Клянусь, это любовь была...

Он быстро-быстро, как будто убегая от себя, спустился вниз по лестнице и так же быстро перебрался в другой подъезд. Там, на том же этаже, его ждала другая женщина.

В том году август был жаркий. Солнце уже несколько недель не закрывалось тучами, и большой город изнывал от жары. Кто мог, уехал из города. Вновь в большом доме опустел шестой этаж. Только он один остался там. По вечерам он не знал, что делать, куда деваться, с кем поговорить. Лишь тоска и одиночество были его спутниками. И еще работа, которую он уже ненавидел. О девушке он старался не думать. Прошло два месяца с тех пор, как они расстались, и он не сомневался, что она нашла себе другого. Временами порывы ревности заставляли его лезть на стену. Но тем не менее он считал, что поступил правильно. Он знал, что она уже работает в пансионате. Сейчас, когда она была далеко, он старался по капелькам вытеснить ее из своего сердца и думал, что это ему, в конце концов, удастся. Правда, он успел поссориться и с женщиной из соседнего подъезда. Но его это уже мало волновало. В очередной раз он решил, что в ближайшее время ничего интересного его не ждет. Он настроил себя на скучную, одинокую и безрадостную жизнь, но опять ошибся…

Однажды вечером, когда он шел пешком в большой дом, рядом остановилась машина. Это был его знакомый.

— Я-то думал, что ты уехал в отпуск.

— Как видишь, я здесь, — сказал тот. — У меня в городе кое-какие дела. А что ты делаешь на выходные? Слушай, поехали в пансионат, где мы с тобой зимой отдыхали. Летом там вообще сказка.

— Я прямо не знаю… Мне вообще-то нельзя… — начал он.

— Да брось, — прервал тот, — тебе что, больше нравится торчать здесь?

«От судьбы не уйдешь», — подумал он и согласился.

Лето, которое в городе изнуряло духотой и жаркими, пыльными улицами, за его чертой превратилось в пышную зелень бесконечных полей и лесов, простирающихся под ярким, синим, будто улыбающимся небом. Ослепительные лучи солнца то выглядывали, то прятались за деревьями. Перед их автомобилем бежали маленькие, по-своему красивые сельские дома, зеленые поля, и душа, стиснутая в каменном мешке большого города, казалось, наконец, нашла долгожданный простор.

— В этом году лето просто прелесть, — сказал ему приятель.

— Просто чудо, — согласился он и попробовал представить себе девушку в летней легкой одежде, но не смог. — Как здорово, что ты меня вытащил, — произнес он.

Когда они приехали в пансионат, он убедился, что тут летом действительно необыкновенно красиво. Пансионат был построен в высоком лесу и утопал в ярких цветах. Рядом — небольшое прелестное озеро. Даже жилые корпуса, казавшиеся ему зимой холодными и мрачными, сейчас выглядели весьма симпатично. Но больше всего его поразило большое количество молодых — отдыхающих или работающих здесь, — красиво одетых людей, которые, это было видно невооруженным глазом, не имели жизненных проблем и, как следствие, каких-либо комплексов. От хорошего настроения не осталось и следа. Он здесь был чужой, из иного мира: по-другому думал, по-другому говорил, по-другому был одет… Он уже пожалел, что приехал сюда. Но… желание увидеть ее в последний раз было сильнее. Он искал и скоро нашел ее. Она была в новой, очень короткой юбке, которая отлично подчеркивала красоту ее прелестных ног. Он окликнул ее. Она медленно повернулась в его сторону. По ее лицу пробежала тень.

Он стоял неподвижно, как статуя, не зная, что делать.

Она сама подошла к нему и сказала как-то грустно:

— Ты как будто явился с того света.

Он молчал, не зная, что ей ответить. Ему хотелось одновременно и обнять ее, погладить ее золотистые кудри, поцеловать алые губы и … наговорить кучу гадостей.

— Я случайно приехал, только на один день, завтра утром уезжаю, — сказал он наконец.

— Так мало… Я сейчас должна идти, сегодня много работы. Давай вечером встретимся у бассейна… Ты знаешь, где это?

— Знаю. Вечером — это когда?

— В девять. Приходи, я тебя буду ждать.

— Ладно, — сказал он, — я приду.

К бассейну он пришел в девять двадцать. Она его ждала. Из бассейна раздавались громкие веселые крики.

— Это наши, — сказала она. И это слово «наши» окончательно его убедило, что она здесь стала совершенно другой, и он уже не имеет на нее прежнего влияния.

— И что? — спросил он.

— Ничего, я с ними пойду в бассейн в другой раз, — продолжала она. — Пошли в лес. Там сейчас очень хорошо.

Лес начинался сразу за бассейном. Уже было прохладно, начинало смеркаться. Они долго шли молча.

— Сейчас, наверное, скучно в городе, — нарушила она молчание.

— Да, — согласился он, — скучно.

— И что ты делаешь?

— Сочиняю сказки.

— Ты?

— Да, а что здесь удивительного?

— Немножко странно: ты и сказки.

— Всякое бывает.

— Расскажи мне одну.

— Это грустные сказки.

— Ничего страшного, давай, рассказывай.

— Тогда слушай.

«Жил был маленький мальчик. Так получилось, что он оказался в большом и незнакомом городе один, если не считать бабушку. Все было для него необычным: огромные многоэтажные дома, колючий северный ветер, безлюдные дворы. Мальчик гулял по этим дворам и вспоминал свой, уже такой далекий, но еще такой родной город, где под лучами южного солнца ватага мальчишек с утра до позднего вечера носилась по двору, заглушая своим визгом все остальные звуки. Он вспоминал шумные мальчишеские игры, в которые они играли с таким восторгом, вспоминал лица своих друзей, которых было так много и которые так его любили…»

Вначале он с трудом подбирал слова. Она была рядом, такая близкая, такая родная, такая далекая, и он сочинял с ходу и постоянно сбивался. Но потом слова легко полились друг за другом, и ему самому начала нравиться эта история, где так много было правды и так много выдуманного.

Он окончил сказку. Она продолжала молча идти с ним по уже темному лесу. Ночной лес был наполнен пьянящими запахами и таинственными звуками.

— Ну как тебе сказка? — спросил он.

— Я не люблю, когда меня сравнивают с куклой, — ответила она.

— Но и взрослой тебя назвать тоже нельзя, — не мог отказать себе в дерзости он.

— Ну и не надо, — отрезала она.

Он остановился и попытался в темноте увидеть выражение ее глаз.

— Я вижу, здесь уже нет необходимости обнимать тебя и защищать от ветра, как тогда, на озере…

— А разве это плохо?

Они шли еще минут пять, потом она сказала:

— Мне холодно, пошли обратно.

Они вернулись в пансионат. Она пошла к себе.

Оставшись один, он понял, что вел себя ужасно и, что самое важное, он страшно хочет видеть ее. Он знал, что здесь, особенно по выходным, ложатся спать очень поздно. Часов в двенадцать он пошел в корпус, где она жила, и поднялся на ее этаж, но ее комната была пуста. Дверь была открыта. Он вошел туда, сел на кровать и стал ждать, тщательно придумывая слова, которые он ей скажет. Прошел час, два часа. Она не возвращалась. Ночью она так и не пришла… Ему оставалось только строить догадки, где она была все это время.

Такого поражения он не ожидал. Он был оскорблен до глубины души, хотя понимал, что обижаться не на кого. Он ведь знал, что между ними все уже кончено, сам ей об этом сказал, да еще в такой жуткой форме. Это он окончательно принял решение с ней больше не встречаться и сам же его нарушил. Тем не менее сейчас он хотел через неделю обязательно вернуться, чтобы…

Он не знал, почему должен вернуться.

В городе его ждал новый сюрприз. К нему приехали отец с сыном. Он их не видел больше года. Отец постарел, а сын… Он смотрел на мальчика и поражался. Сына он любил больше, чем кого-либо на свете. Когда малыш родился, он мог часами сидеть рядом с его кроваткой и смотреть на него, не веря своему счастью. Сыну было всего пятнадцать Дней, когда он заболел. Ребенок плакал всю ночь напролет, и он каким-то внутренним чутьем понял, что мальчик серьезно болен. Утром они пошли к врачу. Как назло в этот день было много посетителей. Ребенок непрерывно плакал, жена была бледная, как мел. Он не нашел ничего более умного, кроме как нервно ходить по коридору. Наконец подошла их очередь, но случилось непредвиденное. Не объясняя ничего, какая-то высокая массивная женщина в не менее массивном головном уборе собралась без очереди войти в кабинет врача. Он попытался загородить ей путь.