Метель, соединившая нас (ЛП)

— Аэропорт все еще закрыт, и, по всей видимости, в нем находится более четырех тысяч человек. Сегодня никто никуда не летит, и с тем, что многие уже пытаются перебронировать рейсы домой, даже если взлетно-посадочные полосы откроются завтра, шансы на то, что я попаду на один из них, невелики.

Марк остановился с наполовину надетыми штанами, и тепло в его глубоких глазах заставило сердце Тревора сжаться.

— А завтра Рождество. Мне очень жаль, что ты не сможешь провести его со своей семьей.

— Спасибо, но я не в силах что-либо изменить, — сказал Тревор, надеясь, что его голос не звучал слишком расстроено. Его последнее Рождество, и он не будет с родными.

— За исключением того, чтобы провести его с неким симпатичным незнакомцем? — Марк подвигал бровями, и Тревор не смог сдержать смех.

— За исключением того, — согласился он. Они определенно использовали свое знакомство по максимуму — и не один раз — и у него была тупая, но приятная боль в спине, чтобы свидетельствовать этому. Он мог бы пойти на большее. Нет. Большего быть не может. Никогда.

Выражение лица Марка стало серьезным, как будто он услышал мысли Тревора. Он глубоко вздохнул и открыл рот. Все, что он собирался сказать, остановилось при одновременном стуке в дверь, голосом за дверью: «Обслуживание номеров» и чириканьем мобильного телефона.

Тревор стоял, наблюдая за Марком, который захлопнул рот и только кивнул, прежде чем прервать их напряженный зацепившийся взгляд, чтобы ответить на звонок телефона.

Тревор забрал их тележку с завтраком, поблагодарив и отдав чаевые, а затем начал раскладывать еду на столе. Омлет с беконом, картофельные оладьи, тосты и кофе для Марка; яичные белки, свежие фрукты и вода для Тревора. Пока Марк заканчивал в душе он уже принял свои витамины и лекарства, запивая их несколькими глотками воды, не желая объяснять эту ежедневную смесь. Если бы Марк увидел, он бы, скорее всего, просто предположил, что это витамины.

— Я в гостинице, рядом с трассой. Я буду, как только смогу, — сказал Марк. Затем сделал паузу. — Спасибо.

Он, хмурясь, закончил разговор, натянул футболку и сел за стол напротив Тревора.

— Все в порядке? — спросил Тревор.

Марк кивнул, продолжая хмурить брови.

— Они расчистили дорогу. Я оставил свой номер на лобовом стекле машины, не хочу, чтобы меня отбуксировали, но они не могут ждать слишком долго, — он оторвал взгляд от тарелки и посмотрел на Тревора. — Ты на диете?

— Что-то вроде того, — сказал Тревор, обнаружив, что теперь у него тоже появилось желание хмуриться. Но почему? Это был прекрасный способ скоротать время, не более того. В другой жизни, вероятно… Марк, возможно, был из тех, с кем он хотел бы большего.

— Я чувствую себя обжорой, — сказал Марк.

— Нет. Мне нравятся люди со здоровым аппетитом, — сказал Тревор, а затем покраснел, когда непреднамеренная инсинуация зажгла искру в глазах Марка и дернула его губы в сексуальной усмешке.

— Я могу тебя куда-нибудь подвезти? Домой? — Марк с удовольствием сосредоточился на своем завтраке, тем самым вызывая у Тревора улыбку. Он всегда любил смотреть, когда люди с аппетитом едят. Он не мог сказать, почему, но, возможно, это было из прошлого, с его семейных ужинов, когда он рос. Видя наслаждение людей, о которых он заботился, создавая что-то для них, дарило ему замечательное чувство. Кулинария стала страстью, наряду с его творчеством. Хотя, некоторые называют кулинарию искусством. С чем он был абсолютно согласен.

— Спасибо, но нет, — сказал он, борясь с внезапным желанием приготовить для Марка. — Каньон в Боулдере засыпан снегом, и сегодня можно не ждать открытия дороги. Даже если я вернусь на стоянку, где оставил машину, я не смогу подняться на гору. Я застрял здесь до тех пор, пока не получится улететь самолетом.

Вилка, которую Марк поднимал ко рту, сделала паузу, и серьезное, вдумчивое выражение, которое Тревор видел ранее, опять появилось.

— Так ты проведешь Рождество здесь? В гостинице, в одиночестве?

Еще одна волна тоски по дому, в десять раз сильнее, чем прошлой ночью, хлынула по венам Тревора, но он улыбнулся, отказываясь показывать это.

— С парой сотен других путешественников, которые также пропустят Рождество со своими семьями, я не буду одинок.

Марк изучал его в течение долгого момента, прерывая пристальный взгляд непосредственно перед тем, как у Тревора не появилось желание скорчиться. Черт. Если этот взгляд был похож на те, которыми Марк выстреливал в противоположную скамью в суде, неудивительно, что он был столь успешным, как он утверждал.

— У тебя большая семья? Вы близки? — спросил Марк, направляя внимание обратно на завтрак. Он поднял взгляд, и слабый румянец окрасил его щеки. — Прости. Не хочу показаться любопытным, но… это справедливо, особенно после того как прошлой ночью на меня напала какая-то странная сила, и я выпотрошил свои кишки. Он усмехнулся. — Должно быть, у тебя есть эти магические штучки с заклинаниями.

Тревор засмеялся.

— Художественные заклинания?

Марк, не поднимая взгляда, немного смущаясь, пожал плечами.

Тревор засунул клубнику себе в рот, остановился на мгновение, чтобы прожевать, прежде чем заговорить. Одна вещь, которую он узнал прошлой ночью, это то, что внутри Марка была большая пустота. Ему нужен был кто-то в его жизни, кто поддерживал бы его на сто десять процентов, кто всегда был бы рядом с ним. Несмотря ни на что. Как бы Тревор ни хотел попытаться быть таким человеком, он просто не мог. Он оставит Марка и очень скоро, хочет он этого или нет.

— Меня усыновили в детстве, — наконец ответил он, — лучшая семья, о которой я только мог мечтать.

Марк поднял глаза и улыбнулся.

— Такие истории мне нравится слушать.

— Не могу не согласиться, — сказал Тревор. — Моя мама не могла иметь собственных детей, и ей ненавистна мысль, что вокруг так много брошенных детей. У меня три брата и две сестры, и мы этнические отбросы. Мои родители: папа белый, а мама испанка. Ксавье и Оливия — латиноамериканцы и старше меня; самые молодые из нас — Аделина и Алекс, китайцы и соответственно белые; и Исаак, который в том же возрасте, как и я, афро-американец. У нас с Исааком давний спор о том, кто из нас на самом деле старший брат. Иногда я думаю, что он самый старший из всех нас, с тем, как он заботится обо всех, включая маму и папу.

— Похоже, у вас дружная семья, — сказал Марк, и Тревор не пропустил нотку тоски в его красивом голосе.

— Но, к большому разочарованию мамы и папы, мы все сейчас стали взрослыми, и я, Ксавьер и Оливия переехали из штата. Аделина все еще живет с ними, Исаак всего в пяти минутах, а Алекс живет немного дальше, но также в Коннектикуте.

— И что же тебя привело в Колорадо?

— Горы, — улыбнулся Тревор. — Они питают мою творческую душу. Я имею в виду, они для меня как художественное заклинание.

Марк усмехнулся и положил вилку на стол, тарелка была абсолютно чистой. Задумчивый свет мелькнул в его глазах цвета леса.

— Да, — сказал он. Их разделяло всего полметра, но его голос казался отдаленным. — Да, я заметил это.

Глава 9

После завтрака, Марк собрал свои вещи и вызвал такси. Теперь, когда трасса снова открыта, было слишком опасно идти по ней, чтобы забрать машину. Тревор пошел с ним к стойке регистрации отеля, чтобы он мог снять комнату Марка еще на один день, и неотступное чувство тревоги пробрало Марка до костей. Ему нужно было уходить, чтобы он смог продолжить работу над своим новым делом, но какая-то часть его упиралась пятками, не желая заканчивать это… приключение. Он затолкнул это чувство поглубже и растоптал. Мысленно, ногами в байкерских ботинках.

— Мне жаль, — сказала администратор, возвращая Марку кредитную карту. — Есть очередь на номера, так как очень много людей застряли, и ваш номер уже забронирован.

— О, — растерянно сказал Марк, не зная, что еще сказать в таком случае, и повернулся к Тревору. — Прости…