Президент Соединенных Штатов (ЛП)

Камаль сглотнул образовавшийся комок от эмоций. Он взглянул на женщину поверх плеча Фионы, которую она описывала. И почувствовал гнев. Его злило, что целый народ, а тем более семья Хэмптонов, были готовы принести эту прекрасную женщину в жертву, чтобы услужить всем им.

— Америка славится своим эгоизмом и пренебрежением к личностям, которые стоят у верхушки власти. Боюсь, я не удивлен, что власть решила пожертвовать Джессикой Хэмптон.

Фиона была потрясена его словами.

— Вы не согласны? Ни один кандидат не выиграет президентскую гонку у вас в стране, если скажет, что просто собирается служить своему народу. Ваш народ не доверяет своим представителям власти, которые предлагают новые решения, на каждом шагу требуя от них, что они предлагали еще больше и в тоже время критикуя их, что слишком много предлагают. По мнению американцев, работа не соответствует требованиям, а штат правительства слишком огромен. Законы против личности в социуме недостаточно жесткие, а законы против беспредела личности слишком ограничены. Америка — самая непостоянная и неблагодарная страна в мире.

— Господин посол, это совершенно недипломатичное мнению о моей стране.

— Мы же говорим не официально? — поднял бровь Камаль, она утвердительно кивнула.

— Не могу сказать, что я с вами не согласна. Но есть много и хороших вещей, которые уравновешивают политику, но не могу утверждать, что управлять такой крутой страной не легко.

Камаль сделал последний глоток вина, покручивая между пальцами ножку бокала.

— Итак, моя лучшая подруга Джессика, потратила столько лет своей жизни на столь переменчивую страну, и теперь она, наконец, вышла на финишную прямую. Совершенно неважно, чем закончится кампания Мелвилла, я не намерена позволять ей баллотироваться на второй срок. Сейчас пришло ее время, чтобы начать жить своей жизнью.

Камаль нахмурился при упоминании Мелвилла. «Силовые игроки» клуба потратили большую часть своего времени, пытаясь исправить нанесенный ущерб репутации Дерека и кампании Мелвилла. Камаль испытывал к Мелвиллу отвращение, но его больше заботила профессиональная репутация Дерека.

— И я думаю, что вы можете помочь мне с этим, — закончила сенатор.

Камаль моргнул.

— Простите?

— Я думаю, что вы можете помочь президенту начать новую жизнь.

— Каким образом, я смогу это сделать?

Фиона оглянулась через плечо, словно шестым чувством поняла, что их время истекает.

— Стать ей другом. Стать тем, с кем она могла бы поговорить, не просто как с коллегой, а как с человеком. Помогать ей, поощрять ее, чтобы она заботилась и о себе, а не только о династии Хэмптонов и стране.

— Сенатор, — настороженно произнес Камаль. — Почему вы выбрали именно меня для этого задания?

Стоило ему произнести эти слова, он заметил Джессику, направляющуюся к ним. Его глаза метались между Фионой и приближающейся Джессикой.

— Потому что вы ей нравитесь, — прошипела Фиона. — А ей никто не нравился с тех пор, как она встретила Джона Хэмптона пятнадцать лет назад.

Камаль оторопело пялился на приблизившегося президента, которая пожурила сенатора, что они прячутся в углу, интересуясь, о чем они только что говорили.

— Я говорила послу о распоряжении Парламента, комитета по внешней политики, по поводу ланчей, которые теперь у нас протекают по переменному графику каждую неделю. Он не мог поверить, что в столовую парламента не доставляются ланчи, и мы вынуждены приносить с собой сэндвичи из «Сабвэя».

Джессика улыбнулась Камалю, очевидно, ожидая, что он как-то прокомментирует это заявление. Но у него в голове по-прежнему крутились слова Фионы; «Потому что вы ей нравитесь», поэтому он собрался с силами и слегка улыбнулся обеим женщинам.

— Президент уже знает мое мнение по поводу обслуживания ваших должностных лиц. — В этот момент он взглянул на Джессику и заметил, как небольшой румянец распространился по ее щекам. Вы нравитесь ей.

— Ой! — моментально воскликнула Фиона. — Я заметила одного козла из Госдепа. Неважно сколько раз я просила его добавить в список рассылки материалов четвертого уровня секретности, он так этого и не сделал. Я надрывала свою задницу за принятие документов министерства внутренних дел, и я не собираюсь оставлять это просто так, проявляя свою интеллигентность. — Она махнула рукой и исчезла в море коктейльных платьях и темных костюмах.

— Вам нравится вечер, посол? — вежливо спросила Джессика, не глядя ему в глаза.

Камаль передвинулся, встав перед ней. Она взглянула на него настороженно.

— Сейчас он мне нравится гораздо больше, — ответил он.

— Сенатор Аронсон слишком много говорит, — пробормотала Джессика.

Камаль улыбнулся, через него волнами струилась радость.

— Она очень сильно за вас переживает.

— Да, но она не хочет до конца понять то положение, в котором я оказалась.

Камаль пожал плечами.

— Возможно. Но, так же возможно, что даже жизнь президента не должна быть отказом от всего. Может, как и все мы, президенты должны познавать и узнавать тех, кто их окружает и радоваться жизни, которая существует вокруг.

Джессика задумчиво на него посмотрела, а затем улыбнулась своими рубиновыми губами.

— Возможно,... не хотите пройти в патио, господин посол? Оттуда прекрасно видны огни Вашингтона.

Сердце Камаля взлетело ввысь, и он предложил ей свою согнутую руку.

— С удовольствием. 

Джессика улыбнулась и кивнула, пока они пробирались к дверям. Никто, казалось, даже не обратил внимание, что ее сопровождал посол на выход. Охранники у дверей посторонились, пробормотав: «Госпожа Президент», и широко распахнули двери.

Они вышли на широкое полукруглое пространство, выложенное кирпичной кладкой с нависающей крышей, в конце которого в полумраке была небольшая беседка. Один из охранников тут же вышел следом за ними из помещения и встал у дверей, откуда мог наблюдать за президентом. Джессика знала, что достаточное количество охранников курируют по внутреннему дворику, но они так хорошо были скрыты сумраками, что увидеть их она не могла. Из-за тепловых датчиков и камер видеонаблюдения территория Белого дома считалась одним из самых безопасных мест на земле. Также самым худшим местом для свидания с иностранным послом.

— Не хотите присесть на минутку? — Она указала на кресла и стол, стоящие в тени.

— Да, но не сюда, — Камаль указал на старомодные качели на террасе, которые висели в дальнем конце.

Она улыбнулась, чувствуя себя немного легкомысленной девчонкой-подростком, пока он вел ее в ту сторону.

— Вы сегодня прекрасно выглядите, госпожа президент, — тихо произнес он, как только они сели на качели плечо к плечу, стараясь не смотреть друг на друга.

— Я нервничала сегодня, — вдруг ляпнула она.

Он, наконец, повернулся к ней лицом, и почти проглотил ее дыхание, жар и желание вспыхнули в его глазах. Она попыталась сосредоточиться на его ответе, а не на его губах.

— Почему?

— Из-за угрозы взрыва в посольстве. Я беспокоилась о вашей безопасности. — Она сглотнула, понимая, что именно сейчас находилась к нему в опасной близости, поэтому быстро добавила: — Нам предстоит еще много проделать работы по соглашению.

Его рука нашла ее в темноте, и его прикосновение было легким, как движение перышка, всего лишь кончиками пальцев.

— Для меня большая честь, что вы беспокоились обо мне, Джессика. — Его голос был низким и глубоким, подогревая ее кровь.

— Мне не следовало… я имею в виду, это обычное беспокойство за коллегу.

Он наклонился вперед, его дыхание омывало ее кожу, вызывая в ней жар, вызывая в ней такие ощущения, которые как пузырьки бурлили на поверхности, просыпая ее к жизни. Ощущения, которые слишком долго находились в спячке, из-за чего на глазах Джессики чуть ли не появились слезы. Она хотела упасть на колени и поблагодарить этого мужчину, поблагодарить ни за что иное, хотя бы за то, что сейчас она могла сидеть рядом с ним, потому что, по-видимому, она была ему нужна.