Цена любви

— Очень рад, что эта лента принесла вам славу.

Он помолчал.

— Если понадобится моя помощь, звоните. Вот мой телефон. Я много здесь работал и все тут знаю. К тому же, — он улыбнулся, — всегда готов поработать в Испании.

— Спасибо.

Я кивнула и пошла дальше, ощущая каждый свой шаг, считая трещины в мостовой. Кажется, паника угасла лишь через несколько миль.

В первые годы после возвращения в Америку, пытаясь забыть вопли Бетти, я знала, что они снова будут приходить ко мне, пока у меня не достанет смелости закончить тот последний день в Барселоне. Я медленно шагала по дороге, разрешая себе увидеть увозившую Луиса машину «скорой помощи» и уходящую со съемочной площадки Бетти…

Тот февраль выдался сырым и холодным. В длинном коричневом пальто с капюшоном, под которым можно было спрятать лицо, она несколько часов бродила по городу, считая трещины мостовой, громко всхлипывая. Посещала памятные места, сидела, разглядывая знакомые детали любимых зданий. Найдя скамейку на Рамблас напротив «Театро дел Лисео», села и принялась мысленно исполнять все свои танцы с Луисом. Она повторяла каждый любовный дуэт, все репетиции, пока они полностью не восстановились в памяти.

Сгущались сумерки, и праздная толпа стала прибывать к освещенному зданию старого оперного театра. Бетти, встав со скамейки, пошла по Рамблас к темнеющему порту. Переходя от одного корабля к другому, она настойчиво искала работу официантки на любом судне, плывущем в Штаты. Закутавшись в пальто, девушка наконец покинула Барселону; в руках у нее была маленькая, туго набитая сумочка. Все балетные туалеты и обувь пришлось оставить.

Путешествие в Америку казалось бесконечным, но это не имело значения. Ни время, ни место роли не играли. Дома, в Штатах, с ней явно что-то произойдет. Или не произойдет. По ночам Бетти без сна лежала в трюме рядом с корабельной прислугой; вдыхала жар судовых машин, слышала, как мыши гоняются за жуками по корабельному полу. Днем ее тошнило от запаха пищи, которую она подавала пассажирам, развлекавшимся наверху на свежем воздухе. Она радовалась, что болезнь затуманила ее сознание. Девушка постоянно слышала собственные вопли, терпела их. Должны же они когда-нибудь исчезнуть.

Через несколько часов я достигла центра Барселоны. Вопли Бетти наконец стихли, но внутритем не менее все пылало. Завтра надо стать самой собой. В полупустом ресторане по моему заказу принесли фирменное испанское блюдо и бутылку красного вина. Это поможет мне проспать двенадцать часов. Я съела и выпила абсолютно все, не ощущая вкуса, просто набивая желудок безопасным наркотиком. Завтра нельзя позволить себе демонстрировать личные чувства — делать это в мире кинобизнеса смертельно опасно. А еще опаснее испытывать боль, делающую меня уязвимой.