Соло (ЛП)

Я отложила электронную книжку, бросая чтение, как гиблое дело. Когда он был в комнате, у меня, по-видимому, случался сбой концентрации из-за четырёхлетнего воздержания от сладенького. Но ещё и потому, что на самом деле на то была определённая причина.

— Ты не перезвонил своему брату.

— Хм-м.

— Он звонил два раза.

Он пожал плечами.

За окном текли крошечные ручейки из дождевой воды, а вдалеке светил уличный фонарь. Типичная погода для этого времени года. Лишь от одной мысли, каково будет оказаться на улице, меня пробирала дрожь.

— Могу принести телефон, если хочешь, — сказала я. — Я как раз собиралась пойти попить.

Он пригладил волосы ладонью.

— Почему ты тут? Обычно по вечерам ты сидишь в своей комнате.

— Мое присутствие представляет проблему?

— Я такого не говорил. Просто интересно, что изменилось?

Куча всего изменилось. Куча, ещё кое-что и немного прочего, с большей частью которого я до сих пор пыталась разобраться. Ни одного чёткого вывода пока что не наблюдалось. Я могла немного приврать, сказав, что не переживаю за него. Он вроде как был в порядке. Но это не означало, что мне нужно перестать за ним присматривать. Похороны и его огромный срыв до сих пор оставались свежими в памяти.

— Ничего не изменилось, — солгала я. — Наверное, мне просто стало скучно одной.

Я глубже завернулась в свой свободный зелёный кардиган, чувствуя неловкость. К тому же, по какой-то причине люстра ярко светила на полную мощность. Давайте не будем выяснять, почему. Но то, что я его раздражала, нельзя было отрицать, причём мне для этого было достаточно просто дышать, такой уж была вся прелесть характера Джимми. Хотя меня это никогда особо не волновало. Наверное, я становилась мягче. Может, мне не стоило спускаться. Может, просто нужно было провести промежуточную проверку его состояния и удалиться к себе в комнату.

— Ок, — сказал он.

И всё. Сколько душевных переживаний, а он даже не удосужился договорить целое слово по поводу моего присутствия. Полагаю, ему на самом деле было всё равно.

— Ты замёрзла? — спросил он.

— Что, прости?

Он откинул голову на спинку дивана и медленно обвёл меня взглядом. Его лицо никак не изменилось, но вот глаза, казалось, как-то потеплели. А может, мне просто показалось.

— Ты так закуталась, — сказал он. — Хочешь, чтобы я включил термостат?

— Нет. Спасибо.

Что мне было нужно, так это подкладка в лифчик, чтобы меньше было видно, в каком состоянии из-за него находились мои соски. Но в комнате было уютно и тепло, а диван под попой ощущался невероятно удобным. Джимми не скупился на роскошные вещи. Он не дешевил.

— Не беспокойся, — сказала я.

Кивок в ответ.

— Так, кто ведёт в счёте? — я подтянула под себя свои, затянутые в обтягивающие джинсы, ноги.

— Я не особо слежу за игрой. Можешь выбрать что-нибудь другое, если хочешь.

— Хорошо.

Я потянулась за пультом.

Он издал лёгкий смешок. Это был крайне необычный, но, безусловно, восхитительный звук, который пробежался по моей коже и вызвал странные, но, в тоже время, приятные ощущения. Если он когда-нибудь рассмеётся в голос, то я пропаду.

— Нет, Лена, ни за что. Только я пользуюсь пультом. Я буду переключать каналы, а ты скажешь, если что-нибудь заприметишь.

— Пультом пользуешься только ты?

— Ага.

— Самодур, помешанный на контроле.

— Это современный домашний кинотеатр, Лена. Его мне доставили из Германии, по спецзаказу, — он взмахнул броским чёрным пультом, будто тот был скипетром. Прям король Джимми. Размечтался. — Поэтому я не доверю его тебе ни в коем случае.

— Что? — у меня аж рот открылся. — Что значит, не доверишь?

— Вспомни кофеварку.

Он взял подушку и подложил её под свою дурацкую голову, переключая на первый канал. Шла кулинарная передача.

— Клацай дальше.

Мне нравилась еда. Просто я не испытывала особого желания входить в число тех, кто её готовит. Дома готовкой всегда занималась мама, что меня вполне устраивало.

— Я едва притронулась к кофеварке. Виной всему какие-то странные механические неисправности со стороны Вселенной.

— Да пофигу.

Дальше шел какой-то фильм 80-х годов. О времени можно было судить по укладкам волос, таким высоким и блёклым. Какие чудеса кератиновое лечение могло бы сотворить с теми несчастными женщинами. А эти огромные плечи у одежды... Ну и гадость.

— Переключи, пожалуйста, — сказала я. Здесь показывали старую серию «Дневников вампира».

— Ох, Иэн, милашка. Но я уже видела эту серию, так что клацай дальше.

— Слава яйцам.

Джимми нажал на кнопку, и по телевизору начали показывать документалку о природе. Или, по крайней мере, я надеялась, что это была документалка, потому что на экране блестящий чёрный жеребец взобрался на слегка испуганную кобылу.

— Эй, смотри, прям как на той рубашке, что ты взял у мистера Эриксона! — я с радостью и немного злым умыслом хлопнула в ладоши. — Лошадки резвятся, какая прелесть!

— Ты от этого балдеешь, да? — спросил он лукаво.

После очередного нажатия на кнопку экран заполнился несчётными милями голых и упругих тел. Кроме парня, засунувшего голову между титек одной из девушек. Её малышки оставались устрашающе неподвластными законам гравитации. И, в отличие от моих, они не были ни на каплю заострёнными.

— Как мило, — вздохнула я. — Ничто не выразит настоящую любовь так, как двойное проникновение.

Джимми подавил смешок и переключил канал: по гоночному треку с рёвом гнали машины.

— Почему у стольких мужчин чувство юмора сводится только к шуточкам на тему зловония, прыщавого лица и пошлятины? — задумалась я вслух.

— Не находишь это очаровательным? — спросил он, выгнув бровь.

— Странно с моей стороны, знаю, — я схватила подушку и прижала к груди. — Как-то был у меня парень, который подумал, что будет весело... а знаешь, вообще-то нет. Не хочу рассказывать эту историю. Никогда.

— Продолжай.

— Нет. Я гораздо счастливее, притворяясь, будто его и не существовало. Давай оставим мои постыдные предпочтения кавалеров в прошлом.

— Это едва ли честно, — сказал он. — Тебе много чего известно о моей жизни.

Не успела я сформулировать ответ, как «Формула — 1» сменилась на «Аббатство Даунтон», и я завопила в восторге:

— Не переключай. Стоп!

Джимми поморщился, потирая ухо.

— Ради всего святого, используй внутренний голос.

— Это отличный сериал.

Влюбленная парочка из сериала, одетая в обычном великолепном английском стиле дворян, вела разговор. Обалденно.

— И, мне кажется, он особенно уместен в нашей ситуации.

— Да? — сделав губки бантиком, он уставился на экран. Похоже, его не впечатлило великолепие сериала. Плебей.

— Он о жизни во всех её проявлениях на рубеже веков в Англии.

— Ага. Это как бы можно понять по замку и по тому, во что они одеты.

— Разве их наряды не прекрасны? — я счастливо обняла свою подушку. Я бы всю жизнь проходила и умерла в джинсах, но о платьях было приятно помечтать.

— Дело в том, что в сериале рассказывается о богатых лордах и леди, у которых есть всё, и об их слугах, в карманах которых нет ни гроша. Слугам приходится вращаться вокруг лордов и леди, в течение всего дня выполняя их прихоти, не получая за это даже благодарности. Да ещё к ним относятся, как к гражданам второго сорта, и они полностью отданы в распоряжение своих господ. Ну не варварство ли это?

Ответом на мои пронизанные иронией комментарии послужил стон. Хотя, по правде говоря, в стон он мог вложить много эмоций, изменяя его тональность и характер. Издавая его, Джимми говорил предложение, а иногда и несколько. Он превращался из пещерного человека в эдакое произведение искусства.

— А это леди Мэри, — я указала на экран. — Она говорит кучу ужасных вещей, которые не имеет в виду, и всегда скрывает свое «я» за этим злым грубым образом. Тогда как внутри у неё чуткое, нежное сердце и совесть, как у всех. Это описание никого не напоминает?