Игрушка для босса. Трилогия (СИ)

После водных процедур в банном халате выхожу в комнату, как раз в тот момент, когда в дверь раздается звонок. Румяная Анфиска в песочном кашемировом пальто и светлом берете, с пластиковой коробкой полной суши, впархивает в мою квартиру. Еда, принесенная подругой, очень кстати, у меня в холодильнике мышь повесилась, все никак до магазина не дойду.

— Я сегодня с Настей встречалась, — трещит Фиска, раздеваясь. — Она совсем не изменилась, все такая же заводная и юморная, — проходит в кухню и ставит презент на стол, а я набираю чайник, чтобы заварить чай. — Поедим? Я сегодня не обедала, — она лезет в шкафчик за приборами и тарелками, а я положительно киваю в ответ, тоже голодная, как зверь.

— Она мне звонила пару дней назад, но в будни я занята, неизвестно, во сколько после работы освобожусь. Моя Азатовна вечно на встречах, поэтому договорились, что увидимся в воскресенье, после свадьбы Антона. В этот момент Анфиска раскрывает коробку с сушами, а мне в нос влетает резкий запах рыбы. Желудок делает кульбит, и я осознаю, что меня сейчас стошнит прямо на пол.

Зажимаю рот рукой, и как молодая антилопа несусь в туалет, лишь успеваю наклониться, как меня вырывает прямо в раковину, а потом еще раз. Да что ж за день то такой, меня всю трясет. Во рту горечь, а нос щиплет.

— Маргарита, сколько раз говорила, купи тест, а ты все отмахиваешься, — жужжит назойливым комаром над ухом Анфиска, придерживая мои волосы. — Тебя уже не в первый раз тошнит и это не нормально, — помогает усесться на крышку унитаза и подает полотенце, чтобы обтереть лицо после умывания.

— С какого перепугу. — возмущаюсь я, — у меня никого нет, а залет от святого духа только в сказках бывает, — криво усмехаюсь. — Просто у меня стресс, вот организм и сбоит, — беру душевой шланг и начинаю обмывать за собой обклеванную раковину.

— А Антон, — кричит с кухни Анфиска, которая отправилась за стаканом воды. — Ты же говорила, что вы не предохранялись, — отмахиваюсь от ее слов:

— Нашла, что вспомнить, сколько времени прошло, и я таблетки принимаю. Да и критические дни у меня уже были после этого, правда, помазалось немного, ни как всегда, но может просто перестройка организма, — это только в любовных романах с первого раза залетают, в жизни все сложнее. Некоторые пары годами стараются, и ничего не получается.

— Да сделай ты на всякий случай тест, трудно, что ли! Я сама тебе завтра его куплю, раз лень в аптеку забежать, — возмущается подруга.

Возвращаемся на кухню, где суши плотно закрыты крышкой.

— Ну что, дубль два? — улыбается кудрявая Анфиска, с прищуром поглядывая на меня. А я с недоверием кошусь на некогда любимую пищу. Раньше суши могла кушать, когда угодно и сколько влезет, а сейчас даже понюхать боюсь.

Все же не решаюсь поесть. Убеждаю себя, что поздно, а на ночь наедаться вредно для фигуры. Просто пью кефир и, оставив подругу трапезничать на кухне одну, отправляюсь в спальню. Забираюсь под одеяло, такая слабость в организме после того, как стошнило и гложет чувство одиночества. Последнее время я вообще реальность слишком остро воспринимаю.

Через полчаса в мою комнату заглядывает, переодевшаяся в ночнушку, Анфиска. Шмыгает ко мне под одеяло, чтобы поболтать, а я поворачиваюсь к ней лицом и подкладываю под голову руку. Хорошо, что у меня есть верные подруги, которые принимают меня такой, какая я есть. Даже не представляю, как могла бы без них жить.

— Я Косте сказала, что больше так не могу. — начинает она, уставившись в потолок. — А он стал умолять остаться, просить, дать ему еще один шанс. Обещал исправиться, найти работу… Эх, — вздыхает она.

А я приподнимаюсь и с уважением смотрю на хмурую подругу. Наконец-то она созрела для того, чтобы послать этого трутня, который все соки из нее выпил. Превратил веселую, озорную, шуструю девчонку в ломовую лошадь, которая еле ноги домой волочит.

— Только не позволяй ему задурить тебе голову, — прошу я, зная, как легко Анфиска жалеет «несчастных». — Такие люди никогда не меняются. Сейчас сделает вид, что ходит по собеседованиям, старается, но эти «злыдни» не берут его на работу, и опять осядет у тебя на шее, — а Анфиска отмахивается:

— Нет, это мое окончательное решение, обратной дороги нет, — она поднимается и закрывает шторы. — Можно я временно у тебя поживу, пока все утрясется? — смущенно просит, а я положительно киваю. Я только рада компании.

— Невезучая я, Маргаритка, на моем пути одни придурки встречаются, — шмыгнув носом, Фиска возвращаясь в постель. — Это, наверно, из-за моей полноты. Сейчас совсем не в моде пухлые девушки, всем моделей подавай.

— Глупости все это, — не соглашаюсь я, — ты совсем не толстая, просто на дрыща подиумного не похожа. У тебя все на месте: талия узкая, бедра круглые, грудь большая — настоящая русская красавица. А то, что с мужиками не везет, так это потому, что не тех выбираешь, — зевнув, переворачиваюсь на живот. Что-то меня в сон клонит.

— Я понимаю, если б за мной табуном мужики бегали, и было из кого выбирать, — усмехается голубоглазая. — Со мной очень редко ребята знакомятся, да и то в баре по пьяни…

— Не правда, — перебиваю я, — и на улице, и на работе. Не прибедняйся, — переворачиваюсь, чтобы посмотреть время, завтра рано вставать. Уже половина первого.

— Да, какая разница, Маргарита, все равно одни дебилы, ни одного нормального, — кривится она, а я вздыхаю.

— У всех так, Анфис, мы по жизни придурков встречаем, а когда попадается один нормальный, вот за него замуж и выскакиваем, — прикрываю глаза, пора бы уже утихомириться.

— Тогда почему ты за Антона замуж не пошла, он же нормальный. Ты его любишь, сама говорила, — поддевает меня подруга, но я горько усмехаюсь.

— А он и не предлагал, — мне не хочется вдаваться в подробности наших отношений. Говорить, что моя проблема не позволяет построить нормальные отношения с человеком, который мне небезразличен.

— Глупая ты, Маргаритка, разве можно отпускать любимого, отдавать его другой женщине. И как ты потом с этим жить будешь? — укоризненно тянет подруга. — Я бы клещом вцепилась, все бы сделала, чтобы отношения сохранить…

— У тебя еще будет шанс это доказать, — зеваю я. — Кстати, мне сегодня отец звонил,

— меняю тему, а Анфиска аж на кровати подскакивает.

— Да ладно, — удивленно таращит глаза, садясь по-турецки. — Объявился, не запылился. И чего хочет? Тринадцать лет молчал, забыв, что у него дочь есть, а тут на тебе, вот он я, любите и жалуйте, — а я улыбаюсь на такую бурную реакцию, хотя в душе мне совсем не весело. Фиска права, отец совершил ошибку, а расплачиваюсь за все я.

— Хотел встретиться, — пожимаю плечами, — и кашлял сильно. Не хорошее у меня предчувствие, Фис, пугает меня это все. И хотя обида за годы улеглась, а желание увидеть отца усилилось, я все равно не могу переступить через себя. Не знаю, что мне делать. А ты как думаешь? — приподняв подушку повыше, устраиваюсь полусидя. Тянусь к ночнику, чтобы включить свет, мне хочется видеть эмоции подруги.

— Ох, и задала ты вопросик, — задумчиво собирает на затылке в небрежный пучок светлые длинные волосы, подруга. — Да кто ж его знает, как лучше. Но если бы это был мой отец, я бы встретилась, — оживает она. — А там сама решай, — эх, порой так хочется, чтобы кто-то четко сказал, как поступить, взял на себя ответственность.

— Ладно, давай спать, — предлагаю я, завертываясь в одеяло, все равно сегодня решение не родится, надо с этой мыслью переспать, — завтра на работу.

— Хорошо, — Анфиска сползает с моей постели и отправляется в зал на диван. А утром мы разбегаемся по своим делам.

Глава 25. Антон, Афанасия, Маргарита

Суббота, 4 апреля, 8 часов утра,

Антон Заречный

За окном лишь начинает рдеть рассвет, а я давно на ногах и уже весь в работе. Грановский приехал в Москву на пару дней, и мне надо многое с ним обсудить. Просматриваю документы, которые пригодятся в понедельник, и пишу речь для совещания. Дворецкий еще вчера принес в спальню мой свадебный черный костюм и до блеска вычистил ботинки, осталось только все это надеть.