стефания Найт, – упорствовала она. – Я хорошая знакомая мистера… Льюка.

Ее надежды возросли, когда наступила пауза. Затем голос произнес:

– Сожалею. Однако вас нет в списке…

– В каком списке? – спросила она. Однако связь прервалась, прежде чем она успела получить ответ.

Она посидела еще немного в душной телефонной будке, а затем предприняла еще одну попытку. Изменив голос, она спросила Льюка.

– Говорит телефонный оператор международной станции. У меня срочный звонок от мистера Фостера из «Парамаунт Пикчерс», который сейчас находится в Риме. – Она затаила дыхание, моля небо, чтобы обман сработал.

Через пару секунд Льюк взял трубку.

– Слава Богу, – сказала она, ослабев от облегчения, – слава Богу, это ты…

– Какой дьявол меня спрашивает? – грубо осведомился Льюк.

– Это Стиви, Стиви Найт… – Отклика не последовало, никакого признака, что ее имя что-то ему говорило. Боясь, что он положит трубку, она быстра добавила: – День, когда ты участвовал в спуске на воду «Нептуна», – вспомнил?

– О-о, – протянул он.

«О-о». Вот и все. Он платил ей тем же, что она сыграла тогда с ним. Что ж, возможно, она и заслуживала этого. Она заставила себя продолжить разговор.

– Слушай, – сказала она, – я только что обнаружила, что беременна. Это твой ребенок, и я…

– Мой? – перебил он ее. Затем рассмеялся, и в его голосе не было веселья. – Это очень старый трюк, девчушка, тем более для такой умницы, как ты.

– Это не трюк, – запротестовала она. – Я только что получила результаты анализов. Слушай, мне от тебя ничего не нужно, только немного помоги. Чтобы я могла уехать и родить ребенка.

– А если я уж клюну на это – признаю, что ребенок действительно мой, – что тогда? Ты меня Бог знает куда загонишь.

– Да нет, что ты…

Он тут же ответил, и его голос звучал холодно и резко:

– Слушай, Стиви, да мне насрать, беременна ты или нет. В конце концов, ты ведь знала, что делаешь, и знала это настолько хорошо, что я вовсе не уверен, что ребенок действительно мой. Так что не лезь ко мне, девочка, иначе, клянусь, я смогу доказать, что у тебя перебывало столько парней, что из них можно сформировать экипаж следующей субмарины, которую тут будут спускать на воду.

И телефон замолчал.

А Стиви послышалось эхо удовлетворения в голосе Люка. Его гордость была восстановлена, а во взаимоотношениях с женщинами снова все шло как надо.

Дорога до дома на Тенистой аллее показалась ей бесконечной, – и все-таки недостаточно длинной. У нее не было никакой стратегии, а без нее ей виделись впереди сплошные поражения.

Внутри дома Ирэн полулежала на диване и смотрела телевизор, как обычно поглощенная одной из своих любимых мыльных опер.

– Стефания?.. – крикнула она, услышав шум у входной двери.

– Да, – Стиви вошла в комнату. По крайней мере, она не пьяная, подумала она, разглядывая мать.

Ирэн повернулась от телевизора.

– Тебе нельзя выходить, – сказала она спокойно, вероятно не ругаясь, а просто напоминая про их общие интересы, чтобы это не дошло до адмирала.

Стиви ничего не ответила, отчасти даже надеясь, что мать поинтересуется, почему она нарушила запрет.

– Ты выглядишь усталой, милая, – сказала Ирэн. – Почему бы тебе не посидеть рядом со мной и не выпить чашку чая? – Ирэн показала на фарфоровый сервиз, который она вытащила и поставила на то место, где обычно стоял «Дикий индюк». – Моя передача почти кончается, и к нам кто-нибудь может зайти. Мы так долго не говорили с тобой.

Заинтригованная, Стиви присела. Давно уже Ирэн не делала таких попыток в обычный, будничный день. Она даже одета была в нормальные одежды, а не в обшитый тесьмой халат, который она предпочитала носить вечерами. Стиви налила себе чашку чая и взяла печенье, чтобы успокоить желудок, – гадая в это время, что может означать такая метаморфоза Ирэн.

Может, мать поможет ей? Разве матери не должны помогать дочерям – особенно в таких делах? Стиви терпеливо молчала, пока не закончилась мыльная опера.

Затем Ирэн повернулась к сервизу и стала наливать чай себе.

– Знаешь, мама… – нерешительно сказала Стиви. – У меня… неприятности.

Мать глядела прямо перед собой.

– Нет ничего, что мы не могли бы уладить, милая моя. Дело в адмирале?..

– Нет. С этим-то я и сама бы справилась. Тогда Ирэн взглянула на нее. Впервые на ее лице появилась озабоченность.

– А что же тогда, Стефания?

– Я беременна. – Признавшись в этом, Стиви внезапно почувствовала себя маленьким ребенком, которому требуется утешение. – Мама, – сказала она с отчаяньем в голосе, – я не знаю, что мне делать.

Ирэн, казалось, ничего не поняла, словно Стиви говорила с ней на иностранном языке. Затем снова нахмурилась, словно заглянула куда-то вглубь себя, осмысливая известие.

– Глупости, – сказала она наконец. – Ты тревожишься из-за пустяков. Я уверена. Девочки в твоем возрасте всегда придумывают себе всякую всячину. Помнится, когда мне было шестнадцать, я часами обнималась с Фредди Бейкером, а потом мне втемяшилось в голову, что я беременна, потому что все это было так… так волнующе. Я беспокоилась много дней, и, конечно, моя мать увидела, какой я стала бледной. И она быстренько все исправила. Мы потом вместе так смеялись… Вообрази… – Ирэн увлеклась, забывшись в воспоминаниях о счастливом времени.

– Мама, у меня все по-другому, – сказала Стиви, и ее желудок сжался в комок. – Я была у доктора. Сдала анализы. Это ребенок Льюка Джеймса. Мы… Я… была с ним, когда он приезжал сюда на спуск подлодки. Но теперь он не хочет и слышать обо мне.

Ирэн долго сидела спокойно. Потом ее лицо сморщилось, и, вытащив крошечный носовой платок из рукава платья, она начала в него рыдать.

– И как только могло такое случится? – причитала она ноющим голосом. – Как ты могла сделать такое мне и твоему отцу, Стефания? Боже мой, а я приготовила для тебя этот чай… Мне так хотелось, чтобы мы поговорили, как мать с дочерью, а ты… ты…

– Мама! – крикнула Стиви, поднимаясь со стула и тряся мать за плечи. – Выслушай меня Бога ради. Я попала в беду, и мне нужна помощь. – Затем более спокойным голосом: – Прошу тебя. Будь моей матерью – хотя бы разок. Помоги мне…