Механик (ЛП)

— Ты никогда не должна благодарить меня. Заботиться о тебе — это то, что я должен делать, — он проводит большим пальцем по моим губам, прежде чем отстраниться. — Что тебе нравится, Принцесса? — спрашивает он, открывая дверь холодильника.

— Ты готовишь? — не могу представить его работающим на кухне. Машина — это одно, но готовить спагетти? Совсем другое.

— Готовлю, когда у меня есть еда, но я был слишком занят, чтобы зайти в магазин. Я кое-кого преследовал по всему городу, — он поворачивается, посылая мне улыбку, и достает яйца и сыр из холодильника.

С ума сойти, как легко это ощущается. Как будто мы делаем это целую вечность. Может быть, когда это правильно, так просто и должно быть. У меня нет опыта с мужчинами, но моя бабуля говорит, что как только я найду правильного мужчину, сразу пойму сама.

Я волнуюсь, почему она не спросила меня, является ли Скотт тем единственным. Может быть, она так думала. Почему еще я согласилась выйти за него замуж?

— Надеюсь, тебе нравятся сэндвичи с яйцами и сыром. Завтра мы можем сходить в магазин и запастись продуктами. Я планирую держать тебя в нашей постели следующие несколько дней.

На слове «нашей» в моем животе начинают порхать бабочки. Он ведет себя так, будто я никогда не уйду. Может, и нет. Не хочу возвращаться домой, особенно теперь, когда отец узнает, что за Скотта я не выйду.

Здесь все такое простое. Я осматриваюсь, сохраняя в памяти дом Пейна. Он теплый и уютный. Серо-голубые стены и паркетные полы. Открытая планировка: кухня, по другую сторону гостиная, большая столовая с другой стороны от кухни. Гигантский камин, окруженный серебристой плиткой, занимает целую стену.

Больше всего в нашем семейном доме я не любила то, что он слишком большой. Мне нравится мысль, что, готовя на кухне, ты можешь общаться с тем, кто лежит на диване. Я запросто могу представить, как живу здесь со своей семьей.

Я на кухне готовлю обед. Пейн лежит на диване, смотрит бейсбол и разговаривает со мной, пока я готовлю. Дети, сидя за обеденным столом, делают свою домашнюю работу перед ужином. Эти мысли пробуждают какие-то чувства, которых я никогда не ощущала раньше. Находиться здесь с Пейном так хорошо.

— Что вызвало у тебя такое выражение лица?

Я возвращаюсь в реальность из своих фантазий и изучаю его лицо. Если все, что он сказал, когда привел меня в кровать несколько часов назад, хоть наполовину правда, тогда, может быть, мы на одной волне.

— Сколько?

— Сколько чего? — спрашиваю я.

— Детей.

Провожу руками по его татуированным рукам, притягивая ближе. Он ставит тарелку на стол рядом со мной и оборачивает свои руки вокруг моей талии.

— Трое.

— Только трое? — дразнит меня он, и мне становится легко от того, что сказка, о которой я только что мечтала, так близко. Я могу протянуть руку и прикоснуться к ней, или, может быть, она уже у меня в руках.

— Давай начнем с этого. Нам еще предстоит тяжелая битва, — напоминаю я ему.

— Время начать говорить.

Он запрыгивает и садится на стол рядом со мной, передавая мне один из только что приготовленных сэндвичей, и, пока мы едим, я рассказываю ему все.

— Я справлюсь с этим. Он не может запретить тебе видеться с бабушкой.

— Не уверена. Скотт — семейный юрист, и я без понятия, кто что контролирует. Никогда об этом не задумывалась до этого момента и знаю, что у моего отца есть некоторые влиятельные друзья, Пейн. Я просто…

— Детка, успокойся, — он спрыгивает со стола и обхватывает мое лицо ладонями. — Я обещаю, что не позволю держать ее вдалеке от тебя. Я говорил, что дам тебе все, что захочешь, и если ты хочешь видеть свою бабушку, то будешь видеть ее.

Не знаю почему, но я верю ему. Мы познакомились совсем недавно, но, судя по его взгляду, могу сказать, что он сделает так, как говорит. И совершенно очевидно — Пейн получает все, что хочет.

— Доверься мне, Принцесса.

— Я верю.

Он притягивает меня к своей груди и крепко обнимает, это ощущение дома снова согревает меня.

Стук в дверь прерывает наши объятия.

— Кто, черт… — Пейн смотрит поверх моего плеча на часы над плитой. — Уже почти полночь.

— Зов плоти? — шучу я. Кто еще может показаться в его доме так поздно?

Пейн сурово смотрит на меня.

— Я говорил тебе, что никогда не приглашал сюда женщин. Не испытывай свою удачу, или я отшлепаю твою попку.

Я ерзаю попкой по столу, представляя, как он шлепает меня, беря сзади. От этой воображаемой картинки моя киска сжимается.

— Моя развратная Принцесса. Тебе нравится, что твоя попка будет отшлепана? Мне нужно это запомнить.

Я собираюсь соврать и сказать, что это не так, но тут раздается еще один стук в дверь.

— Блядь, иду, — кричит Пейн. — Не двигайся, — он бросает на меня строгий взгляд, и я остаюсь на месте.

Я наблюдаю за тем, как он направляется к двери, одетый только в нижнее белье. Хорошо, если за дверью не женщина, потому что не хочу, чтобы кто-то еще видел, как боксеры обтягивают его задницу. И потом замечаю, что все его татуировки на руках и груди выставлены напоказ. Я не осознавала, что их так много. Пейн был одет в одежду с длинными рукавами, когда я впервые его увидела, и только несколько тату на его запястье слегка выглядывали. Не знаю, что именно в его темной стороне влечет к нему. Я никогда не встречала кого-то похожего на Пейна, ведь мужчины, как он, никогда не находились в тех кругах, в которых всю свою жизнь была я. Может быть, поэтому я никогда не знала, что такое притяжение, пока не встретила его.

Когда Пейн открывает дверь, я слышу его разозленный голос, обращенный к тому, кто там стоит.

— Это, черт возьми, частная собственность.

Я не вижу пришедшего, так как большое тело Пейна заполняет проем и блокирует вид, но узнаю голос.

— Где моя дочь?

— Где и должна быть, — отвечает Пейн.

Я слезаю со стола и пытаюсь пройти мимо него, чтобы встретиться с отцом, не желая драки между ними.

— Я знаю, что она не со своим женихом, — говорит мой отец, но совершенно очевидно, что Скотт сказал ему, с кем я. Просто нет другого варианта, откуда мой отец мог узнать, что я здесь с Пейном.

— Тогда ты ошибся, потому что смотришь на ее чертового жениха, — невозможно пропустить собственнические нотки в голосе Пейна.

— Прекратите оба, — я наконец-то прохожу мимо Пейна, быстро пролезая под его рукой, но не ухожу далеко. Он оборачивает руку вокруг моей талии, притягивая назад к себе.

Холодный ночной воздух окутывает мои ноги, напоминая, что я одета только в футболку Пейна. Хорошо, что он чертов гигант, и эта вещь доходит мне почти до колен.

Отец смотрит на меня с отвращением. Как он смеет вообще так на меня смотреть? Он не только женился на женщине, которая всего на пять лет старше меня, но еще и изменяет ей, о чем знает каждый в городе. И мне кажется, она поступает так же, учитывая те взгляды, которые она бросала на моего брата на обеде в честь Дня Благодарения.

— Надень какую-нибудь одежду. Мы уезжаем.

— Она никуда не пойдет, — отвечает за меня Пейн. Не знаю, почему так боюсь отца, но очень рада, что Пейн стоит рядом со мной.

— Твоей бабушке плохо, она спрашивала про тебя, Пенни. Мы вызвали доктора, — говорит отец, используя прозвище, которое я не слышала от него много лет.

— Позволь мне взять свои вещи, — я пытаюсь вырваться из рук Пейна, желая собраться как можно быстрее, но он крепко держит меня.

— Дай нам пять минут, и мы будем готовы, — говорит мой мужчина, наконец, отпуская меня.

— Я не пущу тебя в свои владения, — по тому, каким тоном произносит это отец, понятно, что он так и сделает. Он позвонит в полицию, и они бросят Пейна в тюрьму.

— Если я не еду, тогда и она тоже.

— Я скажу твоей бабушке, что тебе не до нее, — отец поворачивается, чтобы уйти, а я чувствую злость оттого, как он всегда говорит «твоя» бабушка, будто для него она пустое место. Будто она не мать его покойной жены. Будто она не его теща.