Мистер Грей младший (СИ)

— Нашатырный спирт! — просил другой голос.

— Это дочь Кристиана Грея, мистер Флинн-Криг, — пояснил ему кто-то с явным уважением к нему.

А он молчал. Я не отключалась. Я не могла отключиться, но была в ступоре и молчала. Кажется, у меня пропал голос. Оставалась только слабость. И он. Слеза стекла по моей щеке, а губы задрожали. Адам нахмурил брови, болезненно сжал губы.

— Прости меня, — прошептал он, — Прости.

Я сделала глубокий вдох и предалась далёкой и глубокой тьме.

========== The Elevator from heaven ==========

Адам

Пять лет назад, 28 марта

Аэропорт Сиэтл-Пасифик

Я вошёл в аэропорт, как человек, у которого не было выбора. Меня гнали обстоятельства, а я ничего не мог сделать, чтобы не поддаться и повернуть назад. Все против меня. Отец, Кристиан Грей, брат. Я чувствовал себя сдавленным несвободой, горькая обида оттого, что я должен подчиняться всем вокруг сжимала мою грудь.

Оглядевшись вокруг, и увидев за огромными стёклами шикарные белые лайнеры, я начал ощущать свою ничтожность. Я человек, не способный сказать «нет». Я человек, подчиняющийся чужой воли и власти. Я всего лишь фонарик на этом лайнере, светящий туда, куда пожелает пилот. Я подчинён чужому контролю. Мне, чёрт подери, двадцать один год — а я до сих пор всему и всем подчиняюсь!

Зал ожидания наполнялся медленно. Я поднялся на второй этаж, чтобы полюбоваться огромными железными птицами и прочувствовать то, что должно до конца убить меня, мою уверенность в себе, в своих силах. Едва я опёрся руками за металлическую ограду балкона, ко мне подошёл Мэл Кондон. Он был старше моего отца на семь лет, более того — знал меня прекрасно. Мне нравилось то, что он вёл себя со мной как с другом. А ему нравилось то, что, несмотря на свою отвязанную натуру, я волей-неволей подчинялся приказам свыше и никакого бремени для него не составлял. Мы прошли регистрацию вместе, а потом разминулись — я бродил по огромному зданию из стекла, а он занимался моим багажом.

— Адам, вот ты и здесь, — он легонько хлопнул меня по плечу, — Я собираюсь отведать кофейку с бурбоном перед отправлением. Не желаешь со мной?

— Нет, благодарю, — сухо бросил я, — И тебе не советую. Как-никак, а лететь около четырёх часов.

— Да ну, — махнул он рукой, — Я всегда всё держу под контролем, мальчик. Это мой профессиональный ритуал.

— Иди, — я вздохнул.

— А ты что будешь делать?

— Посмотрю на самолёты, — окидывая взглядом прекрасный вид, сообщаю я.

— Да ладно, — усмехнулся Мэл, — Ждёшь, что кто-то придёт тебя провожать?.. Что ж, хорошо. Если что, я в вип-зале. Все твои документы у меня, а значит — на другом рейсе ты обосноваться не сможешь, — он помолчал и прищурился, — А впрочем, ты и не будешь. Ты не из тех, кто меняет маршрут.

Он развернулся на каблуках своих кожаных туфель от Marilungo. Я закрыл глаза, глубоко вдохнув. Вдруг, я испытал радость оттого, что я один. Да, я не в силах сам принимать решения, но ведь мне — в этот самый момент — никто их не навязывал. Я один и я — свободен. Я сел в кресло у самого отдалённого окна, где-то в закоулке, недалеко от служебной комнаты. Оттуда было видно табло с расписаниями рейсов, а ещё — полный зал, кишащий людьми. Я был сторонним наблюдателем всей той суматохи, что царила вокруг. Никому не было дела до меня.

Я стал наблюдать за этой движущейся толпой. Люди входили, выходили, прощались… А я смотрел на них. «Как это прекрасно», — промелькнула у меня мысль, — «Я как человек-невидимка. Меня уже нет там, откуда я уехал, но ещё нет там, куда я должен прилететь. Как это здорово. В одном месте началась жизнь без меня, а в другом — ещё не началась жизнь со мной. И мы остались наедине. Я и моя жизнь. Какой гениальный сценарий», — рассуждал мой невоспалённый мозг, — «Великий Создатель! Как он всё придумал… Наверное поэтому, раньше — были такие далёкие дороги и долгие переезды. Это и были параллельные миры… Человек в дороге — но его, как бы, нет. Оттуда уехал, туда ещё не приехал… Боже, это как кататься на небесных качелях», — с этими мыслями, я задремал.

Потом, я открыл глаза, огляделся… Ничего в зале не изменилось. Даже женщина в розовом костюме обмахивалась веером так же, как и тогда, когда я только закрыл глаза. Значит, прошло совсем мало времени…. За окном смеркалось. Отметив это, я вновь провалился в сладкую тягучую дрёму. Мне было хорошо. Меня никто и ничто не тревожило. Да, это прекрасно…

Во сне я видел те самые небесные качели — качели без верёвок. Они не падали, или. падали на мягкие и пушистые облака. Не было пропасти. Не было страха. Я где-то между миров. Никому нет до меня дела. Так вот, что такое рай… Настоящая свобода в небесах. Или это тоже иллюзия?..

Во время сна мне было так благостно, что я не хотел открывать глаза. Я слышал шум, даже какие-то крики, но что это было?.. «Как я не хочу выходить из этого сна!.. Почему?» — сквозь лёгкий сон думал я, — «Я не хочу лететь?.. Возможно. Но смена места мне сейчас необходима… Я так спокойно сплю, потому что разлюбил кого-то? Нет. Я по-прежнему люблю и любим. Но что же случилось?.. Почему я так спокоен?..»

Вдруг, я понял, что вернулся к себе. Я подружился с собой. Значит, всё было так просто?.. Не надо было бороться — надо просто отдаться на милость судьбы. И она сделала главное — она примирила меня с собой.

Шум в аэропорту начал настойчиво меня будить. Мне не хотелось выходить из этого липкого, приятного состояния сна… «Я спал так сладко и спокойно впервые» — подумал я, — «Видимо, оттого, что прошлая ночь была бессонной», — я улыбнулся сквозь дрём… Но чей-то крик — такой внезапный, яркий и режущий — заставил мгновенно открыть глаза. Люди бежали, спрашивали и отвечали сами себе… Казалось, что их выпустили в первый раз в жизни в аэропорт из психиатрической клиники. Всё изменилось в зале ожидания. Абсолютно всё. Чёрная ночь за стёклами заставляла огромные лампы резать глаза. Изменилось всё… Только я остался неизменным, прочно вдавленным Морфеем в своё кресло. Поменялось всё. Люди мчались, рыдали, выли… Я увидел выходивших в медицинской форме людей из той самой служебной двери…

— Молодой человек, подвиньтесь, — шикнул на меня кто-то из них.

— Верно, алкоголик, — заметила противная толстая женщина лет пятидесяти, — Ишь ты! Устроил себе мотель здесь.

На лицах прочих врачей было прицеплено типичное выражение моего отца, когда он работал с клиентами — такое закреплённое и знакомое, внушающее одну единственную фразу в подсознание подверженному страху и боли человеку — «всё будет хорошо». Тут же была и полиция… Не может быть! Я увидел представителей каналов CNN и BBС. Что-то произошло… Но что? Спросить было не у кого. Однако металлический голос — точно ответ свыше — сообщал ужасную новость: «Лайнер Air-France 1715. Повторяю: Лайнер Air-France 1715 потерпел крушение над Средиземным морем. Маршрут: США, штат Вашингтон, аэропорт „Сиэтл-Пасифик“ — Франция, Париж, аэропорт „Шарль — де — Голль“. Внимание! Все рейсы отложены на четыре часа. Выходы в аэропорт оцеплены. Просим всех оставаться на своих местах и приготовить документы».

Боже. Подождите!.. Это мой рейс. Я что, опаздываю?.. Я что, опоздал?.. Я опоздал! Я хотел бежать, но до меня вмиг дошла очередная мысль — я не опоздал. Я спасся. Я выжил. Значит, иногда проигрывая — можно выиграть. Значит, иногда опаздывая — можно успеть… Можно успеть! Всё возможно. Всё в руках Бога… Пальцы и ладони мои похолодели. Надо позвонить домой! Срочно позвонить… Я начал судорожно рыться в карманах брюк и куртки, нашёл телефон… Но он не включался. Батарея… Чёрт подери!.. Я жал на все кнопки сразу… Казалось, что красное табло, висящее надо мной и сообщающее об ужасной трагедии, вытащило энергию у всех и у всего… Все трясли телефонами. Это была какая-то всеобщая потеря связи с нормальным миром. Что произошло?..