Седьмое небо

— Значит, ферма все еще существует? — удивился Уилл.

— Да. Они шьют десять пуховых одеял в год, и Я плачу им. Кроме того, они продают гусей. Вместе нам удается покрыть налоги.

— Наверное, ваш отец очень любит вас? Он, должно быть, рад, что Майк теперь живет с ним? — спросила Снежинка. Эта мысль доставила ей такую радость, что она бросила в рот сразу два пончика — по одному за каждую щеку — и держала их там, прикрыв глаза и наслаждаясь мыслью о благодарном старом отце Сары.

— Честно говоря, я не уверена, что он испытывает подобные чувства, — тихо проговорила Сара.

— Так спросите его! — воскликнула Снежинка, уверенная в своей правоте.

Казалось бы, такой простой совет. Но за плечами Сары и ее отца лежали годы совместной жизни, взаимных обид и горьких воспоминаний. Споры из-за болезни матери и ее лечения, потом ее смерть, отъезд девушки с острова. Сара попыталась улыбнуться.

— Почему не спросить? — настаивала Снежинка.

— Вы слышали, что я сказала? Майк — человек определенных убеждений. Он весь в деда. И многие из его убеждений противоречат моим взглядам.

— Да, это непросто. — Уилл с пониманием вздохнул.

— Именно.

— Но почему же не попробовать, — не сдавалась Снежинка. — Он тоже человек. Если бы я отступилась от тебя, папа, то мне страшно подумать, что бы с нами было! Хотя говорить с вами так трудно.

— Ну уж, — усмехнулся Уилл. Он шутил или обижен? Сара не могла этого понять по его глазам.

— Даже более чем трудно, — продолжала Снежинка, поднимая глаза на Сару.

— Вечная проблема — отцы и дети, — вздохнула Сара. И тут же, сама не зная почему, подумала о Зике, который не только судил обо всем с поразительной легкостью, но и поступал так же. С той минуты, как Сара сообщила ему, что ждет ребенка, он не пожелал больше ее видеть. Ее отец помешался от горя, правда, гнев на Зика отвлек его хоть немного от переживаний из-за матери Сары.

— Хотя обо всем можно договориться, взрослые почему-то все усложняют, — продолжала Снежинка.

— А что я такого сделал? — спросил Уилл и взял второй пончик. — В чем ты меня обвиняешь?

— Ты поставил меня перед фактом, когда уволился с флота и притащил нас с мамой в эту жуткую дыру, — сказала Снежинка, глядя на отца. Затем, боясь обидеть Сару, она прикоснулась к ее руке. — Извините. Может, для кого-то это и хорошее место, но мне нужен океан.

— Я тебя понимаю, мой сын говорил то же самое, и он был прав. Мы переехали сюда из Бостона, в эту… как ты сказала… «дыру». Майк говорил, что это не город, а какое-то недоразумение.

— Будь у меня семейная ферма, я бы тоже туда сбежала, — сказала Снежинка.

— Не надо, милая, — остановил ее Уилл.

— Он прав, Снежинка. Послушай своего отца. Там не лучше, чем здесь, — сказала Сара, внезапно почувствовав озноб. На ней был свободный шелковый жакет с вышивкой и кружевом, и она поплотнее закуталась в него. Она смотрела на Уилла, видела безотчетный страх в его глазах и знала, о чем он думает. Его дочь может в любое время его покинуть.

— Не вижу в этом ничего страшного, — возразила Снежинка. — Ваш Майк уехал, и теперь вы едете к нему на День благодарения, значит, ваша семья соберется вместе. Как и должно быть.

— Все это хорошо, но на самом деле не так просто, — ответила Сара. — Мой отец не верит ни во что, кроме закона и фаз луны. Он не отмечал День благодарения с тех пор, как моя мать умерла.

— Тогда зачем они вас пригласили?

— Это Майк позвал Сару, — пояснил Уилл, — хотя она не просила его.

— Он сам предложил, — сказала Сара. — Он знает, я люблю День благодарения больше, чем любой другой праздник. И он не сомневается, что я закрою магазин и устрою себе несколько дней отдыха.

— Больше, чем любой другой праздник? — удивилась Снежинка. — Больше, чем Рождество?

— Да.

— И так было всегда?

— Нет, только в последние годы.

— А что произошло? Почему вы так его любите? — поинтересовался Уилл.

— Это началось в том году, когда родился мой сын, — сказала Сара, глядя ему в глаза. Ей было приятно видеть Уиллуа рядом с его дочерью, он нравился ей все больше. Она видела его отцовскую любовь и знала, что он ее поймет.

Уилл кивнул, внимательно ее слушая.

— Я никогда не предполагала, — продолжала Сара, — что рождение ребенка может так меня изменить. Появление Майка сделало меня совсем другим человеком. Моя любовь к нему была просто невероятной, все вокруг казалось прекрасным. Но… Вы смотрите, как солнце заходит за горизонт, и не можете себе представить, что это не будет длиться вечно. А если подумаете об этом, то ваше сердце останавливается. Вы понимаете?

Почувствовав, что между взрослыми возникло нечто серьезное, Снежинка хранила молчание. Опираясь на спинку кресла и подняв колени к подбородку, она наблюдала за Сарой и отцом. Уилл молча кивнул.

— Я была так счастлива, — сказала Сара. Ее глаза светились. — Мир обрел смысл. Я наблюдала за зябликами, которые сидели на кормушке, и представляла, что это Господь сотворил их для меня и Майка. Мое сердце переполняло чувство благодарности, и я хотела как-то выразить ее… — Она замолчала, молча глядя куда-то вдаль. — И с тех пор День благодарения стал моим любимым праздником.

— А вы рассказывали это Майку? — поинтересовался Уилл.

— Каждый год. Все время.

— И никогда не переставайте, — посоветовал Уилл. — Вы должны всегда говорить детям, что любите их.

— Вот поэтому я и еду в Мэн, — сказала Сара, опуская голову. Взяв себя в руки, она подняла глаза. — Боюсь, что ферма не лучшее место для Майка. Вокруг ни души, никого из его сверстников рядом. Его отец тоже был с острова, но он умер. А мой отец… — Она перевела взгляд на Снежинку. — Да, мой отец человек сложный. Он так и не оправился, потеряв мою маму. И теперь уже не оправится никогда… Годы так и не сгладили боль утраты.

— Со смертью всегда так, — сказала Снежинка.

Сара кивнула.

— Боюсь, его мрачный характер плохо действует на Майка. Моя тетя Бесс когда-то, когда жила в Провиденсе, была такой хохотушкой, видели бы вы ее тогда! Но когда она овдовела и переехала на Лосиный остров, то стала совсем другим человеком. Живя бок о бок с моим отцом, она превратилась в мрачную ворчунью.

— Это интересно, — заметила Снежинка.

Сара посмотрела на нее. Что она за человек, если может назвать ее печальный рассказ «интересным»?

— Я понимаю, моя вина в том, что я уехала, но я не могла поступить иначе.

— Вы ведь ухаживали за своей матерью? — спросил Уилл.

— Откуда вы знаете?

— Мне тоже кажется, что вы ухаживали, — предположила Снежинка.

— Да, — тихо вздохнула Сара, вспоминая теплые руки матери, ее внимательный взгляд. — Но потом должна была уехать.

— А теперь вы возвращаетесь назад, — сказал Уилл, — ради Майка.

— Именно, — сказала Сара. Она неосознанно потянулась руками к своей голове, где гнездилась ее ужасная болезнь. — Я хочу направить его на путь истинный, пока не поздно.

— Пока он не превратился в мрачного ворчуна? — спросила Снежинка.

— Прежде чем он забудет, почему вы любите День благодарения больше всех других праздников, — добавил Уилл.

— Готовь большой самолет, папа, — сказала Снежинка. — Я лечу с вами.

— Нет! — тихо вскрикнула Сара. — На острове грязь, в доме вечные проблемы с отоплением, и запах от гусей ужасен. — Она забеспокоилась, не желая, чтобы поездка превратилась в шумную экскурсию, к тому же Снежинка пропустит школу, и обязательно будут еще какие-то неприятности.

Для Сары поездка на остров была ее миссией. Она воспринимала отъезд сына как собственную потерю, он был словно обломок корабля, дрейфующий далеко в море, и ей нужно было вернуть его назад. Она хотела вернуть его, пока не поздно. Ее мысли метались. Она не хотела, чтобы Снежинка была рядом, не хотела, чтобы кто-то отвлекал ее от Майка. Но тут Уилл пришел ей на помощь.

— Ты не можешь поехать, дочь, — сказал он. — Для меня это работа, а не прогулка. И твоей маме это не понравится. Она хочет, чтобы ты была с ней в День благодарения. Ты же знаешь.