Слушая тишину

«Потанцуем, джентльмены?»

Не верьте, когда вам говорят: спецназ — это элита армии.

Элита — это мозги, это стратегический гений, это дохлые на вид очкарики, умеющие просчитывать любую партию на сто ходов вперед. Элита — это поражающее воображение оружие нового поколения, подчиняющееся приказам микрочипа величиной с кончик девичьей ресницы и способное поразить цель на другой стороне земного шара с точностью до десяти сантиметров. Элита — это полководец, свято верящий древней аксиоме: лучший бой — тот, который не состоялся…

Спецназ — не элита. Спецназ — это мясо, кровь, пот и боль. Спецназ — это последний довод бессильного. Когда отказывает техника, зависают компьютеры, заклинивает суперсекретную пушку — тогда вперед идет спецназ.

Микрочип эти парни не узнают в лицо, даже будь он размером с корову. Насчет стратегии… в спецназе с этим просто: приказ — взять объект под контроль. Потанцуем, джентльмены?

Именно так говорил сержант Харди на военной базе Форт-Брагг, готовя из двух десятков молодых здоровенных парней настоящих бойцов.

Оружие он им выдал только через полгода изнурительных тренировок. Оружие — обычный нож.

Вы сами — самое страшное оружие, говорил сержант Харди. Нож можно потерять во время марш-броска, автомат заклинит в самый неподходящий момент, подкрепления не будет, и авиация не сможет вылететь из-за плохой погоды. Вы — не они. Вы должны быть готовы всегда. Потанцуем, джентльмены? И они танцевали.

Ох, каким хорошим учителем танцев был сержант Харди!

Машина для убийства по имени Дон Каллахан снесла дверь собственного дома, взлетела по лестнице на второй этаж, выбила дверь спальни и практически успела схватить за шиворот метнувшуюся к окну тень… за четыре с половиной секунды. У сержанта Харди это считалось хорошим, но отнюдь не лучшим результатом. Это так, к слову.

Тень со звоном и треском вылетела за окно, унося с собой часть рамы, а Дон Каллахан уже склонился над Сэнди Кроуфорд, скорчившейся на полу и хватающей ртом воздух.

Сэнди сидела, уставившись в одну точку, и раскачивалась из стороны в сторону, поглаживая свое горло. На этом самом горле явственно проступали синяки, и Дон Каллахан мысленно взвыл от ярости и пообещал сбежавшему ночному гостю все кары небесные и земные.

Когда в спальне он попытался поднять ее с пола, Сэнди вскрикнула и забилась в его руках, словно птица. Он пытался успокоить ее, но адреналин все еще бушевал в крови, и хриплый звериный рык, вырывавшийся из его горла, только пугал Сэнди.

Теперь они сидели внизу, в гостиной, а в разоренной гостевой спальне уже сновали деловитые эксперты, и лужайка перед домом была уютно освещена красно-синими сполохами проблесковых маячков патрульных машин.

Сэнди вдруг сильно и протяжно всхлипнула, и тогда Дон поднялся, пересел к ней на диван, сгреб ее в охапку и крепко-крепко прижал к себе.

— Не надо, маленькая. Все! Все закончилось. Не бойся, хорошая моя.

Она вскинула на него отчаянные, кажущиеся черными из-за расширенных зрачков глаза, простонала — и Дон снова с силой притянул ее к себе.

— Дыши глубже, эй! Дыши. Хочешь — плачь. Кричи. Ударь меня, я все равно придурок.

— Н-нет…

— Да! Не важно. Дыши глубже. Тебе больно? Горло? Он тебя… он тебе сделал больно?

— Да…

Дон Каллахан со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы и прорычал:

— Я. Убью. Его!

Странно, но в этот момент Сэнди Кроуфорд начисто забыла про нападение и в восхищении уставилась на Дона Каллахана. Потом подняла руку и медленно коснулась его щеки…

Эксперт, спускавшийся со второго этажа, собирался доложить детективу Каллахану о результатах исследования, но благоразумно придержал язык, оказавшись в гостиной. Погрозив кулаком младшим чинам, с удовольствием глазевшим на происходящее безобразие, эксперт тактично отошел к дверям и закурил сигарету.

Да, на свете есть вещи, требующие немедленного доклада, например, ядерная война. Но эксперт совершенно точно знал: ядерной войны пока не случилось, а вот если помешать детективу Каллахану целоваться со свидетельницей…

Дон выпустил ее из рук и хрипло прошептал:

— Прости меня. Я… больше такого не повторится.

Сэнди снова сжалась в комок. От этих слов было больнее, чем от рук убийцы.

— Я знаю, я уродка…

И тут Дон Каллахан испугался так, что она чуть с коленей у него не свалилась от изумления.

— Ты что?! Сэнди, ты…

— Дон, я понимаю, я же…

— Заткнись! Сейчас же заткнись, поняла?! И не смей так больше! Я же не о том! Сэнди, ты самая… ты самая смелая, самая отчаянная, самая прекрасная девочка, маленькая моя девочка… ты… я тебя… да если ты…

Младшие чины осторожно потянулись к дверям. Эксперт выразительно таращил глаза, прижимал палец к губам и размахивал руками.

— Сэнди! Просто ты… ты пережила стресс, а я воспользовался… я не могу… просто не имею права… но ты для меня…

Эксперт пинком отправил последнего младшего чина на улицу и аккуратно прикрыл входную дверь. В конце концов, детектив Каллахан служит в полиции почти два десятка лет! Формальности он и сам соблюсти может.

Оставив две патрульные машины дежурить возле дома детектива Каллахана, эксперт отбыл в управление.

— Сэнди… девочка, ты просто скажи, ладно? Я же не пацан уже, я все пойму. Я просто хочу… вернее не хочу! Не смей думать, что это все из жалости или что! Я… ты…

— Дон. Пожалуйста. Поцелуй меня.

Он отнес ее на руках в спальню.

Он раздел ее нежно и бережно, едва прикасаясь к пылающей коже.

Он целовал ее так осторожно, словно она была бабочкой, готовой вспорхнуть с его груди…

И ночь полыхнула белым пламенем луны, зазвенела серебряными трубами ангелов, распахнулась — от потолка до неба.

Тьма больше не была пугающей и зловещей, ибо в ней сияли звезды.

Сэнди Кроуфорд, заложница Тьмы и Тишины, нежно и страстно, мучительно и сладко, долго и стремительно, наверняка и всерьез обретала себя…

Дон Каллахан, жалкий юнец с седыми висками, не ведавший любви, робко и властно, жадно и терпеливо, томительно и радостно обретал смысл жизни…

Как ни странно, смысл жизни полностью совпадал с надписью на его значке.

«Служить и защищать»…

8

Она проснулась на рассвете и долго лежала просто так, прислушиваясь не к окружающему миру, а к самой себе.

Новое, странное чувство захватило Сэнди с головой. Словно теплая пелена окутывала девушку. Крепкие руки Дона властно, по-хозяйски обнимали ее, и Сэнди знала наверняка — сейчас она в полной безопасности.

Дон пошевелился, потом погладил ее по голому плечу, и она аж зажмурилась от удовольствия.

— Эй… Ты спишь, маленькая?

Она кивнула, думая о том, как это прекрасно — просыпаться рядом с Доном, слышать его хриплый со сна голос, наслаждаться теплом его тела…

— Сэнди, ты не сердишься?

— Дурак.

— Нам придется что-то придумать, малыш. Программа защиты свидетелей или что-то в этом роде. Оказывается, и в моем доме ты не защищена…

— Я защищена, когда ты рядом.

— Но я не смогу быть рядом постоянно. И рисковать тобой тоже не могу. Ты слишком много для меня значишь. И ты главный свидетель.

Сэнди закусила губу, радуясь, что Дон не видит ее лица.

Все-таки мужчины бестактны. «Главный свидетель»! Гораздо больше ее устроили бы слова «Я люблю тебя».

Она вывернулась из рук Дона, села и сказала, не глядя на него:

— Не надо никакой программы защиты. Я поеду в дом к дяде Дику.

— А где его дом, я забыл?

— На Змеином острове. Я говорила.

Дон хмыкнул.

— Что-то в этом есть. Эй! Ты что-то помрачнела. Ты не обиделась?

— Вовсе нет. Просто… вспомнила. Вчерашнее.

— Не надо, забудь. Я его найду. И убью.