Потерять, чтобы найти (СИ)

Вечером вся компания опять собралась у костра. Лена оставила свои попытки завлечь Костю и хмурилась, глядя как он подначивает Полину и та в ответ заразительно смеется. Никто не обратил внимания на Максима, сидящего чуть поодаль, который глядя на эту милую парочку хмурился и мрачнел с каждой минутой. Он первый демонстративно зевнул и направился к дому, после чего засобирались и все остальные. Сегодня надо было лечь пораньше, поскольку утром предстоял ранний подъем: все спешили на учебу и на работу.

Ночь для Полины выдалась беспокойная. Несмотря на прохладный вечер, ночь была на удивление теплая и безветренная, в комнате было душно, еще и Лена весь вечер жаловалась на Костину холодность. Когда одногруппница, наконец, уснула, Полина услышала за стеной возбужденные голоса Макса и Кости, и не имея возможности расслышать, терялась в догадках относительно такого позднего препирательства. К тому же ее саму одолевали сомнения. Костя оказался не так прост, как она думала вначале, и, к тому же, весьма настойчив, а ее тело, измученное за последнее время бессонными ночами, предательски отвечало его ласкам. Поля сама до конца не осознавала, почему не поддалась чарам молодого человека, хотя в какой-то момент хотелось плюнуть на все и всех и нырнуть в омут его серых глаз и таких нежных и умелых губ. Пытаясь разобраться в собственных чувствах, Поля вдруг поняла, что просто не сможет потом смотреть в глаза Максиму. «Ну и дура! Он то здесь при чем? Он же ясно выразился что у нас с ним ничего быть не может». Макс, конечно был не при чем, но его образ был слишком настойчив, и у нее даже без поцелуев подгибались колени от одного его присутствия.

К двум часам ночи Полина поняла что бороться с бессонницей нужно каким то иным способом и пошла на кухню за травяным чаем. Она закуталась в одеяло поверх махрового халата, найденного в шкафу и уселась на балконе в кресло-качалку пить чай. Где-то на середине чашки у нее от свежего воздуха начали слипаться глаза, и девушка задремала, рассудив, что проснется, если замерзнет.

В эту ночь не спалось не только Полине. Макс выдержал с Костей долгий разговор, в ходе которого они так ни к чему и не пришли. Единственное, в чем оба сошлись, это в том, что не стоит ссориться, даже ради Полины. Как Макс и предполагал, Костя сказал, что оставит девушку только если она сама сделает выбор не в его пользу, в чем Макс вовсе не был уверен. К тому же спать не давало совершенно измученное тело. У него не было женщин с того самого злополучного похода в клуб, потому что он не мог думать ни о ком, кроме Полины, а она оставалась совершенно недостижимой. Сегодня ночью Макс понял, что не может больше так и решил сблизиться с ней, причем в самые краткие сроки, иначе он просто свихнется. После принятого решения ему не стало легче. Мысли о спящей за стеной девушке в скором времени одолели его и сон сняло как рукой. Он промучился еще час и, наскоро натянув на всякий случай джинсы, вышел покурить.

Оглядевшись по сторонам Макс застыл. В двух метрах от него спала та самая девушка, с которой он безуспешно пытался мысленно не заниматься любовью последние пару часов. Полина, спящая на балконе, выглядела настолько беззащитно, даже сердце защемило. Он подошел поправить сползшее одеяло и ему нестерпимо захотелось услышать карамельный запах ее волос. Он склонился над спящей и провел рукой по волосам. Внезапно девушка широко распахнула глаза и посмотрела прямо ему в лицо. Какое-то мгновение они молчали, уставившись друг на друга. Полина пыталась сообразить сон это или явь, потом положила руку ему на затылок и притянула к своему лицу.

Они целовались недолго, как будто пробуя на вкус губы друг друга. После чего совершенно обалдело опять уставились друг на друга. Полина уже представляла себе как это — целоваться с Максом, но все равно задохнулась от неожиданности. Максим был потрясен сладостью ее губ и нахлынувшими на него чувствами и ощущениями. Оба испытали острое чувство потери из-за того, что поцелуй прервался. Максим взял Полину за плечи и, как пушинку подняв из кресла, снова прильнул к ее губам. У Полины кружилась голова и подгибались ноги, она не помнила, как и когда оказалась крепко прижатой к деревянной стене дома, халат был распахнут, под ним было только тонкое белье, но ей совсем не было холодно, даже наоборот, по всему телу разливался жар от его прикосновений. У Максима тенью промелькнула мысль, что их могут увидеть, но он совершенно не мог оторваться от женщины, которую наконец сжимал в объятиях, и это было так хорошо и правильно, что он и не думал останавливаться. Страсть целиком захватила его, он целовал ее, ласкал языком и губами шею, грудь, напрягшиеся соски. Его горячие руки гладили живот, бедра, ласки становились все смелее и, услышав в ответ тихий стон, он совсем потерял голову. Максим положил на свое бедро одну ногу Полины и приподнял под попку. Полина обвила его ногами и руками, ее пронзило острое желание, девушка была готова на любые безумства. Она снова тихо застонала. И после ее стона до Максима вдруг дошло, что они могут сейчас всех разбудить. Он опустил ее на ноги, и тут же пожалел об этом, ему хотелось всегда прижимать ее к себе.

— Если мы остановимся, я сойду с ума…

— Тогда не останавливайся, — Полина гладила руками его лицо, затылок, плечи, — я хочу тебя…

Максим издал какой-то звук, нечто среднее между стоном и вздохом и крепко обхватив ее за талию, повел, даже скорее потащил к лестнице ведущей с балкона вниз. Халат распахнулся, Полину обдал холодный воздух, отчего ее проняла дрожь:

— Макс, постой, куда ты тащишь меня?

— Просто пойдем со мной и все… — он нетерпеливо тряхнул головой.

В несколько мгновений они очутились на кухне, и Максим запер за собой двери, которые подпер стулом после секундного раздумья. После он легко подхватил Полину на руки и усадил на стол и начал поспешно стягивать с нее то немногое, что на ней оставалось. Поцелуи и ласки возобновились, и теперь им ничто не мешало наслаждаться друг другом. Под умелыми губами и руками Максима Полина стонала и извивалась, она жаждала этого мужчину и не могла больше ждать, поэтому принялась в нетерпении расстегивать его джинсы. Максим инстинктивным движением достал из кармана презерватив, но подумав, спросил:

— Полина, ты пьешь таблетки?

Девушка непонимающе подняла на него подернутые пеленой страсти глаза, мысли ее заволокло чувственным туманом и смысл слов не дошел до нее:

— Какие таблетки? Я не больна…

— Все в порядке, забудь… — он усмехнулся, снова целуя ее, — все просто превосходно…лучше не бывает…

— Да… лучше не бывает…

Хорошо, что пришлось отвлечься, иначе все могло закончиться слишком быстро, ему становилось все труднее контролировать себя.

Они полностью отдались нахлынувшим эмоциям, и Максиму уже было все равно, что их могут услышать, когда Полина стонала в порыве страсти. Он не видел ничего, кроме женщины в своих руках, которая подчиняясь любому его движению выгибалась навстречу, запрокинув голову, ее приоткрытый рот с белыми зубами, выступившие на висках бисеринки пота и был уверен, что никогда не видел ничего более прекрасного. Ее руки то начинали его притягивать с силой, несвойственной такому хрупкому созданию, то безвольно отпускали.

Когда все закончилось, Максим долго не выпускал девушку из объятий, сквозь пелену усталости мелькнула мысль, что это было совсем не похоже на тот секс, который он знал раньше. Все было слишком. Все было неотвратимо и совершенно неизбежно. Их затянул этот омут и выбираться из него предстояло долго и тяжело. В том, что выбираться необходимо, он не сомневался ни минуты. Связь с этой женщиной опасна, он уже увяз по уши. От нее надо бежать… Но потом… Не сейчас… Сейчас он даже не мог выпустить ее из своих рук:

— Ты восхитительная…

— Господи! Я и не знала, что так бывает…

Макс спрятал довольную улыбку в ее волосах, его захлестнула волна нежности.

Им все же пришлось разомкнуть объятия. Полине сразу стало холодно и одиноко. Она натянула трусики и, накинув халат, направилась к двери, но задержалась, пытаясь ее разблокировать. Здравый смысл Максима подсказывал, что надо отпустить ее прямо сейчас, но он окликнул девушку: