Новогодняя сказка (СИ)

   - Почему-то не нравится, - сказала я, глядя в кружку с чаем.

   - И правильно, - ответила Людмила Николаевна, - с ним ничего не светит, так, новогодние каникулы.

   - А с Максимом что?

   Мой вопрос остался без ответа, в кухню вошла грустная Ольга Львовна.

   - Может, сходим куда-нибудь? - спросила Людмила Николаевна. - Все-таки в Питере находимся!!!

   - Я точно не хочу! Вот завтра - да! - ответила я, зевая.

   - И я тоже нет, - Люба посмотрела на Ольгу Львовну, - а вы что расстроились-то? По причине сегодняшней холодности Игоря? Так вы не грустите!!! Он просто выпил вчера, а вы же знаете, что у трезвого на уме...

   - Думаешь? - Ольга Львовна загадочно улыбнулась. - А и черт с ними с мужиками! Зато есть, что рассказать девчонкам по возвращении - меня хотели снять, черт возьми!!!

   Она, покачивая бедрами, пошла из кухни.

   - Хорошо, - бросила Ольга Львовна, выходя из кухни, - сегодня ванная, отдых, приводим себя в порядок, а вот завтра на охоту!!!

   Я хихикнула в кружку. А с другой стороны вовсе и не стыдно! Понятно, что она сама по себе привлекательная, ухоженная женщина... Но, правда что, будет что рассказать! Если, конечно, ей раньше правду не расскажут...

   Людмила Николаевна смотрела вслед подруге:

   - Ну, прям роковая женщина!!! - потом посмотрела на меня. - Так уж и быть, не расскажу ей правду... Пойду тоже в ванную.

   - Вот красота! - воскликнула Люба. - У каждого ванная! И в очереди сидеть не надо!!!

   - Эй, вы куда? А посуду мыть? - жалобно проскулила я.

   - Ты придумала сегодня домашние посиделки? Вот и мой посуду! Почувствуй себя, как дома! - и улизнула.

   - Вот, блин...

   Я тяжело вздохнула и начала стаскивать посуду в раковину. Нет, вообще-то я не против мытья посуды, но больно уж спать хотелось. Я потыкала по каналам, нашла какой-то концерт, и стала мыть посуду, подвывая периодически под звуки музыки. Обернувшись, чтобы протереть стол, увидела чей-то силуэт:

   - Аа-а-а! - вскрикнула я. - Максим... блин... напугал.

   Сердце заколотилось, но вряд ли от испуга, если только процентов на десять. А, на процентов девяносто, от предвкушения. Он медленно подошел ко мне, сунув руки в задние карманы джинсов.

   - А посудомоечная машина тебя не устраивает? - спросил он, улыбаясь.

   - Да ну на фиг твою машину, - сказала, трясущимися руками сжимая губку для мытья посуды. - Я пока ее найду, уже второе января наступит... А пока разберусь, как ее включать, вообще...

   Он подошел еще ближе:

   - Иди сюда, - сказал Колобок, который показался мне таким знакомым, - я и так весь день терпел, как детский сад...

   Он притянул меня к себе и поцеловал, без всяких там предисловий.

   В это время по кухне потекла медленная мелодия... Если честно, впервые слышала эту песню... ну, как слышала... просто на подсознательном уровне понимала, что из телевизора льется воздушная музыка с красивыми словами. И словно ей в такт Максим стал целовать меня без своего привычного (заметьте, привычного, типа знаю его, как свои пять пальцев!) напора, а очень нежно.

   Мы целовались...

   И нас окутывала песня:

   Обманув саму себя

   Попала в плен

   Мне всю ночь играл рояль

   Шопен... Шопен...

   Поцелуй на моих губах

   Горит огнём

   И вся музыка сейчас -

   Ему, о нём

   Я хочу, чтоб это был сон

   Но, по-моему, я не сплю

   Я болею тобой, я дышу тобой

   Жаль, но я тебя люблю

   Я болею тобой, я дышу тобой

   Жаль, но я тебя люблю

   Максим приподнял меня и посадил на стол, не переставая целовать. Когда женский голос запел "Я болею тобой, я дышу тобой, жаль, но я тебя люблю...", со мной что-то случилось, я даже не поняла, пока не почувствовала, что по моей щеке катится слеза...

   Просто... В моей жизни было все, как у всех. Школа, университет, работа, коллеги, другая работа, и где-то там между ними мальчики, парни, мужчины... Мужчины с тремя розочками в день рождения и с претензиями в будни, мужчины без работы, без жилплощади... Мужчины, для которых я временное убежище...

   А сейчас, впервые в жизни ОН - мое убежище, пусть и временное, но в этом убежище я защищена от всех невзгод того мирами, что за стенами музея, от зависти пустой и никчемной, от серой жизни от зарплаты к зарплате... Пусть это семь дней после Нового года, но я проведу их с ним, здесь, в его замке, и буду чувствовать себя настоящей Золушкой... И буду вспоминать его всю жизнь...

   Максим слегка отстранился от меня, внимательно посмотрев в мои глаза:

   - Вась... ты... плачешь? - испуганно спросил он.

   Я замотала головой, пытаясь так сказать "нет", хотя слезы на щеках говорили обратное. И тихо рассмеялась. Я думала, он скажет, что-то типа "чего реветь", но он ничего не сказал... Он просто сгреб меня в охапку, поднял на руки и понес в свою спальню.

   Мы занимались... назову это любовью, потому что секс не может быть настолько красивым, настолько теплым, настолько... По крайней мере, я это так воспринимала.

   Через какое-то время я уснула в кольце рук Максима.

   Спустя часа два, а может и больше, я открыла глаза. В комнате была темно. Колобок сопел за моей спиной, не разжимая рук. Интересно, я ему не отлежала предплечье? Я тихо, стараясь не разбудить его, выскользнула из-под одеяла. После пятиминутных мучений в поисках одежды, я решила натянуть халат Макса, и в нем поплелась на кухню попить, предварительно посетив туалет.

   В доме было тихо и темно. Но на кухне из-под массивной двери был виден желтый луч. Я вошла в комнату, там Люба колдовала над машиной, которая варит кофе. Но пахло ужасно.

   - Ты что, зельеварением занимаешься? - сморщившись, спросила я.

   - Да хотела... А потом подумала, что тебе и так привораживать не нужно! Все само собой получается!

   Я вздохнула и уселась за стол.

   - У меня чего-то ... сгорело что ли... в такой машине может что-нибудь сгореть?

   - Откуда я знаю? Для меня это вообще терминатор, - зевая, ответила я.

   - В смысле... ты чувствуешь себя Сарой Коннор и боишься включать эту машину?

   - В смысле, эта машина, как мне кажется, прилетела к нам из будущего и я тупо не знаю, что с ней делать...

   Люба похихикала. Потом достала какой-то железный черепок.

   - Ну и фиг с ней, с машиной. Так сварим кофе...

   - А это что? Турка а-ля ковш? - спросила я.

   Люба снова хихикнула.

   - Вась, а у меня для тебя новости!!!

   - То-то светишься вся! - сказала я, глядя на бодренькую для двух часов ночи Любу.

   - Мой муж приезжает третьего, то есть уже завтра. Прикинь??? Он из командировки своей взял билет на поезд через Питер! Так что ждем-с!!!

   Я улыбнулась, радуясь за подругу.

   - Отличные новости... А он не прибьет тебя за песнопения перед иностранцами?

   - Вот поэтому в караоке-бар нужно идти второго, то есть сегодня!

   - Люди... нормальные люди, в Питере по музеям ходят... а не в караоке-бары...

   - А мы же ненормальные, ты что забыла?

   Люба разлила отстойный кофе по чашкам и села напротив меня.

   - Ну, рассказывай... Чего грустная-то? Вроде все хорошо у вас!

   - У нас? - деланно удивилась я.

   - У вас, у вас... Давай, говори...

   - Люб...- я набрала в грудь воздуха побольше, - мне, во-первых, стыдно... перед тобой и твоей мамой, я...

   - Почему это?

   - Ну, он ваш родственник, принял нас у себя, а...

   - Ты дура что ли? Вы взрослые люди!!! Ему уже тридцать шесть, а тебе... сколько там тебе полных....

   - Двадцать восемь... неполных...