Хрустальное пламя

Уходя, она обернулась и улыбнулась своим подругам:

— Я чудно провела вечер. Спасибо большое, и надеюсь увидеть вас всех на нашей свадьбе. Приходите, хорошо?

— Ты шутишь? — смеясь, спросила Эррис. — Да нужны мы тебе, как все самоцветы Ущелья Длинного Когтя.

Всю дорогу к дому Квинтеля Ридж не обронил ни слова. Впрочем, в этом не было особой необходимости. Кэлен без конца делилась впечатлениями от вечера, проведенного в городе. Ридж молча слушал, пока они шли к дому, а фонари тем временем гасли один за другим.

Кэлен все продолжала болтать до самого дома Квинтеля. В какой-то момент она встревожилась, как лучше преподнести события этого вечера хозяину дома, но волновалась она напрасно — Ридж силой увлек ее на половину гостей.

— Должна сказать тебе, Ридж, ты был так добр сегодня, — великодушно заключила она, когда они шли к ее комнате. — Я уверена, Эррис и остальные также благодарны тебе. Понимаю, что тебе вряд ли понравилось все, что сегодня произошло, но ты вел себя благородно.

Ридж заговорил. В первый раз с тех пор, как они покинули полицейский участок.

— А ты вела себя как невоспитанное, неотесанное существо, которое необходимо хорошенько выпороть.

Кэлен чуть не задохнулась от неожиданности:

— Что за ужасные вещи ты говоришь, Ридж! Только бездомному бродяге могла прийти в голову такая бредовая идея.

— Я и есть бездомный бродяга, разве никто не доложил тебе об этом? — Он не остановился у ее комнаты, а проследовал дальше к своей.

— О, помоги мне Спектр, я не то хотела сказать. — поражаясь своим ужасным манерам, воскликнула Кэлен. — Это просто такое выражение. Ну, Ридж, прошу тебя, попытайся понять. Никогда в жизни у меня не было такого вечера, как сегодня. Было так замечательно. И я чувствовала себя свободной…

Он с насмешкой посмотрел на нее:

— Ты чувствовала себя свободной, сидя на скамейке в полицейском участке, ожидая, когда я тебя оттуда вызволю? Странное у тебя представление о свободе.

— Нет, не тогда, — отмахнулась она. — Я имею в виду — раньше. Мы шли куда нам вздумается, сидели в тавернах и пили вино, как мужчины, а когда началась вся эта заваруха, оборонялись как могли.

Он скривил губы в улыбке:

— Оборонялись как могли? Ну и скольким же бедным парням ты разбила голову пивной кружкой? Или ты не считала?

Она улыбнулась:

— Пыталась, но сбилась со счета. А ты, Ридж, ведешь счет, когда оказываешься в подобных потасовках?

— Нечего смотреть на меня таким невинным взглядом. Я не участвовал в пьяных дебошах уже не помню сколько лет, но последний раз, когда такое случилось, я, черт возьми, не считал. В этом не было необходимости. Думать здесь нужно только об одном. Ты разве не понимаешь, что тебя могли ранить? Какой-нибудь идиот мог запросто разбить тебе нос кулаком или, хуже того, ткнуть синтаром.

— Здорово бы я смотрелась с разбитым носом на собственной свадьбе!

— Не смешно, Кэлен. Ты вела себя глупо и безрассудно.

— Уверена, что ты в своей жизни натворил гораздо больше глупостей и побывал в гораздо более опасных переделках.

— Кажется, у нас возникла еще одна серьезная проблема, — застонал он.

Кэлен вопросительно улыбнулась:

— Какая же?

— Предполагается, что хорошая жена должна испытывать уважение, тревогу или хотя бы разумную долю опасения, когда ее господин вынужден вызволять ее из тюремного участка.

— Я плохая жена! — радостно заключила Кэлен. — Я собираюсь быть торговой женой. Но строго говоря, даже в этом качестве я еще не выступаю.

— Скоро будешь, — резко парировал он. — Ты меня заставляешь повторяться: хотя это и краткосрочное замужество, оно является законным. В течение всего срока ты целиком принадлежишь своему мужу.

Она в задумчивости наклонила голову.

— Но ты, я надеюсь, не требуешь, чтобы я трепетала от одного твоего присутствия?

Он немного смутился.

— Понимаешь, существует разница между боязнью и благоразумным поведением. Я же просил тебя не связываться с Эррис и ее компанией.

— А ты часто следуешь совету, когда тебе рекомендуют не делать того, что ты хочешь? — с интересом спросила она.

— Сейчас мы обсуждаем не мое поведение, а твои проделки, — произнес он, пристально глядя на нее.

— Дело в том, Ридж, — сказала она очень серьезно, — что я чудно провела время. Свобода — это замечательно, да?

— Не могу ничего сказать по этому поводу, — спокойно ответил он. — У меня никогда не было достаточной свободы.

Она испуганно остановилась и изучающе взглянула на него:

— О чем ты говоришь? Ты ведь свободен всю свою жизнь.

— Это кажущаяся свобода. Я живу с единственной целью. Свобода мне нужна только затем, чтобы выбирать средства, с помощью которых я смогу достичь своей цели. Хотя порой средства эти бывают не совсем честными.

Завороженная, она продолжала изучать его сосредоточенное лицо.

— А что это за цель, Ридж?

— Я хочу основать свой собственный Дом. Великий Дом. — Он молча с сомнением смотрел на нее, ожидая колкостей.

Но Кэлен очень серьезно произнесла:

— Это многого потребует от тебя, Торговый Мастер. Может стоить тебе жизни.

— При удачном стечении обстоятельств это сделает меня очень богатым. — Он схватил ее за руку и потянул вперед. — А пока я остаюсь безродным псом. Спроси кого угодно, — добавил он с мрачной ухмылкой.

Кэлен мгновенно пришла в себя.

— Куда мы идем? Мои комнаты вон там. Ты ведь, конечно, не собираешься на самом деле… ну… — Она умолкла, увидев, что они подошли к двери, ведущей в его покои. Он не будет бить ее, как он почти всерьез угрожал недавно, успокаивала она себя. Не сделает этого. Не захочет опорочить Великий Дом, которому он служит, и опозорить женщину.

— Успокойся. Я привел тебя сюда, Кэлен, не для того, чтобы бить, — мягко произнес он, проводя ее в комнату и закрывая дверь.

— Тогда зачем? — спросила она, когда поняла, что он не собирается зажигать лампу. В густой тени фигура Риджа казалась огромной и зловещей. Временами он и вправду казался творением тьмы — было в нем что-то угрожающее и неприступное.

— Мы здесь для того, чтобы я смог получить свой подарок, — выложил он начистоту. — Ты ведь не станешь оспаривать мои права на него?

Он принялся расшнуровывать кожаные ремешки на рубашке. Его движения были хорошо рассчитанными.

В мутно-багровом лунном свете, пробивавшемся сквозь окно, Кэлен увидела пляшущие язычки пламени в его глазах. Сейчас огонь был не таким, как раньше, а какого-то другого свойства. Она почти перестала дышать, когда по-настоящему оценила положение. Как пробуждающаяся ото сна природа с волнением вбирает в себя весенние соки, так и все естество Кэлен наполнилось трепетным ожиданием повторения ночной встречи в цветущем саду. Возможно, пробежавшая волна желания — следствие чувственного опыта, приобретенного во время недавнего происшествия. Кэлен еще не могла разобраться в себе, да и не чувствовала такой потребности. Во всяком случае, сейчас. Мириады мыслей-обрывков проносились у нее в голове и, не успев оформиться, таяли. Только одна мысль засела занозой, требуя ответа.

— Ты собираешься это сделать, чтобы наказать меня? — осипшим полушепотом спросила она.

Ридж развязал последний ремешок и стоял теперь перед ней в распахнутой рубашке. Он долго всматривался в лицо девушки и, коснувшись пальцем подбородка, ответил:

— Нет, Кэлен, я собираюсь заняться с тобой любовью вовсе не из-за этого.

— Тогда зачем?

— Сегодня день свадьбы, — мягко напомнил он, Она покачала головой:

— Но не свадебная ночь.

Губы, причудливо изогнутые в лунном свете, прошептали:

— Мы превратим ее в свадебную.

— Ты так считаешь? — Сердце бешено колотилось, предчувствуя неизбежную опасность. Тетя Олэр пришла бы в ярость, узнай она о происходящем. Протестующие возражения тетушки снова всплыли в сознании. «Ни в коем случае не позволяй мужчине обнимать тебя до тех пор, пока не исполнишь свою миссию. На карту поставлена честь твоего Дома. Не позволяй сбивать себя с намеченного пути. Страсть таит опасность. Она может затуманить разум, ослепить тебя, и тогда ты забудешь о самом важном. Ничто и никто не должен стоять между тобой и выпавшей тебе долей дочери Дома Ледяного Урожая».