Классная штучка

Боб кивнул.

— Господи, с ума можно сойти! — заверещала она. — И на сколько? Ведь это означает, что все это время ты будешь мой!

— Забавно, — усмехнулся Боб. — А я почему-то думал, что это ты будешь моя!

Элламария прильнула к его груди, а он погладил ее по голове. Сам же мысленно поздравил себя, что дешево отделался.

Элламария была счастлива. Она всегда мечтала быть рядом с ним, работать вместе. И несмотря на жестокое разочарование, которое испытала несколько минут назад, Элламария твердо знала, что в один прекрасный день ее мечта осуществится и Боб будет принадлежать ей. Навсегда.

— Во сколько тебе надо уходить? — спросила она, поворачивая его запястье, чтобы посмотреть на часы.

— Примерно через полчаса. Мне придется сначала вернуться в театр — я там кое-что оставил.

— Да что ты, — изумилась Элламария. — А я думала, что ты все захватил.

— Нет, — сокрушенно покачал головой он. — Я только сейчас сообразил, что забыл там кое-какие вещи.

— Может, сценарий? — спросила она, сверкнув глазами.

Боб расхохотался.

— Нет, — ответил он и тут же спохватился. Надо было сказать «да».

— А что тогда? — Элламария и сама не могла понять, чего добивалась. Ей было вовсе не так уж важно, должен он вернуться в театр или нет. Однако что-то в поведении Боба неуловимо подсказывало ей: он не хочет, чтобы она об этом знала.

— Ничего особенного, — сказал он, отводя глаза в сторону. — Так, ерунда.

— Тогда почему тебе так уж обязательно туда заезжать? — спросила Элламария, понимая, что поступает глупо, но уже не в силах себя остановить.

— Просто мне надо, вот и все, — отрезал Боб, уже начиная раздражаться.

— Так что же это такое?

Боб вздохнул.

— Ну, ладно, — медленно произнес он. — Это рождественский подарок.

Элламария выпрямилась. Сердце ее заколотилось.

— Для нее, да?

— Да, — сокрушенно кивнул Боб и взял се за руку.

Но Элламария отдернула ее словно ужаленная. Господи, ну почему он не мог соврать? Кто его тянул за язык?

Впрочем, да… А ведь в последние недели она буквально из кожи вон лезла, чтобы отвлечься от мыслей о Рождестве. О том, что Боб собирается провести его со своей благоверной. А она останется одна. Ее родители не смогли (или не захотели) прилететь, а у нее самой возможности побывать дома тоже не было.

— Элламария! — произнес он умоляюще.

Она не ответила.

— Извини. Зря я тебе сказал.

Элламария решительно встряхнула головой.

— Ничего, — сказала она наконец. — Я сама виновата.

Нечего было к тебе приставать. Ясно же, что ты должен был купить подарок своей жене. Я просто сама не знаю, что на меня нашло.

— Ты же знаешь, как я хотел бы встретить Рождество с тобой, — промолвил он, слегка кривя душой.

— Честно?

Боб кивнул.

С минуту Элламария молчала, а он терпеливо дожидался, пока она заговорит. Когда она наконец нарушила молчание, то сказала именно то, чего он больше всего боялся.

— А знаешь, — сказала она, глядя в сторону, — о чем я подумала несколько минут назад, когда ты сказал, что припас для меня сюрприз?

Боб напрягся и устало провел пальцами по глазам.

— Ты знаешь, что я надеялась услышать?

— Да.

Элламария посмотрела на него в упор.

— Я надеялась услышать, что ты уходишь от жены.

— Я знаю. Извини.

— Вот что сделало бы меня самой счастливой на свете, — добавила она. — Моя мечта — всегда быть вместе с тобой!

Боб взял ее за руки и посмотрел прямо в глаза.

— Скоро мы будем вместе. Непременно. Обещаю. Просто… — Он замялся, затем продолжил:

— Не так легко одним махом обрубить одиннадцать с лишним лет своей жизни.

— Ну, может, ты просто честно ей признаешься, что завел другую женщину? Не может же она тебя удерживать силой, зная, что с ней ты несчастлив. Тебе ведь плохо с ней. Боб? Ты же хочешь быть со мной, да?

— Конечно, дорогая.

Элламария всплеснула руками.

— Ну так признайся же ей! Расскажи про нас.

— Хорошо, постараюсь.

— Нет, — покачала головой Элламария. — Пообещай мне, Боб. Поклянись, что расскажешь.

Он посмотрел в сторону, лихорадочно размышляя. Что делать? Что сказать?

В это мгновение Элламария прикоснулась к его щеке и, заставив повернуть голову, заглянула ему в глаза.

Ее взгляд был затуманен и преисполнен мольбы, как у ребенка, выпрашивающего долгожданную игрушку. Ну как ей отказать? Боб улыбнулся и кивнул.

— Хорошо, — промолвил он. — При первой же возможности я ей все расскажу.

И тут же проникся глубочайшим отвращением к самому себе.

Элламария восторженно прильнула к нему.

— Боже, как же я тебя люблю! — вскричала она. — Ты никогда не пожалеешь, клянусь! Со мной ты будешь счастлив.

— Не сомневаюсь, — сухо произнес он.

Из-за закрытой двери кабинета Билла Прюитта доносились монотонный гул голосов и стрекотание пишущих машинок. Все обсуждали одно и то же. Дженнин Грей не явилась на съемки утром в четверг. Честолюбивая Дженнин Грей, для которой не было в жизни ничего важнее работы, пропустила съемки.

Недоуменно покачав головой, Билл закрыл глаза и тяжело вздохнул. Он догадывался, о чем все сейчас говорят.

Что Дженнин Грей относится к своему делу свысока, убеждена, что достойна куда большего, и, не явившись, просто лишний раз подчеркнула свое высокомерие. Он решил поговорить с самой Дженнин Грей.

Однако пока разговор у них не клеился. И как после этого он может хоть попытаться ее выгородить, если она наотрез отказывается сказать, где была вчера утром?

Билл Прюитт снова вздохнул и отвернулся от окна.

Дженнин, понурив голову, сидела у его стола, нервно теребя носовой платочек.

— Джен, — сказал Билл и тут же заметил, как напряглись ее плечи. Подойдя поближе, он произнес:

— Посмотри на меня, Джен.

Дженнин Грей приподняла голову, и он заметил, что се веки опухли, а глаза покраснели от слез.

— Если не хочешь рассказать, где была, то придумай хотя бы что-нибудь. Наври с три короба, по только не талдычь о своем сожалении.

— Дженнин всхлипнула и помотала головой:

— Не могу, Билл. Хоть убей, не могу.

— Тогда скажи правду, — настаивал он. — Если хочешь, я поклянусь, что буду нем как рыба. А начальству тогда совру. Согласна?

Дженнин снова повесила голову. Господи, ну что ей делать? Будучи в здравом уме, она и сама не могла поверить в реальность существования миссис Грин. Вспомнив об этом, она поневоле содрогнулась, а к горлу подступила тошнота. Такое чувство она испытала, проснувшись утром в крохотном номере брайтонского отеля и обнаружив рядом с собой двоих голых юнцов, которые мирно посапывали, обнимая ее во сне. Нахлынувшая волна отвращения заставила Дженнин судорожно сглотнуть. Впрочем, это отвращение было ничто по сравнению с ненавистью, которую она испытывала к своим любовникам. Боже, что они только не выделывали с ней этой ночью!

— Неужели вы не можете сами придумать что-нибудь? — спросила она, устремляя на Билла молящий взгляд, но тут же отвела глаза в сторону. Мольба, а скорее даже боль, которую он прочитал в ее глазах, заставила его согласиться.

— Хорошо, — кивнул он. — Только сейчас я бы посоветовал тебе уехать домой. Не знаю, что с тобой стряслось, но выглядишь ты ужасно. Как считаешь, завтра сможешь прийти?

Дженнин молча кивнула и встала, собираясь уйти.

— Джен, — окликнул ее Билл, когда она уже была у двери. Дженнин обернулась. — Выше нос, девочка. Страшнее смерти ничего не бывает.

Она горько усмехнулась:

— Бывает, Билл. Очень даже бывает.

Глава 8

Сидя за столом, Джулиан задумчиво вертел в пальцах шариковую ручку. Шел уже восьмой час вечера, все сотрудники разошлись, и, хотя в офисе всегда было чем заняться, сейчас у него не было никаких неотложных дел.

Подарками к Рождеству он уже запасся, так что мог теперь спокойно посидеть и поразмыслить о прошедшей неделе.