Артуш и Заур (ЛП)
Артуш и Заур (ЛП) читать книгу онлайн
Содержание
Алекпер Алиев – активно действующий литератор современного Азербайджана, для кого Слово, как можно судить по его оригинальной прозе и бескомпромиссной публицистике, – есть рабочий инструмент для постижения, прежде всего, истины, зачастую горькой, во имя, это вечная функция подлинной литературы, пробуждения людей от рабской психологии, спячки и равнодушия. Явление такого ряда – редкостное, штучное, ибо распространена преобладающая тенденция превращать Слово в средство для сокрытия правды, когда она, так было и продолжается поныне, облекается в оболочку самоуспокоительной для массового потребления лжи. Носители первого, как правило, люди наивные, очень неудобные для окружающих, часто нелюбимы пассивным большинством, даже по-своему опасны и раздражают как верхи, так и низы. А вторые – себе на уме, но, продав душу, которой, как им представляется, нет, пошли на службу многоликому дьяволу, и он, кстати, находится не только вовне, но и внутри каждого человека, и постоянно его искушает зримыми земными благами – почестями, славой и богатством… К тем и другим так или иначе относится предпосланный к роману эпиграф из великого Гоголя, чья правда кое кому колола глаза и тогда, и теперь, и мысль эта может быть применима к учителям молодого писателя – корифеям нашей литературы, в частности, Мамедкулизаде и Сабиру: их критика дурных сторон народа воспринималась так называемыми патриотами с негодованием, мол, хорошо ли выводить это на свет? Хрестоматийно-азбучные мои посылы о словесно творчестве напомнили о себе при чтении нового произведения Алекпера "Артуш и Заур", чей жанр определён автором как пособие по конфликтологии, в котором… - но тут снова надобны предварительные суждения как этико-поведенческого, так и эстетического, художественного свойства. Есть ли для Слова запретные темы? Как показывает опыт современной литературы, особенно русской, но и азербайджанской тоже, таких тем, если реальны и обсуждаются в обществе, нет. Очевидно, всё дело в том, во имя чего обнажается эта самая истина, каким высшим нравственным целям служит, но и – применительно к искусству – в какую форму облекается, как воплощается, дабы волновала и была прочувствована. Запретность и тотальное неприятие темы, затронутой Алекпером, столь очевидно в условиях не только моей родины, но, пожалуй, всего Востока, включая Южный Кавказ, что публикация азербайджанского оригинала произведения, вышедшего незадолго до русского перевода, вызвала резкую отповедь даже тех, кто его не читал, а лишь знает, к ужасу своему наслышан, что это, оказывается, про любовные страсти двух геев, чьи имена Артуш и Заур дразняще вынесены в заглавие повествования, точно они – Ромео и Джульетта, а применительно к азербайджанской литературе Лейли и Меджнун, Бахадур и Сона, Али и Нино!.. Кстати, напомню, лишь констатация факта, какой скандал вызвала в своё время – отзвуки слышны по сию пору – проблематика "Лолиты" Владимира Набокова. Как мне кажется, повествование Алекпера только по внешним проявлениям посвящено геям, они, представляется, – всего лишь сюжетно-композиционная находка, пиаристая приманка (запретный плод – сладок!), и потому лично для меня важна остросоциальная начинка. Дело в том, что гомосексуальная эта любовь, как союз сугубо частный, и о ней, может, не было б смысла распространяться в иных условиях, случилась во времена трагические и для Артуша-армянина, и для Заура-азербайджанца, оба они – плоть от плоти некоего в недавнем прошлом русскоязычного суперэтноса бакинец с его устойчивым равнодушием к национальному: их, героев, народы верглись из-за Нагорного Карабаха в жесточайшую бойню, стали на долгие годы и десятилетия заклятыми врагами, эти, у которых своя правда в видении и осмыслении конфликта, до единого изгнали тех, а те, тоже считающие себя правыми, изгнали этих, жестокости тут зеркальны, и в результате кровавого противостояния напрочь закрылись пути-дороги между влюблёнными, их обрекли на нестерпимую разлуку. Четыре встречи влюблённых организуют сюжет и композицию повествования: две случились в нейтральном Тбилиси, в Грузии, где даже их венчали на совместную жизнь (на страницах второй встречи мелькнула фраза: после Саакашвили, то есть антиутопическое время как бы продолжается), а две – в ставших враждебными им Армении, куда приехал Заур, и в Азербайджане, где оказался Артуш. Фабульные события вокруг поездок-встреч героев изображены Алекпером достоверно, с конкретными даже именами реальных лиц, документально дотошно, может, излишне подробно, тут и хроника военных действий, мятежи, предательства и обманы, подробности закавказского быта, бесконечные споры-говорильни, увы, бесплодные, множества международных и национальных организаций и комитетов по разрешению этно-территориальных конфликтов. Этот исторический, так сказать, фон, поданный публицистически остро, с журналистским накалом и писательской выдумкой, показывает ужас и безысходность судьбы отдельного человека в ситуации навязанной народам преступной авантюры – частный интимный сюжет обретает символическое звучание, выводит на серьёзные социальные обобщения. Поездка Заура в Армению стоила ему по возвращении в Азербайджан жестоких допросов с пытками (сам Алекпер, и не один только он, после мирной журналистской поездки в Армению был обвинён во всех смертных грехах, вплоть до предательства интересов своего народа) и, сломленный, выступает с резким антиармянским заявлением по телевидению, наивно полагая, что слушатели уловят по его голосу и мимике, что к этому он принуждён. Столь же драматичны и картины приезда Артуша в Баку, тоже в составе официальной спортивной делегации – оказываешься во временах мрачного средневековья: жёсткая слежка, каждый шаг таит угрозу. Роман на изначально отторгаемую тему гомосексуализма, пусть и выступающую в единстве с социополитической проблематикой, да ещё до краёв переполненный оппозиционными мыслями-суждениями, затрагивающими властные структуры, требует не только художнического мужества, но и писательского умения: такое легче начать сочинять, а вот как завершить… - тут надобно чутьё постижения и следования, как говорит теория литературы, правде характеров и обстоятельств. Сюжетные дороги Артуша и Заура оказались тупиковыми, и автор прибег к финалу, может, в большей степени знаковому, аллегорическому, нежели реалистическому: героям удаётся, избежав слежки, уединиться от соглядатаев в древней Девичьей башне, откуда назад ходу нет, а возвращаться – познать унижения и оскорбления, пройти через новые нестерпимые пытки, причём, вовсе не за то, что они – геи (эта тайна, кажется, так и остаётся не раскрытой окружающими), а потому, что азербайджанец и армянин посмели бросить вызов политике и практике вражды народов-соседей, и тогда – разлука навек. Потому спасением может быть лишь самоубийство – герои выбрасываются с вершины башни. Включение в действие Девичьей башни, с которой связана легенда о трагической любви, борьбе за свободу личности, усиливает метафорическое звучание повествования: враждой народов-соседей, толкнувшей молодых на гибель, осквернена святая святых – символ гордости и величия. Вот мысли, с которыми хотелось поделиться по прочтении романа Алекпера. Чингиз Гусейнов Председатель совета по азербайджанской литературе Международного сообщества писательских союзов
Дополнительная информация об издании
В Азербайджане книга о любви двух мужчин стала хитом продаж 09:21 Книга Алекпера Алиева "Артуш и Заур", рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг. В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. "Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет", - рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров - это тоже большой успех. Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане. Автора, книгу которого согласилось напечатать только одно частное издательство, обвинили в отсутствии патриотизма, цинизме и разврате. Поводом послужило не только то, что главными героями являются геи, но и их национальности. Конфликт между Азербайджаном и Арменией из-за контроля над Нагорным Карабахом до сих пор не разрешен. Издание "Кавказская информационная служба" пишет, что в связи с выходом романа на Алиева начались нападки с разных сторон, в том числе со стороны религиозных деятелей. "Меня знают как человека скандального, как писателя скандального, поэтому мне не привыкать. Но такого шквала, конечно, еще не было... Это невозможно! У нас геев нет. Если даже и есть, то никогда и ни за что с армянином он не ляжет в постель", - отвечает со смехом автор. Отметим, что в Азербайджане гомосексуальные отношения перестали быть уголовно наказуемым преступлением лишь в 2000 году. На сегодняшний день в стране проблемами геев и лесбиянок занимается только одна организация - Объединение гендерного развития и просвещения, которое начало свою работу в 2006 году.
Интересные факты
Вскорости после того, как роман поступил в книжные магазины Баку, полиция запретила его продажу. Книжная сеть «Али и Нино», реализовывавшая книгу, была закрыта на несколько дней. По мнению Алекпера Алиева, его книга повествует о последствиях конфликта между Азербайджаном и Арменией, а гомосексуальная история является всего лишь фоном.
Сюжет
Книга Алекпера Алиева "Артуш и Заур" об однополой любви азербайджанца и армянина стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане. Автора обвинили в отсутствии патриотизма, цинизме и разврате.
Сюжет романа прост: армянин Артуш и азербайджанец Заур вместе жили в Баку, вместе ходили в школу, но в то самое время, когда между ними разгорелось чувство, начался карабахский конфликт. И Артуш был вынужден бежать в Армению, Заур же оплакивает свою потерянную любовь, тоскливо бродя по улицам Баку.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
– А разве он не узнает рано или поздно?
– Ты что, с ума сошел? Что узнает? – раздраженно сказал Заур и убрал руку с плеча Артуша.
– Успокойся. Я просто предположил.
– Не стоит делать даже предположений. Не надо.
– Просто знаешь, многие завидуют счастью голубых и пытаются из-за этого наказать их. Речь идет об обычной зависти. Ладно, неважно… Что еще сказал твой отец?
– Сказал, что все будет хорошо. Бакинские армяне никуда не уйдут. Никто не тронет их. Они граждане Азербайджана. Мы пуд соли вместе съели.
Артуш посмотрел на Заура так, будто видел его впервые. Встал, горько усмехнулся, порылся носком туфель в опавших листьях.
– Ты что Заур, с ума сошел? - сказал он, наконец.
– Это говорю не я, а отец. Хочешь сказать, что мой отец сумасшедший?
– Никто не говорит, что он сумасшедший. Но он не может знать как я, как мы, насколько близка трагедия. Может быть, у него действительно нет проблем с армянами. Но наша улица, - сказал Артуш, почему-то указывая рукой в сторону Баксовета, – днем и ночью полна какими-то странными людьми. Приходят, уходят, неизвестно, кого ищут, о ком спрашивают. Все одеты в черные кожаные куртки. На лицах ненависть, в глазах ярость. Вчера они сказали какую-то гадость моей матери, слышишь? Моей матери!
Заур тоже встал. Взял Артуша за плечи и начал трясти.
– Приди в себя! Что ты кричишь? Собираетесь всё бросить и бежать только из-за того, что в вашем дворе прогуливается пара бродяг. Это наш город!!! Без Баку тебе не прожить! Тебе не забыть запах этого моря!
– Ты еще многого не знаешь. Азербайджанские ребята в нашем дворе кричат мне вслед «пидор», «сукин сын», «армянская собака». Оскорбляют на каждом шагу. Хотя до вчерашнего дня мы были друзьями. Вместе играли в футбол, ходили на пляж…
– То, что ты говоришь - ничто по сравнению с тем, что довелось увидеть азербайджанцам в Армении!
Артуш застыл на месте как вкопанный, с широко раскрытыми глазами, будто его ударил ток. От неожиданности он раскрыл рот, за жемчужными зубами показался нежный, розовый язык. Он готов был расплакаться. Придя через некоторое время в себя, он ухватился рукой за лоб.
Заур тоже смутился и растерялся. Бессильно рухнул на скамью.
– Извини, – произнес он, не поднимая головы.
– За что? – сдавленный голос Артуша донесся откуда-то издалека, словно из глубины колодца.
– …
– Может ты и прав.
– Артуш, я…
– Молчи! Не будь двуличным. Ты думал и думаешь именно так. Значит, ты был неискренним, когда встал в классе на мою защиту! Зная, что ваших подвергают мучениям в Армении, ты из-за наших отношений выдал Самеду Фаиковичу совсем другое.
– Я и теперь отвечаю за свои слова. Отец говорит, что…
– Меня не интересует, что говорит твой отец, – перебил его Артуш. – Ты что, сам думать не умеешь? Не видишь, что творится? В Степанакерте, Агдаме пролилась кровь. О чем ты вообще говоришь!
– Да пролилась, – вскочил Заур. И что теперь? Могу повторить свои слова! Что бы ни творилось в Армении и Карабахе, никто здешних армян не тронет. Наш народ на это не способен! В чем же вы виноваты?!
– Ты так наивен? Так слеп? О чем ты? Какой еще народ?
Артуш перешел на крик. Женщины, сидящие на три скамейки справа обернулись на двух ожесточенно спорящих подростков. Мячик одного из детей, играющих в парке, скатился прямо к ногам Заура.
На пухленькой смуглой девчушке побежавшей за мячиком было светло-зеленое тонкое пальто и белая вязаная шапочка на голове. Помпончики шапочки смешно раскачивались и делали девочку похожей на зайчонка, только-только учащегося ходить.
Заур улыбнулся, склонился и подобрал мяч. Он присел на корточки и ласково спросил у малышки:
– Как тебя зовут, милая?
– Гюльбахар.
– А где мама и папа?
– Вооон там сидят, – показала девочка на молодых родителей, которые сидели на одной из скамеек на другой стороне фонтана.
– Держи свой мячик и смотри не убегай далеко. Ладно? Играй рядом с мамой и папой, – сказал он и, сам не зная, почему, поцеловал ее.
Девочка, получив свой мяч, убежала, а Артуш, все это время с интересом наблюдавший за странными действиями Заура, спросил у того:
– Что? Захотелось попробовать себя в роли отца?
– Прекрати. Просто я люблю детей. Ленин их тоже очень любил.
– Ленин? Какой еще Ленин? – расхохотался Артуш как сумасшедший. – До каких пор ты собираешься носить этот галстук? Ты что, не можешь оставить его дома? Спятил?
– Не твое дело, - сказал обиженно Заур и вновь присел на скамью. Нравится – вот и ношу. Да сядь ты, наконец, не стой над душой!
Артуш не переставая смеяться, присел рядом с Зауром и положил руку на его колено.
– Обиделся? Не имеешь права. Я знаю, какой ты умный, глубокий человек, сердце которого полно любовью. Я даже презираю себя за то, что не могу быть таким добрым, благожелательным, как ты.
– Что за бредни? Ты все это обо мне?
Артуш подмигнул Зауру и указал на другую сторону бассейна:
– Думаешь, я не понял, почему ты так долго болтал с той девочкой?
– Почему же? – спросил заинтригованный Заур.
– Ты начал вести себя как настоящий «папаша», чтобы склока между нами не выходила за рамки приличия, чтобы мы не обижали друг друга.
Заур глубокомысленно посмотрел на своего любовника. Сейчас им обоим хотелось лишь одного – страстно поцеловаться, заняться любовью, подняться на вершину блаженства.
– Так странно, Артуш…
– Что странно?
– Обстоятельства требуют, чтоб мы были врагами. Правда?
– Наверно, - пожал плечами Артуш.
– Выходит, что если двое мужчин убивают друг друга на войне – это нормально, но если они любят друг друга… то это ни в какие ворота не лезет.
… Катастрофа приближалась с чудовищной скоростью.
***
Середина декабря 1989-го года. Не прошло и месяца со встречи любовников в Губернаторском саду.
Занятия в школе близились к концу. До зимних каникул оставалась неделя. Школьные стены впитали в себя холод морозного воздуха на улице. Окна класса покрылись инеем – единственным украшением промерзшего и пропитавшегося смертельным унынием города. Многое случилось за эти дни. В школу назначили нового директора. Самеда Фаиковича, учителя азербайджанского языка перевели в 134-ую школу. Число армяноненавистников удвоилось. Даже учителя, славившиеся своим интернационализмом и толерантностью, стали нетерпимы к армянам. В городе день ото дня росло число беженцев и вынужденных переселенцев, изгнанных из Армении и Карабаха.
