Лучи любви

Волосы были подняты наверх под серебристую шляпку со страусовыми перьями. В руке Мэг держала веер тоже из страусовых перьев. Она чувствовала себя дебютанткой, забывшей роль перед выходом на сцену.

Ровно в шесть подъехал Генри. Он выбрал себе костюм виконта Лигонье. Белые букли парика очень шли к его тонкому лицу. Правая рука лежала на эфесе шпаги.

– Мэг, ты прекраснее портрета, – мечтательно промолвил он и галантно поцеловал ей руку.

Слова Генри придали Мэг уверенности в себе. Она оперлась на его руку и решительно направилась к машине.

Бал проходил в городском театре – величественном здании, построенном в шестидесятых годах прошлого столетия. Кавалеры и дамы в старинных туалетах, оживленно переговариваясь, выходили из автомобилей. По широкой, украшенной цветами лестнице Мэг и Генри поднялись в партер, откуда были вынесены кресла. В огромном зале царила веселая непринужденная атмосфера. Свет множества свечей, зажженных вместо электрических ламп, отражался в украшениях дам и золотом шитье камзолов.

Мэг сделала вывод, что предпочтение отдавалось парадному портрету, а некоторые костюмы пользовались особой популярностью. Три Сары Сиддонс с открытой недоброжелательностью смотрели друг на друга из-под огромных шляп, а два юных джентльмена лет шестнадцати в одинаково голубых камзолах явно намеревались выяснять отношения на свежем воздухе. Генри знакомил Мэг с присутствующими, и она с удовлетворением отмечала, как настороженное любопытство на лицах уступает место приветливому радушию и откровенному восхищению.

– Рада познакомиться с вами, мисс Уолленстоун, – сказала высокая дама с крупным носом в золотистом платье. Длинная Долли, узнала Мэг, вспомнив портрет миссис Эллиот, знаменитой куртизанки той эпохи, прозванной так за свой рост. Как и на портрете, эта крупная дама, несмотря на гренадерскую стать, выглядела обаятельно и даже чуть трогательно. – Надеюсь, наше общество пополнится новым членом, и мы часто будем встречаться на заседаниях.

– Это председатель общества миссис Форд, – шепнул Генри. – По-моему, ты ей понравилась.

В его голосе звучала гордость Пигмалиона. Мэг решила не обращать внимания на прорывающиеся собственнические нотки. Ладно, костюм – это ведь его идея.

Легкий гул заставил Мэг обернуться.

– А вот и любимец публики с красавицей Бланш, – сквозь зубы проговорил Генри.

Сердце Мэг забилось. В центре зала стоял Ричард в костюме принца Уэльского. Ну конечно, язвительно подумала Мэг, мне следовало догадаться, что он выберет костюм особы королевского дома. Та же непомерная гордость и та же, черт побери, красота. Ричард во всем точно следовал деталям портрета: красный мундир с эполетами превосходно смотрелся на его широких плечах, белые лосины плотно облегали сильные мускулистые ноги, а высокие черные ботфорты подчеркивали их стройность. Белоснежный кружевной галстук, небрежно завязанный вокруг шеи, резко контрастировал с черной шевелюрой. Он был без парика – единственное отступление от оригинала.

Его спутница выглядела необычайно эффектно в белом платье, красиво облегающем ее статную фигуру. Низкое декольте позволяло любоваться пышной грудью. Темно-каштановые локоны свободно струились по спине. Красивой формы нос, крупный чувственный рот, большие серые глаза, холодно глядящие из-под тонко очерченных бровей, – все в ней было прекрасно. Идеальная пара, отметила Мэг, но эта мысль почему-то не доставила ей удовольствия.

Медленно пробравшись через толпу, Ричард и Бланш остановились перед Мэг.

– Однако вас трудно узнать. – Левая бровь Ричарда слегка изогнулась. – Бланш, это Маргарет Уолленстоун, новая владелица Окридж-холла. Маргарет, это Бланш Лигонье.

– А она совсем не ребенок, Ричард, – бросила Бланш, бесцеремонно оглядев Мэг.

– Дети, оказывается, могут быстро взрослеть, – насмешливо ответил Ричард. – Правда, Мэгги?

Мэг, проклиная себя, густо покраснела, но, к счастью, прелестная пара уже отошла к другой группе гостей.

Заиграла музыка, и начались танцы.

– По праву официального кавалера я приглашаю тебя на первый танец, – сказал Генри и уверенно вывел Мэг в центр зала.

Мэг очень любила танцевать, а Генри был хорошим партнером. Они легко скользили между танцующими парами, а милые шутки Генри заставляли Мэг весело смеяться. На следующий танец Мэг пригласил охотник в коричневом камзоле. Во время танца они оказались напротив Ричарда и Бланш. Мэг поразили глаза прекрасной Лигонье. Взгляд был неподвижен и пристален, в нем чувствовалась такая сила и страсть, что сердце Мэг тоскливо сжалось. А она не такая уж и холодная, эта виконтесса. Интересно, Ричард так же страстно смотрит на нее? Бланш, заметив пристальное внимание Мэг, хозяйским жестом поправила волосы Ричарда. Тот встряхнул головой и рассмеялся.

Все следующие танцы Мэг была нарасхват. Ее осыпали комплиментами, и она чувствовала себя почти счастливой, почти… Ричард так ни разу и не пригласил. Краем глаза Мэг следила, как он танцевал со многими дамами, но чаще всего его партнершей была Бланш. Заиграли вальс.

– Вы позволите? – услышала Мэг тягучий насмешливый голос, но она не успела еще ничего ответить, как Ричард уверенно увлек ее к группе танцующих.

От смущения она никак не могла попасть в такт музыке, ее движения были скованными и неуклюжими.

– Расслабься, Мэг, а то ты оттопчешь мне ноги, – сказал Ричард и тесно прижал девушку к себе.

Ее сердце бешено забилось. Ричард был так близко от нее, что она чувствовала на щеках его дыхание, ощущала жар его сильного тела, а ноздри жадно впитывали терпкий запах его лосьона. Его глаза приблизились к ее глазам, жадные губы – к ее губам, и Мэг поняла, что Ричард сейчас поцелует ее на глазах у всего зала. Вдруг Ричард решительно отстранился и спокойно закружил Мэг, ловко лавируя между танцующими. Танец кончился. Мэг готова была расплакаться от досады на себя, на Ричарда и даже на Штрауса, который писал такие короткие вальсы.

Ричард подвел Мэг к пожилой даме в костюме танцовщицы Бачелли, несколько неожиданном для ее возраста. Она сидела в глубоком кресле, положив на колени обвешанный колокольчиками бубен. Кокетливый тюрбан, украшенный голубыми лентами, все время съезжал ей на лоб, и леди забавно вскидывала голову, стараясь водрузить его на место. Лицо ее излучало добродушие, легкую насмешливость.

– Мама, это Маргарет Уолленстоун, – сказал Ричард.

По выражению его голоса Мэг поняла, насколько он привязан к матери.

– Милочка, – радостно воскликнула миссис Стоун, – как вы очаровательны! Ричард рассказывал, что вы красивы, но я не предполагала, что настолько.

– Разве? – удивленно спросил Ричард и пожал плечами.

– Ну, значит, я сделала такой вывод из твоих слов, – не сдалась веселая дама и сильно ударила в бубен.

– Очень смелый вывод, – усмехнулся Ричард.

– Вы непременно должны посетить меня. Чем скорее, тем лучше. – Она легко поднялась, и Мэг показалось, что сейчас последуют несколько замысловатых па с бубном.

В это время к Мэг подошел Генри и пригласил на следующий танец.

– Какая милая у Ричарда мать! Они совсем не похожи, – сказала Мэг, вальсируя с Генри.

– Эта милая дама может быть такой же жесткой и высокомерной, как ее сын. Аристократия! Все Стоуны одинаковы, – неожиданно зло ответил Генри.

Мэг не хотелось слышать ничего плохого о Ричарде и его семье. Она переменила тему разговора.

– А почему здесь нет Розового мальчика?

Генри изменился в лице.

– Как, и ты веришь в эту чушь? – удивленно спросила Мэг.

– В это верят все. И Кэролайн видела его незадолго до смерти в своей спальне.

Мэг похолодела от страха.

– Она просто боялась показаться смешной и никому, кроме меня, не рассказала об этом, – продолжал Генри.

– Зачем ты пугаешь меня?

– Я бы не стал, но это зловещее привидение что-то зачастило в спальню. Почему бы тебе не перебраться в правое крыло?

– Поближе к тебе? – спросила Мэг, пытаясь кокетливо улыбнуться, но улыбка получилась жалобной.