Плод нашей нелюбви (СИ)

- Мам, пойдем купаться, – подбежал к Гагариной Андрей и, схватив маму за руку, потащил ее к воде.

- Андрюш, погоди, давай сначала расстелем покрывало, чтобы Поля могла позагорать, а потом пойдем купаться, ладно?

- Хорошо, давай помогу, – взяв два уголка покрывала, мальчик отошел назад, растягивая плед, отпуская его на землю. – Готово, теперь идем купаться?

- Андрюш, ну, там, наверное, еще вода холодная, – замялась Полина, снимая футболку и шорты, оставаясь в одном купальнике.

Поля вышла из воды и присела на постеленный плед, обмахиваясь руками, стараясь справиться с жарой.

- Холодная... А вот сейчас и проверим, – загадочно протянул Дима, подходя к девушкам. – Поль, ты как себя чувствуешь?

- Хорошо, но если ты сейчас еще отойдешь от солнышка и не будешь его загораживать, то будет вообще превосходно!

- Все, понял, – выставил руки вперед молодой человек, сделав пару шагов в сторону. – Ну, что, Андрюх, искупаем твою маму?

- Что? Билан, даже не вздумай! – Гагарина попятилась назад.

- Хватай ее! – с громкими визгами Дима и Андрей побежали за Полиной, следом за ними с громким лаем рванул Феликс.

Молодые вернулись домой, когда часы показывали уже шесть вечера.

- Я вас убью! – зайдя в дачный дом, продолжала ворчать Полина. – Ладно, один раз бросили в воду, но пять... Пять – это уже слишком!

- Гагарина не ворчи! – отозвался Дима, заходя следом за девушками и мальчиком.

- Мама Нина, – жалобно протянула Гагарина, присев на стул, сложив руки на кухонном столе, – в кого ваш сын такой безжалостный? Он меня пытался утопить, представляете, пять раз!

- Не пять, а три, – поправила Пелагея.

- И не утопить, а просто искупать, – мужчина невинно пожал плечами, и, взяв Полю за руку, повел на кухню. – Мам, а чем так вкусно пахнет?

- Садитесь, сейчас кушать будем, – улыбнулась Светлана Геннадьевна, расставляя на столе столовые приборы.

Дима согласно кивнул и вытер сырые руки махровым полотенцем, присев рядом с Полиной на стул, попробовав налитый матерью суп.

- Как вкусно!

- Мамуль, а шоколад есть? – спросила Поля, не вытирая холодные из-за воды руки полотенцем, прикоснулась раскрытыми ладонями к Диминой шее, на что тот вздрогнул, и она улыбнулась.

- Поль, какой шоколад? Борщ кушай! Нина туда две свеклы положила, как ты любишь.

- Мам, ну, я не ем ничего без сладкого, – капризно ответила девушка, заняв свое место за кухонным столом, и отодвинула тарелку с супом в сторону.

- Поль, давай ты хоть раз поешь нормальный суп, как едят нормальные люди, и не будешь добавлять туда чего-то своего, – отправив ложку супа в рот, предложил Билан. – Попробуй, очень вкусно!

- Я не буду есть без шоколадки, – сложила руки на груди Пелагея, отвернувшись от стола.

- Так, – отложив ложку в сторону, молодой человек пересел на стул, стоявший рядом с упрямицей, и повернул ее к себе лицом. – Нет, мадам, так дело не пойдет! Давай открывай рот, – зачерпнув ложкой горячий борщ, он поднес его к Полиному рту, на что та слабо мотнула головой.

- Нет.

- Пелагея! – строго произнесла Светлана Геннадьевна, наблюдая за всей этой картиной со стороны. – Я тебе его сейчас за шкирку вылью!

- Выливайте, – равнодушно ответила она. – Без шоколада все равно есть не буду.

Неожиданно Пелагею кто-то обнял со спины, отчего та испуганно вздрогнула.

- Поль, держи, – Андрей протянул ей шоколадку. – Только она маленькая, но с орешками, как ты любишь!

- Ну, Андрюх, я ведь почти в нее этот суп запихал! – вздохнул Дима.

- Вот, Дим, учись! – Поля показала другу язык и взяла шоколадку. – Спасибо, мой хороший, ты спас нас с Мией от голодного обморока.

- В следующий раз, ты не отвертишься! – предупредил мужчина.

- Посмотрим-посмотрим...

Тем временем Полина, вышедшая из дома из-за того, что ее телефон постоянно вибрировал от звонков любимого мужа, едва успев переодеться, разговаривала с Исхаковым, нарезая медленные шаги по участку дачи.

- Полин, в общем, я билеты купил, через две недели мы летим в Грецию.

- Дима, ты с ума сошел? – возмутилась Гагарина. – Какая Греция? Поля на девятом месяце, она в любое время родить может, а ты мне предлагаешь оставить подругу и полететь в Грецию! Совсем с дуба рухнул?

- Поль, билеты у меня на руках, отель забронирован. Ты не могла об этом раньше сказать?

- А ты не мог догадаться, позвонить, набрать сообщение? И почему именно Греция?

- Потому что ты всегда туда рвешься и последние два месяца говоришь только о ней, – пояснил Дмитрий, тяжело вздохнув в трубку.

- Ничего я не говорила про Грецию! Короче, сдавай билеты.

- Поль, ты понимаешь, что у меня их уже никто назад не примет.

- Тогда лети сам! Сам все решил, сам купил, сам лети, – раздраженно ответила Полина и сбросила вызов. Кинув телефон на садовые качели, блондинка вышла за ворота, направляясь неизвестно куда.

После обеда все семейство перебралось в гостиную: мамы с замиранием сердца смотрели какой-то сериал, Николай Михайлович читал книгу, Ондрик катал свои машинки по ковру туда-сюда, а Поля, удобно устроившись на диванной подушке, рассматривала одну несуществующую точку на стене.

- Поль, откуда они у тебя? – в комнату вошел радостный Билан и, присев рядом с беременной девушкой, показал ей краски, гуашь и кисти. – Давно детство в одном месте заиграло?

- Дим, этим краскам фиг знает сколько лет, – лениво ответила Пелагея, поерзав на подушке. – А ты чего их приволок-то сюда?

- Помнишь, Полинка показывала фотографии, где у нее беременной был разрисован живот?

- Помню.

- Ну, вот, я хочу испробовать свои художественные способности на практике. Ты же не против?

- О-ой, давай, – воодушевленно согласилась Поля, приподнимая края маечки, открывая вид на большой круглый живот.

- Поль, а где мама? Ее уже давно нет... – взволнованно спросил Андрюша, присев на диван рядом с крестной.

- Не знаю, Андрюш, наверное, как обычно, встретила кого-нибудь из знакомых, мы же с мамой здесь часто зависали, поэтому и нет ее так долго, – пожала плечами Поля. – Ты же знаешь, какая у тебя мама болтушка! Не переживай, – она погладила мальчика по щеке, – скоро вернется.

- Дим, а что ты будешь рисовать? – спросил мальчик.

- Не знаю, что-нибудь да получится, – пожал плечами Билан.

Молодой человек набрал кисточкой немного белой краски, осторожно нарисовал на чуть выше середины Полиного живота небольшой овал.

- Димка, щекотно! – рассмеялась Пелагея.

- Поль, ну, не крутись, размажешь ведь все! – возмутился Дима, набирая еще краску на кисточку и рисуя точно такой же овал рядом с первым. – Так, пусть сохнет, а потом нанесем черную краску.

Мужчина нарисовал сделал небольшую черную точку, и, дождавшись, когда краска высохнет, в уголке внутри сделал белый кружочек. Вокруг белых овалов, Дима нарисовал черный контур, а внутри маленькие овалы – зрачки и бровки над глазами.

- Дим, а что это? – внимательно смотря на получившийся рисунок, поинтересовалась девушка.

- Это смайлик. Теперь нужен рот.

На часах было девять, когда Пелагея, Дима и Ондрик сидели разукрашенные с ног до головы, а в телефоне память от новых фотографий была переполнена.

- Ну, почему на вас так мало места? – разочарованно спросила девушка, опуская кисть воду, тщательно промывая ее. – Я еще хочу рисовать!

- Поль, у нас еще есть мамы и папа, поэтому рисуй сколько влезет! – усмехнулся мужчина и взял с баночки кисть. – Ты со мной?

Поля обрадованно кивнула. Хитро переглянувшись, молодые люди встали с дивана и направились к женщинам.

- Э-эй, нет, дорогие мои, – протянула Нина Дмитриевна, увидев две хитрые мордашки, что-то прячущие за своими спинами. – Идите Феликса обрисовывайте!

- Ну, мамочки наши любимые, ну, мы совсем немножко, – прохныкала Пелагея, обнимая Светлану Геннадьевну за шею, отдавая Диме свою кисточку. – Пожа-а-а-алуйста-а!