Это было в Китае (СИ)

Выругавшись, я сдул с лица непослушные прядки и уже быстрее направился в комнату козлища, теперь уже имея дополнительный и вполне правдоподобный повод к нему прийти. Скину у него фотки, а потом уж поговорю, а хотя буду действовать по обстановке. Надеюсь, жертв сможем избежать.

Я громко постучал и с суровым лицом, как у терминатора, уставился на темно-коричневую деревянную дверь, которая пока не собиралась отворяться. Если Джордж в комнате, что, скорее всего, так и есть, я с чмом выяснять отношения не буду. А что, если он при Джо меня, наоборот, послушает? Это наедине он начинает вести себя, как маньяк, а при нем, гляди, не будет.. Но ему же пофиг на всех!

Я снова потарабанил в дверь, уже начиная изрядно нервничать и нетерпеливо постукивать ногой по ровному полу, как наконец-то ушлепок соизволил открыть и, заинтересованно уставившись на меня, тут же стал противно улыбаться. Начало, если честно, мне уже совершенно не нравится, а в колени болезненно и в то же время приятно ударила слабость.

– Я за фотками, – нейтрально прокомментировал я свое присутствие, и Фостер все же открыл дверь шире, тут же уходя вглубь комнаты.

Закрыв за собой дверь, я застыл на месте на несколько секунд, оглядывая это ужасное помещение. Столько неприятных воспоминаний на меня разом хлынуло, что я едва бы устоял на ногах, если бы они реально сносили своей силой, словно разрушительный ураган или цунами. Сначала был чудовищный стресс, когда я стоял за шторкой после моего неудавшегося шмона, потом смущающее пробуждение с Фостером в одной постели..

Я вздрогнул, прогоняя противное наваждение из своей головы, и перевел взгляд на Тома.

– Ну, присаживайся, – баран указал рукой на свою кровать и, стоя ко мне спиной, достал из спортивной сумки небольшой шнур, после чего вынул из кармана и свой большой мобильник.

Хмыкнув, я все же подошел поближе, уже пытаясь заглушить неприятный гул в ушах и все увереннее подступающий мандраж. Да уж.. Я же с самого начала знал, что расшатаю себе нервы из-за Иксзибита, но чтобы настолько, я и представить себе не мог! Ничто ведь не предвещало беды, а потом меня понесло с ним в Пекин..

Я уже хотел было сесть на кровать Джорджа, но в последний момент передумал, потому что лишний раз проявлять перед ним свою глупую трусость мне не хотелось. Пристанет – буду хлестать, что есть силы. Да. Поэтому с самым пофигистическим лицом, на которое только был способен, я плюхнулся на его кровать прямо посередине и, положив ноутбук себе на колени, включил его.

Фостер сел рядом по левую сторону от меня и внимательно уткнулся в свой телефон, а я уже так и ждал, когда настанет момент, что мне придется от него отбиваться. Дебилизм. Но ничего, пока что все идет тихо и спокойно, сейчас я скину фотографии и все у него спрошу..

А вдруг он и не пристанет больше? Что мне тогда делать? Не начинать разговор об этом или все же спросить? Но мне же надо решить, что с Уайтом делать!

Я осторожно посмотрел на его красивые длинные пальцы, которыми он водил по сенсорному экрану, и нервно сглотнул слюнки. Он трогал меня в самых интимных местах моего тела вот этими же руками, и я, к счастью, совсем не помню никаких подробностей на уровне ощущений. Стиснув зубы, я быстро перевел взгляд обратно на экран моего ноутбука и вошел в систему.

– Давай, – коротко бросил я, а потом взял в руки протянутый мне шнур и вставил его в разъем.

Фостер вел себя как-то подозрительно тихо и странно, и я уже начинал откровенно недоумевать и удивляться. Почему он ко мне не пристает?! Даже ни разу не попытался ко мне притронуться, он сидит и то в нескольких сантиметрах от меня, что мы даже бедрами и коленями не соприкасаемся! Очень странно..

И вместо того, чтобы этому искренне радоваться, как дару свыше, я.. расстроен. Чертов ушлепок! Я хочу феерического скандала, а он не дает мне ни малейшего для него повода, если, конечно, не считать поводом то, что случилось на паре. Но ведь это было уже четыре часа назад, так можно ли в сию секунду считать это причиной для разборки? Нет, сначала фотки, потом уже все остальное, но лично я считаю, что нанесенные обиды не имеют какого-либо срока годности.

Фотографий было много, я скидывал даже то, что снимал не я, например, фотки на Великой китайской стене, во дворце Ихэюань, да даже в гостинице и просто на улицах города. На нескольких снимках попадал в кадр и я, не считая тех, на которых я смотрел в объектив специально, например, когда мы переоделись в стражников, так что я скинул все, что мне говорил скидывать козел.

Иногда, что-нибудь показывая пальцем на моем экране, он наклонялся ко мне так близко, что я замирал в томительном напряжении и задерживал дыхание после каждого глубокого вдоха, стоило только ощутить приятный аромат его одеколона, от которого хотелось прикрыть глаза и с наслаждением смаковать этот запах. Он комментировал какие-то снимки, где были изображены места, которые я почему-то не видел; его голос был спокойным, тягучим, как карамель, в которой я невольно и безнадежно тонул, поскольку был награжден слухом с самого рождения и слышал его сейчас, а этот голос творил со мной совершенно непонятные вещи. Кожа плотно покрывалась сладкими мурашками, ожидая прикосновения всякий раз, когда он приближался слишком близко, но их так и не следовало.

Это крайне мучительно ударяло по здравому смыслу, который по-прежнему вел непримиримую борьбу с моим телом, а оно снова хотело тех самых прикосновений и ласки и плевать хотело на пол на человека, который сидел рядом.

Но придраться было просто не к чему: Фостер продолжал держать дистанцию, не говорил колкостей в мой адрес, называл исключительно по имени, и еще это его «Билл», которое он каждый раз произносил с разной интонацией.. Сначала низко и твердо, потом с намеком на вопрос, с ноткой убеждения, с легкой усмешкой, улыбкой, упреком за тупеж, во время которого я залипал в экран, витая где-то в своих мыслях.. Все это совершенно уносило меня куда-то не туда и очень далеко. Все, я так больше не могу.. Он всего-то сидит со мной рядом, а меня буквально колотит!

Мне хотелось поскорее убраться отсюда, даже без того разговора, за которым я изначально к нему и пришел, но фотографии были настолько тяжелыми и большими, что ждать окончания загрузки надо было еще около пяти мучительно долгих минут. Я едва держал себя в руках от непонятного эмоционального всплеска, который сначала все нарастал и нарастал во мне и в итоге все равно взорвался.

Я совершенно не понимал своего же поведения, да и козла тоже! Как можно быть.. таким, мать его?! Я все это время сижу и подсознательно готовлюсь с ним разругаться на почве его новых зажиманий, а он ничего не делает! Почему? Он передумал? Ему разонравилось? Может, мне больше не надо будет париться по этому поводу? И, следовательно, уезжать тоже?

Вдруг я ощутил, как в кожу под моими ребрами вцепились наглые пальцы, заставляя дернуться и истерически взвизгнуть, взяв настолько высокую ноту, которая и не снилась нашей учительнице по музыке, а ноут от судорожных содроганий с моих колен чуть не полетел на пол.

– Расслабься, детка, – усмехнувшись, вдруг доброжелательно проговорил Фостер из-за моей спины. – А то сидишь и боишься меня, будто я тебя съем, – он опять приблизился и даже щелкнул зубами прямо около моего уха, а я замер, быстро зажмурив глаза.

Отойдя от кратковременного оцепенения, я тут же развернулся к нему, кажется, дождавшись того самого повода, которого так напряженно ждал, и резко забыл все слова, что собирался ему говорить. Поэтому лишь отчаянно выругался и отпихнул его от себя левой рукой, тут же слыша его противный хохот.

– Тише, комп уронишь!

– Думаешь, я боюсь? Тебя?! – недовольно спросил я, пренебрежительно фыркнув, как моих боков снова резко коснулись пальцы, начинающие меня безжалостно щекотать.

Я снова в негодовании пожалел, что сбросил с себя жилетку, когда ходил за ноутбуком в комнату, так как касания не были бы такими чувствительными, будь она на мне.