Между «да» и «нет»

Джейми могла это понять, но в горле застрял комок от жалости к Марку. Не важно, что Марк отец Джейка, она-то его тоже любит. На нее сразу же нахлынуло горькое сознание вины, ведь с тех пор, как она оставила дом, она так мало виделась с Марком и матерью. Да она с удовольствием бы ездила к ним, но там всегда торчал Джейк.

— Ну? Мы что, всю ночь будем здесь стоять?

Поджав рот, Джейми села в машину. Она не собиралась обсуждать с Джейком свои переживания по поводу Марка. По его лицу не особо заметно, чтобы он очень уж переживал из-за отца, да и с какой стати ему переживать?.. Но она одернула себя, понимая, что не права. Джейк любит Марка, и она это знает.

— Звонила мама и сказала, что с Марком все обстоит гораздо хуже, чем они думали сначала.

Джейк обернулся, и лицо его помрачнело. Он выглядел гораздо старше своих лет — усталый, с морщинами, которых она прежде не замечала. Без Марка все бремя забот, связанных с «Брайертон индастриз», ляжет на плечи Джейка, и, хотя техническая сторона дела уже несколько лет полностью под его контролем, по многим вопросам управления, как она знала, он консультировался с Марком.

— Да.

— Можно ли что-нибудь сделать? Хирургическое вмешательство, лекарства?

— Есть одно новое лекарство, но оно не прошло необходимые испытания. Если он протянет еще месяцев двенадцать, ну, тогда…

— Насколько это реально? — спросила она.

Джейк в это время въезжал в поток уличного движения.

— Все может быть… Особенно если у него найдутся причины пожить подольше. — В голосе Джейка проскользнуло раздражение, он явно не хотел говорить с ней о Марке. — Сейчас, например, отец ждет не дождется тебя. — Он саркастически усмехнулся. — Так что вперед, Джейми. Ты ведь знаешь, что всегда была его любимицей.

Да, она знала это. Марк любил сына, но по-настоящему баловал только падчерицу.

— Он очень скучает по тебе.

Эти слова вновь всколыхнули в ней тяжкое чувство вины, но справедливости ради надо отметить, что половина вины лежит на Джейке. Ведь это из-за него она вынуждена была покинуть дом. Из-за того, кто возбудил в ней, юной дурочке, глупые мечты, а потом безжалостно вышвырнул в грубую реальность. Она оставила дом потому, что он разбил ее сердце, но она не говорила ему этого. В том единственном письме, которое она отправила ему после своего бегства, она писала, что слишком молода для замужества, что хочет свободы и возможности найти свой собственный путь в жизни, не желая обременять себя мужем и детьми.

Она и сейчас считала, что поступила правильно, и гордилась той частью их с Ральфом бизнеса, который создала сама, хотя понимала, что без Ральфа, взявшего на себя все планирование и финансовую часть предприятия, она бы не добилась успеха. Карьера не требовала от нее особых жертв, она вполне могла бы сочетать ее с семейными обязанностями, и поэтому, видя, как счастлива Бет, остро завидовала ей.

Если бы она встретила человека, который заставил бы ее забыть Джейка, которого она полюбила, и кто полюбил ее, она бы охотно вышла за него замуж. Образ строгой деловой женщины — всего лишь фасад, за которым она скрывает свое естество. Слишком она похожа на мать, чтобы ее радовала одинокая жизнь.

— Там, на заднем сиденье есть фляжка и сандвичи. Надеюсь, нам хватит этого до самого дома, поскольку задерживаться в пути я не намерен.

Она покачала головой, а затем вдруг сказала:

— К чему, в самом деле, длить агонию? Чем скорее приедем, тем скорее уедем, и тем лучше будет для меня.

Она заметила, как поджались губы Джейка, как он, подавив вздох, отвернулся от нее. Невольная реакция на оборонительную позицию, которую она заняла по отношению к нему. Теперь казалось невероятным, что некогда им было так легко и просто друг с другом: они могли часами находиться рядом, не нуждаясь в словах, могли часами разговаривать. А теперь один звук его голоса делал самое безобидное замечание достаточным, чтобы мучительная боль раздражения пронзила ее сознание.

— Ты все никак не успокоишься, Джейми? — спросил он так резко, что она занервничала.

— Никто не любит, когда его заставляют делать то, чего он не хочет, — отрезала она. — Если другие прощают твое отвратительное высокомерие, это не значит, что я спешу присоединиться к ним.

— Высокомерие? Вот, значит, какого ты обо мне мнения?

Они уже миновали окраины Лондона и теперь ехали по трассе.

— А ты себя таковым не считаешь? — сдавленно проговорила Джейми и тотчас пожалела об этом. Лучше бы она помалкивала, игнорируя все его замечания. Нельзя позволить ему втянуть себя в спор. Джейк непревзойденный мастер манипулировать фактами, заставляя их работать на себя.

Он не ответил на ее слова, и она заметила в его взгляде, скользнувшем по ее лицу, издевательскую насмешку.

Прошло какое-то время, пока он заговорил:

— Раньше тебе это нравилось. Ты находила восхитительным, что я такой властный.

Джейми закипала презрением и яростью. А хуже всего то, что она не могла отрицать сказанного. Некогда она позитивно использовала именно это слово — властный.

— Что ж тут странного? Ведь мне было всего восемнадцать, — заметила она, подавив гнев и постаравшись придать лицу полную бесстрастность. — К счастью, с тех пор я повзрослела.

— Ты думаешь, что повзрослела, — вежливо поправил ее Джейк. — Да нет такой женщины, которая не уважала и не хотела бы такого мужчину, который позволит ей толочься возле него и восхищаться им, и если ты, Джейми, будешь честна сама с собой, то не сможешь не согласиться с этим.

Частью своего рассудка она понимала, что он прав, но будь она проклята, если сознается ему в этом.

— Я полагаю, что мужчина и женщина должны быть равноправными партнерами, — сказала она холодно. — Имидж настоящего мужчины, главы и повелителя, безнадежно устарел, Джейк. Прошли те времена, когда мужчина мог деспотично не считаться с мнением женщины просто потому, что он мужчина.

— Согласен. — Его готовность принять критику изумила ее. — Но все же настаиваю, что любая женщина хочет такого мужчину, который способен доказать ей, что он настоящий мужчина, мужчина, на которого она может положиться в любой ситуации.

Конечно, он прав, но она не желала признавать его правоту.

— Знаешь, Джейк, существует разница между истинной мужественностью и мужским высокомерием.

Больше ей говорить не хотелось. К счастью, они проезжали опасный участок пути, и Джейк сконцентрировал внимание на дороге, что лишило его возможности продолжать спор.

Впрочем, откинувшись на спинку сиденья и закрыв глаза, она пожалела, что их разговор прервался. Оставалось одно — украдкой поглядывать на него, восхищаясь, как и прежде, точностью и выверенностью его движений. Физически эти шесть лет совершенно не изменили его. Он все так же сильно излучал чувственную энергию, как в те времена, когда ей было восемнадцать. Даже его одежда — кремовая шерстяная рубашка, желтовато-зеленые вельветовые джинсы — напоминала ей прежние дни.

Неожиданно он затормозил, и, хотя Джейми была пристегнута ремнем безопасности, она автоматически выбросила вперед руки. Шок от ощущения мускулистой упругости его бедра, в которое уткнулись пальцы, заставил ее содрогнуться, ибо она сразу же вспомнила и узнала жар его плоти и твердость мышц под тканью джинсов.

— Ты так резко затормозил, — сдавленно проговорила она, — мне показалось, что меня уносит вперед.

Ощущение его плоти под пальцами так глубоко впечаталось в ее чувственную память, что сознание Джейми наполнилось образами былого счастья. Она испытала нечто близкое к потрясению, осознав, как отчаянно жаждет прикоснуться к его сильному мужественному телу.

— С тобой все в порядке? — Его голос прозвучал почти грубо. — Ты побелела как мел.

— Испугалась.

— Чего? Того, что случайно прикоснулась ко мне? — насмешливо спросил Джейк. — Что-то не верится… Тебе уже не восемнадцать, хотя и теперь…

Голос его пресекся, и атмосфера в машине сразу же стала невыносимо напряженной.