Письма с войны (ЛП)

- Реджина? – Арчи сидел на стуле, закинув ногу на ногу. – Как прошла неделя?

- Август планирует уехать, – спокойно констатировала она, хотя нервный взмах руки противоречил ее тону.

- Куда он планирует уехать?

- Ищет собственное жильё.

- Отличные новости, – одобрил Арчи.

- Отличные? – сухо протянула женщина. – Мой привычный уклад жизни снова рушится.

- Как так? – доктор прищурился и наклонился вперёд, поставив обе ноги на пол.

- Всё шло так хорошо. Мы приспособились. Я и Генри. Я даже снова записала его на уроки верховой езды, – объясняла она, размахивая руками. – А теперь он потеряет еще и дядю Августа.

- Реджина, – осторожно начал Хоппер. – Август никуда не денется.

- Он уезжает.

- Нет, он переезжает, – уточнил Арчи. Вздохнув, он откинулся на спинку стула. – Вообще-то я думаю, что это хорошо. С переездом Августа в доме станет больше места.

- Я только что сказала вам, что у меня всё начало налаживаться, а вы хотите, чтоб я вернулась к тому, с чего начала? Снова ждала…

Реджина фыркнула и хлопнула ладонью по дивану. Понго, встревоженный громким звуком, вскинул голову и чихнул.

- Я в порядке.

- Вы не хотите отпускать Эмму, держитесь за неё. Но нельзя использовать Августа как замену.

- Уж не намекаете ли вы, что между мной и мистером Бутом возникла романтическая связь?

- Нет, не намекаю, – поспешил заверить Арчи. – Сомневаюсь, что ваше сердце готово сейчас для отношений. Но вы говорили, что они с Эммой – приёмные брат и сестра. Очевидно, в нём есть что-то от Эммы, что-то, к чему вы хотите быть ближе. Поэтому вам комфортно от того, что он физически находится рядом. Он не уезжает, Реджина. Он хочет пустить корни в городе. Вы сами говорили, что он устроился к Марко в мастерскую. Вы думаете, что это признаки того, что он собирается вас оставить?

- Я не понимаю, зачем ему жить отдельно, – сказала Реджина, совершенно игнорируя заданный вопрос. – У меня в доме комнат более, чем достаточно.

- Он взрослый человек, и может сам принимать решения.

- Взрослый, как и…

Миллс не договорила и сосредоточилась на ниточке, выбившейся из диванной подушки. Доктору явно нужна новая мебель.

- Реджина, – мягко позвал Арчи. Брюнетка подняла голову и нахмурилась. – Вы добились определенных успехов, но часть вашей души не хочет, чтоб вы исцелились полностью.

- Я делаю всё, что вы говорите, – вздохнула она раздраженно.

- И я горжусь вами, – Арчи наклонился вперед и ободряюще сжал её колено. Потом, понизив голос, будто доверял ей большой секрет, сказал. – Вы можете звать её по имени.

Взгляд Реджины вспыхнул, а дыхание участилось, пусть даже совсем чуть-чуть. Она откинулась назад:

- Я зову.

- Правда? – спросил он. – Когда говорите с Генри или Августом? Судя по письмам, которые вы мне показывали, я знаю, что вы часто мысленно называете её имя, но за семь месяцев нашего общения вы произнесли его всего дважды. Как так?

- Я могу произносить её имя, – Реджина глубоко вдохнула, сосредотачиваясь. – Эмма.

Она склонила голову набок, отмечая маленькую победу.

- И как?

- Трудно. Вынужденно, – процедила Миллс сквозь зубы.

- Во многих смыслах? – понимающе спросил Хоппер.

Получив в ответ многозначительный тяжелый взгляд, он сменил тему.

- Как ваши друзья? Кэтрин, Руби, Тина. Ваши отношения улучшились с того дня, как вы признались им, что Эмма пропала?

- Мы разговариваем.

Когда Арчи промолчал, Реджина неосознанно потянулась к цепочке и провела пальцем по кулону.

- Не понимаю, зачем мне расширять круг общения, если в данный момент я совершенно довольна жизнью.

- Ваш круг общения – это ваша поддержка, – пояснил он, и Реджина мысленно закатила глаза. Сколько раз доктор ей это повторял? – Насколько я могу судить, единственное изменение в вашей жизни – это приезд мистера Бута, и я не говорю, что это плохо. Совсем нет. Но вы сами сказали, что вам трудно проводить время с друзьями, вы не можете расслабиться. Вы волнуетесь, теряя Генри из виду. Стоит ему упомянуть Эмму, и вы почти не можете говорить с сыном. А теперь вы боитесь, что Август вас бросит. Как думаете, о чем это говорит?

- О страхе быть брошенной и проблемах с доверием к людям? – неприязненно отозвалась она. – Если конечно вы не намекаете на проблемы отношений с родителями и обсессивно-компульсивное расстройство.

- Первое – совершенно точно, но, если хотите, можем попозже вернуться и ко второму, – Арчи усмехнулся, надеясь, что Реджина перестанет хмуриться, но закашлялся, увидев, что выражение лица брюнетки только стало угрюмее. – Но первоочередной вопрос в том, что, хотя присутствие Августа в вашей жизни и делает вас счастливее, вам нужно помнить, что он – не Эмма.

- Я это знаю, – почти прорычала Реджина. – Знаю, что, хотя он и ведет себя, как ребёнок, точно так же, как его сестра, но он её не заменит. Это что, преступление, что, найдя человека, с которым я могу проводить больше пары часов за раз, я разочарована тем, что он хочет уйти?

- Конечно нет, – мягко сказал Арчи. – Но сейчас вы ведёте себя так же, как после смерти ваших родителей.

Миллс резко выдохнула, но выдержала его взгляд.

- Так что, да, мы обсудим проблемы взаимоотношений с родителями, но сейчас важно то, что вы замыкаетесь в себе, держа всех на расстоянии. Хотя в этот раз у вас есть Генри и Август, – Реджина медленно выдохнула через нос. – И я спрашиваю снова, вы с Генри говорите о ней?

- Он всё время спрашивает о ней, – понизила голос брюнетка.

- А вы? Вы сами говорите о ней?

Реджина промолчала, и Хоппер продолжил:

- Всегда проще забыться в привычных делах. Особенно если рядом есть кто-то, кто, как Август, так близко связан с Эммой. Никому не хочется придаваться скорби.

Она закрыла глаза:

- Вам нужно использовать именно это слово?

Врач удивился:

- А какое слово вы находите более подходящим?

- Просто не это.

Арчи кивнул, делая в блокноте пометку.

Реджина зажмурилась, откидываясь на спинку дивана: