Невесомость (СИ)

- Да, мамуль, простите, что так поздно, - пролепетала я, снимая кеды. - Как прошёл ваш ужин?

- Ужин был отличнейший! Этот Ярослав и его семья - невероятно обаятельные, интересные люди. Мы так тепло, так душевно посидели! Ты, наверно, голодная, дочь? Подогреть тебе мясо?

- Нет - нет, мам, мы перекусили... Ты ведь знаешь, с кем я была?

- Знаю, - кивнула она с улыбкой. - И очень за тебя рада!

- Спасибо, тебе, мамуль! Это был один из самых лучших дней в моей жизни. Даже не верится...

- Ты заслужила это, солнышко. Иди ко мне, - мамины объятия были ни с чем не сравнимы. - Кажется, Карина вся в ожидании. Поделись с ней, - подмигнула она мне, слегка отстранившись.

- А как дядя Паша?

- Он уже уснул. Выпил больше положенного, но...ему можно, наконец, расслабиться.

- Я рада за вас, мам! Не представляешь, насколько рада! - призналась я в эмоциях, чмокнув её в щечку. - Всё это похоже на какой-то очень красивый, очень теплый сон. Боюсь проснуться.

- Не бойся, милая, теперь у нас всё будет хорошо, я обещаю тебе. Ну всё, беги - беги к Карине. Она так светилась сегодня, когда сказала мне, с кем ты проводишь сегодняшний вечер, а я пойду тоже ложиться. Хочу выспаться и приступить завтра к работе.

- Ты хочешь уже выйти на работу? Мам...

- Дочь, я отлично себя чувствую, а сижу дома, как будто больная. Да и работу накапливать не хочется, поэтому с завтрашнего дня хочу вернуться к прежним своим обязанностям. Ну всё, спокойной ночи, Анжел. Вас завтра не будить?

- Если только перед уходом. Сладких снов, мам!

- Всё, до завтра, дочь! Долго не засиживайтесь.

- Как получится, - улыбнулась я, зная, что при данных обстоятельствах мама поймет нас.

- Анжела, наконец-то! Скорее рассказывай, как всё прошло! Я вся в нетерпении, - с ликованием в голосе воскликнула Карина, по-турецки сидя на постели, как только я оказалась одной ногой в нашей с ней комнате. - Вы теперь вместе?

- Получается, что так, - чувствуя, как всё лицо заливается пунцовой краской, призналась я, присев на край Карининой кровати. - Хотя у меня до сих пор эта мысль никак не уляжется, словно всё это происходит не со мной вовсе.

- Как я счастлива слышать это! А теперь...я жажду подробностей. Вы целовались?

- Ну-у... - протянула я, ощущая, как при этом вопросе меня бросило в страшный жар. - Целовались, и...даже держались за руки.

- Как же это мило! Анжел, не представляешь, как все ребята взбудоражились, когда вы с Денисом сказали, что не пойдете вместе со всеми.

- Мне так стыдно за это...представляю, кто что подумал.

- Перестань, все взрослые люди и совершенно адекватно восприняли эту новость. Тем более, что среди наших одноклассников нет слепых, все уже давно стали замечать, что между вами что-то было, поэтому не волнуйся. И кстати, под прицел всеобщего внимания сегодня попали не только вы.

- А кто же ещё? - с интересом произнесла я, предполагая, кто из ребят мог преподнести сюрприз.

- Саша и Андрей. Они, наконец, перешли стадию дружбы и теперь прямо настоящие голубочки. По началу, конечно, конспирировались, но потом мы их случайно застукали целовавшимися на улице - это было нечто!

- Серьёзно?! Боже, вот за кого я рада, так рада! - не в силах сдержать эмоции воскликнула я чуть громче положенного. - Послушай, так, может, они уже давно водили всех за нос?

- Я предполагаю такое, - рассмеялась Карина, - но теперь-то уж поздно прятаться. Как они засмущались, когда поняли, что мы раскрыли их секрет! Надо было видеть их лица! Ну, и наши в принципе тоже. Мы всем классом на протяжении одиннадцати лет наблюдали за их, так сказать, дружбой, и все знали, что её итогом будет роман.

- И всё-таки как здорово, когда всё хорошо кончается, правда ведь?

- Не то словно, - кивнула Карина, улыбнувшись с грустью в глазах. - А вот я своё счастье видимо упустила. Оно было так близко, а я не заметила.

- Карин, вы с Костей обязательно помиритесь, хочешь я дам тебе слово?

- Нет, не хочу строить иллюзии, Анжел, - прошептала она, уронив голову на моё плечо. - Я не смогу взглянуть ему в глаза, да и он не станет даже слушать меня. Я потеряла его и полностью осознаю это.

- Несколько дней назад я то же самое думала о Денисе, а смотри, как всё вышло, Карин. Кто мне говорил, что самое страшное в жизни - не успеть?

- У вас была совсем другая ситуация, Анжел. Ты ведь не наговорила Денису того, за что тебе бы хотелось умереть от стыда и боли из-за того, что слова, выброшенные на ветер, не воротишь.

- А я уверена, что воротишь. Вам просто нужно увидеться и поговорить. Может быть, попробуешь позвонить ему? Я думаю, что он ждет этого.

- Нет, нет, Анжел. Я даже не хочу напоминать ему о себе. Пусть всё идёт своим чередом. Ему давно пора встретить хорошую, достойную его девушку.

- Эта девушка сидит сейчас рядом со мной. Он любит тебя, ты мне веришь?

- Анжел...пожалуйста, давай не будем об этом? Что случилось, то случилось, мне очень тяжело вспоминать об этом. Лучше расскажи, чем вы с Денисом занимались всё это время?

Собравшись с духом я принялась рассказывать, но для себя решила наверняка, что не прощу себя, если не помогу своей самой любимой, самой близкой сестре.

29 глава

Второй шанс

(Карина)

Проводив ближе к обеду Анжелу на свидание с Денисом, я осталась совсем одна. Папа уехал с дядей Колей по каким-то делам, тётя Надя вышла на работу, и, кроме меня самой, рядом больше никого не было. Чтобы хоть как-то заглушить голос тишины и чувства одиночества, незаметно подкрадывающегося откуда-то изнутри, я включила песни "Placebo" и решила заранее к приходу родителей приготовить ужин. Из того, что было в холодильнике, выудила несколько помидор, болгарский красный перец, морковь, зеленый лук, чеснок, поджарила на слабоватом огне вместе с кубиками нарезанной куриной грудинки, посыпав черным перцем, и отварила ко всему этому макароны в форме ракушек. Вкусно ли получилось, нет, я не знала, но пробовать в одиночку совсем не было желания, поэтому приведя кухню в порядок, я снова вернулась в свою комнату, где в воздухе до сих пор витал сладковатый аромат Анжелиного парфюма "Mexx".

Я была счастлива за них с Денисом искренне, от всего сердца, ни капли не кривя душой. Их примирение - это был лучший для меня подарок после всего того, что я натворила. Осознание того, что ребята, наконец, признались во всём друг другу, действовало на меня подобно антидепрессанту. Я не знала, смогут ли они когда-нибудь окончательно простить меня, но знать, что в нашей семье у родных мне людей всё стало налаживаться, было для меня сладким бальзамом на душу, где в полной мере кровоточили раны от тоски по Косте. Ужаснее всего было то, что я могла написать ему, позвонить, прийти в гости, как миллионы раз делала это раньше, но что-то изнутри сдерживало это рвение, это неугомонное желание всё исправить. Наверное, страх быть отвергнутой. Тем более, с нашей с Костей ссоры прошло огромное количество времени, за которое он многое для себя решил, и та песня на концерте полостью подтверждала это.

Я предала его. Предала нашу дружбу. Нашу группу. Предала саму себя и не имела ни малейшей надежды на выход из этого тупика. Ничто так не разъедает душу, как сожаление и осознание собственного бессилия перед обстоятельствами, в которые ты сам себя загнал.

Взяв в руки одну из Анжелиных книг Харуки Мураками, я легла на свою постель и, удобно устроившись, погрузилась в тонкий, пронизанный ветром, терпким дымом сигарет, молодости и одиночества очень хрупкий, невесомый мир писателя. Книга просто потрясла меня. Раньше я не очень любила тяжёлые романы подобного рода, отдавая предпочтения чему-то более светлому, более позитивному, не стремясь проникнуть в самые глубины человеческого сознания и, так называемого, психологизма. Мураками, Ремарк, Кафка, Достоевский - это всё пристрастия Анжелы, какие прежде были для меня далеки. Я осознавала причины того, почему всё завелось именно так, и вот теперь, кажется, наступал и в моей жизни период, когда я созрела для понимания таких авторов.