Советник (СИ)

Двигатель взревел и байк принялся пожирать дорогу подо мной, пока я проезжал мимо леса и воды. Дикие индюки разбегались, пока я мчался по их территории. Я объехал полный круг по поместью прежде, чем пронестись по извилистой узкой тропинке за пределы ворот.

Приближаясь к узкому проезду между лесом и воротами, я увидел блеск чего-то металлического за прутьями ворот. Машина стояла снаружи, тщетно ища вход в мои владения. Я скривился от идиотизма такой попытки, чистого отсутствия понимания этого визита. Но все равно я знал, что он приедет.

Я свернул вправо, чтобы иметь возможность встать возле широкого края кованных ворот. Когда я заглушил двигатель, вокруг повисла тяжелая тишина.

— Мистер Руссо. Приятно увидеть вас.

Он уставился через прутья и лозу, его глаза были красными и слезились. Не на что было смотреть. Был только я.

— Отпусти ее, — от его дрожащего голоса меня замутило.

— Нет.

— Ты, ублюдок! — парень помоложе выпрыгнул из машины и ринулся вперед. — Приведи ее или мы войдем.

Я прыснул со смеху.

— Чудесно. Если это все, я лучше поеду. Давление и все такое.

Он схватил решетку и попытался встряхнуть ее. Ничего. Эта ограда могла бы выдержать больше, чем встряску от школьника в костюме для лакросса.

— Дилан, прекрати. Мы не сможем выиграть таким образом.

— Послушай старика, Дилан, — я наполнил слова ядом, который накопился во мне за последние двадцать четыре часа.

— Пожалуйста, — это была слезная мольба от мистера Руссо. — Просто отпусти ее. Я… я отправлюсь в тюрьму по собственной воле, если ты отпустишь ее.

Он жалок.

— Слишком поздно. Сделка заключена. Если это все, что вы хотели мне передать, то мне жаль, но вы впустую потратили свое время. Прощайте, мистер Руссо.

Дилан взорвался криками и солидным количество ругани.

Я отрезал его крики ревом своего двигателя и оставил их стоять у ворот, пока разрезал воздух по гладкой дороге к дому.

Глупцы.

Она была моей. Никто не мог отнять ее у меня. Даже ее собственная кровь.

ГЛАВА 9

СТЕЛЛА

Остаток дня я провела в своей комнате. Мне некуда было бежать, нечего делать. Я приняла долгий горячий душ. Пока меня не было в комнате — завтракала, пыталась сбежать через газон и выступала нагишом на столе — кто-то пришел и поставил дорогой шампунь в моей ванной. Воображение нарисовало Фарнса, который крадучись ставит коробочку с тампонами, и эта картина вызвала у меня смех. Ну, это было нечто.

После душа я лежала на кровати, остывая, имея лишь полотенце на голове. Я включила верхний вентилятор пультом, лежавшим на прикроватном столике, позволяя прохладному бризу обдувать меня. Одеяла на стенах колыхались от потоков воздуха.

Я была в тепле, относительно сыта, и окружена некоторой безопасностью в этой комнате. Это не стирало беспокойство так сильно, как бы мне того хотелось. Я до сих пор трепыхалась в паутине, даже если шелковые нити, удерживающие меня, были мягкими и прекрасными.

Веки тяжелели, разгоряченное после душа тело и утренний забег затягивали меня в сон. Но я не сдамся. Когда бы я ни закрывала глаза, я видела Вайнмонта. Его злость. Но также что-то еще. Жар, когда он оказался на мне, его руку между моих бедер.

Я знала, что это было греховно. Мне не стоило хотеть этого. Его голос казался медленнодействующим ядом, впитывающимся в меня, заманивающим мою душу глубже в ад. Мои соски затвердели, когда я вспомнила ощущение его твердого ствола у моего бедра. Что я почувствую, окажись он внутри меня?

Я попыталась выдворить мысль из головы, но пальцы уже пробрались к до сих пор влажной киске. Я подразнила свои набухшие складки подушечкой пальца, отправляя волну потребности через все тело. Я попыталась убрать руку, ненавидя образ Вайнмонта в своей голове, возвышающегося надо мной, ненавидя его чувственный, но жестокий рот.

Как много его тела покрыто татуировками виноградной лозы? Как низко они спускаются?

Мой палец меня ослушался, опустившись ниже, закружив вокруг моего клитора. Бедра приподнимались навстречу каждому поглаживанию, напряжение усиливалось, словно кто-то донельзя натягивал нити. Мое дыхание стало рваным, пока я продолжала ласкать себя, и картина Вайнмонта между моих ног сводила с ума от потребности достичь своего высвобождения. Когда я представила, что его глаза загораются от желания меня и только меня, я не смогла сдержать волну удовольствия. Я прикусила щеку изнутри, чтобы не закричать, хотя все равно издала высокий звук, который нельзя принять ни за что другое.

Где-то поблизости в доме я услышала хлопок, словно с полки упала книга. Смущение и беспокойство охладило мое краткое и пылкое наслаждение. Я прикрылась одеялом. Спустя несколько мгновений мое дыхание вернулось в норму. Я не была окончательно удовлетворена, но голова стала ясной достаточно, чтобы вспомнить, что Вайнмонт был моим врагом, и ничем больше.

Я начала уплывать в полудрему, когда в мою дверь постучали. Усевшись на кровати, я посмотрела на гардеробную, где висела некоторая одежда для меня.

— Это только я, мисс, — произнес женский голос.

— О, входите, — я не знала, кто «я» это была, но она звучала совершенно безобидно.

Ко мне вошла женщина средних лет в элегантной черной униформе с белым отложным воротничком. Волосы были темнее ночи, спускались каскадом по спине блестящей гривой. Если в них и были седые прядки, я не смогла увидеть ни одной. Ей было не больше сорока пяти.

Она улыбнулась тепло и по-дружески, несмотря на отчетливую грусть, залегшую в ее морщинах вокруг темных глаз.

— Добро пожаловать. Я буду вашей личной помощницей на время вашего пребывания в этом доме. Если вам что-нибудь нужно, просто позовите меня. Я — Рене.

— Так это вы положили все те красивые мыльца и шампунь в ванной?

— Да, мэм. Я также взяла на себя смелость заказать некоторую одежду вашего размера. Конечно же, мистер Синклер помог мне выбрать ее для вас.

Я нахмурилась. Мысль о том, что Вайнмонт выбирал для меня одежду, была запредельно раздражающей. Я ему не питомец или кукла, чтобы он одевал меня. Я — его заключенная.

Женщина сложила руки на животе.

— Я знаю, как вы себя чувствуете. Это все немного неприятно, но со временем все сложится в общую картину.

Я стянула полотенце с головы и потерла висок одной рукой, придерживая одеяло другой.

— Вы знаете, как я себя чувствую? Вы рабыня, Рене?

Ее глубокого каштанового цвета глаза зажглись на миг.

— Нет, мэм.

— Тогда я не думаю, что вы хоть приблизительно знаете, как я себя чувствую. Не обижайтесь.

— Не обижаюсь, мэм, — она вернула мне грациозную улыбку, несмотря на мою колкость.

Я вздохнула. Я пробыла Приобретением меньше дня, и некоторые части меня — добрые, нежные — уже раскалывались.

— Простите, — произнесла я, когда она ушла в ванную. — Это не ваша вина.

Это ведь я подписала контракт. Рене не заставляла меня делать этого.

Она вернулась с расческой и села на кровать рядом со мной.

— Вот, — она протянула руки с намерением расчесать мои волосы.

Я подползла к ней, все еще прижимая одеяло к груди.

— Все в порядке. Я была бы больше удивлена, если бы вы не злились, — она начала с кончиков волос, как это всегда делала мама. — "Путь наименьшего сопротивления", — мама всегда говорила это, распутывая узелки на волосах, поднимаясь снизу и вверх к корням, пока волосы не становились гладкими.

— Как много таких, как я, здесь побывало?

Рене продолжила расчесывать нежными движениями.

— Сколько Приобретений?

— Да.

— Уверена, что не должна рассказывать этого.

Я вздохнула и позволила подбородку упасть на грудь.

Она понизила голос до шепота.

— У семьи Вайнмонт было только два Приобретения за последние двадцать лет, о которых я знаю. До этого было больше, но я не знаю всех деталей.