Письма с войны (ЛП)

Но скорбь не любит одиночества. О, Господи! О чем она думает?! Рассказать сыну такие ужасные новости, чтоб не страдать в одиночестве? Миллс зло фыркнула. Да уж, она просто Мать Года, нечего сказать.

Реджина жалела, что Август уехал. Она не винила его, совсем нет. Они с Эммой – одного поля ягоды. И вести о судьбе сестры удержали Бута в Сторибруке всего на несколько дней. Ему нужно сменить обстановку, чтоб пережить это. Он будет присылать открытки. Он обещал.

И Эмма тоже обещала, мелькнула горькая мысль. Женщина яростно тряхнула головой. Это не её вина. Но она же просила Эмму быть осторожной! Реджина сбивчиво дышала. Запустив пальцы в волосы на затылке, она сжала голову руками, со стуком откинувшись на спинку кровати.

Что ей теперь осталось? Собирать свою жизнь из осколков. Четыре года их жизнь была накрепко связана с Эммой, и вот нить оборвалась, оставив лишь обрывки у ног. Реджина подтянула колени к груди и уткнулась в них лбом. Именно поэтому она обязана рассказать Генри. Он знал Эмму всю жизнь. Блондинка была её мальчику, как вторая ма… Реджина всхлипнула, глаза налились слезами. Она могла ею стать. Наверняка.

Слеза скользнула по щеке, и Реджина пообещала себе, что не будет слишком много плакать сегодня. Если сможет. Она вытерла лицо об укрытые одеялом колени и выскользнула из кровати, чтоб надеть халат и шлёпанцы. Одежду, ставшую привычной за несколько недель. Ей незачем одеваться и краситься.

Женщина тихо вышла в пустой коридор. В ванной хлопнула крышка унитаза, щёлкнул замок, и Генри пробормотал «О, да» и быстро спустил воду из бачка. Свет, льющийся из ванной, затопил тусклый коридор, когда мальчик выбежал и, увидев Реджину, улыбнулся и бросился к ней, чтоб обнять.

- Доброе утро, мамочка, – он обнял ее, чуть подпрыгивая. Малышу не терпелось забраться на руки.

- Доброе утро, родной, – Реджина подняла его и обняла. Он растёт, становится выше, тяжелее. Мама бы отчитала её за то, что Реджина нянчится с ним. В ответ на эту мысль брюнетка только сильнее прижала сына к себе и оставила на щеке мокрый поцелуй, который Генри, поморщившись, тут же стёр тыльной стороной ладони. – Что мы будем сегодня делать?

Надежно прижав локтем Миссис Рекс и Рекси младшего, он глубоко задумался, приложив палец к подбородку:

- Играть?

- Конечно, мы поиграем, – Реджина спустилась вниз, держа малыша одной рукой, а второй опираясь на перила.

- Будем есть, – настойчиво продолжал тот, – и смотре-е-е-еть…

- «Планету сокровищ»? – догадалась брюнетка, поставив его на землю и игнорируя боль в груди. Смотреть этот мультик, только чтоб услышать, как смеются Эмма и Генри, соревнуясь, кто громче фыркнет?

- Ага! – Генри галопом унесся в игровую комнату, оставив её на кухне. Привычное приготовление овсянки с яблоками и корицей помогло Реджине отвлечься. Если положить слишком много фруктов, Генри будет жаловаться, что каша слишком яблочная. Не угадает с корицей – откажется есть вовсе.

Так вкуснее.

Реджина закрыла глаза, прогоняя из памяти образ блондинки, посмевшей сомневаться в том, что её турновер идеален. Боже, войди сейчас Эмма в эту дверь, Миллс позволила бы ей изменить весь рецепт целиком. Лишь бы девушка была здесь, целая и невредимая. Против воли брюнетка прислушалась, надеясь услышать стук в дверь или звон ключей. Ничего.

«Соберись. Всё хорошо», - уговаривала она себя, пока собирала Генри завтрак. Выдохнув сквозь стиснутые зубы, Реджина насыпала каши в миску. Себе Миллс сделала чашку кофе, в последнее время она почти не могла есть, только иногда заставляя себя проглотить кусочек тоста или доесть за Генри наггетсы.

Реджина вошла в игровую и поставила миску на столик. Генри тут же принялся за кашу, поминутно притворяясь, что кормит драконье семейство. Брюнетка заползла в кресло-качалку, стоявшее в углу комнаты. Последний раз Реджина ползала в далёком детстве, если не считать того периода, когда ползал Генри. Но сейчас её сил хватило только на то, чтоб заползти в старое кресло и свернуться в нем калачиком. Никто не подумал бы, что в комнате забилась в угол та мадам мэр, которая обычно, сидя на самом простом табурете, выглядела королевой на троне.

Упершись подбородком в колено, она отпила крохотный глоток кофе и позволила болтовне сына успокоить разум.

Сегодня нужно постирать и сменить постельное бельё. Даже в комнате для гостей. Нужно это сделать. Генри пора стричься, но придется постараться, чтоб уговорить его, так что это подождет. Инвесторы хотят построить в городе мегамаркет. Это нерентабельно и приведет к пробкам. Уничтожить их. Заплатить братьям Феликса за уборку снега. Снова перенести встречи. Для наиболее важных устроить телефонные конференции, не выходя из дома. Не забыть выписать секретарше рождественскую премию. Класс Генри устраивает вечеринку на… День святого Валентина. Реджина потерла переносицу. Не думать об этом. Не думать. Но как можно об этом не думать? Эмма сказала, что будет дома ко Дню всех влюбленных. Дурацкая шутка… Нет. Эмма не была дурой. Она хотела сделать ей сюрприз на праздник. Это так на неё похоже, она была озорной, но у неё было доброе сердце. Было?.. Реджина замерла. У неё доброе сердце. Вот так. Она не умерла. Тела не нашли. Эмма просто, просто не здесь… пока что.

Реджина горько вздохнула. Женщина-солдат в плену. В ночи, когда сон упрямо не шел к ней, она читала рассказы военнопленных. Пытки. Унижения. Казни. Об этом рассказывали мужчины.

Она сглотнула подступившую к горлу желчь и зажмурилась. Эмма в порядке. В порядке. С ней всё будет хорошо.

- Мамочка?

Реджина подняла голову и слабо улыбнулась сыну. Он сосредоточенно хмурился, уголок губ испачкался в овсянке. Брюнетка поставила чашку с холодным кофе на пол и рукой вытерла сыну лицо:

- Что, родной?

Он поднял Миссис Рекс и Рекси и сунул ей под шею, так что игрушки обнимали её с двух сторон. Генри забрался к ней на колени:

- Тебе грустно, мамочка?

Чувство вины накрыло Реджину, и, закрыв глаза, она молча выругала себя. Крепко обняв Генри, она поцеловала его в щеки. Для четырёхлетнего ребенка он очень восприимчивым.

Ему почти пять. Пять лет прошло с тех пор, как она впервые взяла своего кроху на руки. А теперь вот он стоит, встревожено глядя на неё, и Реджина отчаянно старается не заплакать под этим взглядом. Её принц уже такой большой.

Прекращай расти, как-то сказала Эмма. Никогда ещё Миллс не была сильнее согласна с ней.

Взяв сына и его друзей на руки, Реджина пошла наверх. Пора.

- Мамочка? – Генри вопросительно посмотрел на неё, когда Реджина осторожно опустила его на кровать в своей спальне.

- У меня для тебя кое-что есть, – брюнетка подошла к шкафу, в который спрятала сумку с вещами Эммы.