Скованы страстью

Такая перспектива ей совсем не нравилась…

И она может пойти и прямо сейчас позвонить…

Но стоило ей вновь взглянуть в черные бездонные глаза, как она сразу же поняла, что не может. Еще не может.

Не может оставить этого человека и его народ. Зафар мог просто пройти мимо нее, не тратя денег на выкуп, или выкупить, а потом использовать, но он не стал делать ни того ни другого. Не таким он был человеком.

И она могла ему помочь восстановить справедливость. Принести ощутимую пользу и обрести четкую цель. Разве не об этом она всегда мечтала? А чтобы придать Зафару цивилизованный вид, придется приложить немало усилий…

− Ладно. У тебя есть какой-то план, как все это организовать?

− Я думал, ты мне что-нибудь посоветуешь.

− Ладно. На королевский прием нельзя прийти в одних штанах.

− С этим не поспоришь, − рассмеялся Зафар.

− Когда ты в последний раз ел по-западному? За высоким столом, да не руками, а вилкой?

− Давно.

− Разумеется, когда ты принимаешь гостей, нужно, чтобы все видели, что ты свято чтишь традиции.

− А ты действительно во всем этом разбираешься.

− Я знаю. И дело не только в Тарике. Моя мама ушла, когда я была совсем маленькой, и я осталась с отцом. А он очень важный бизнесмен. Нефтяной магнат.

− Тогда понятно, что тебя связывает с Тариком и Шакаром.

У Анны резко загорелись щеки. Подобные выводы ей совсем не понравились. Да, без нефти их союза не было бы, но нельзя же все сводить исключительно к этому! Чувства тоже стоит учитывать.

− Когда я стала старше, я начала помогать ему с организацией приемов. Отцу было сложно растить ребенка в одиночку и он, как умел, приобщал меня к своему делу, а я… я радовалась, что хоть как-то могу ему помочь. Так я на практике научилась быть отличным организатором и дипломатом, а потом сменила не одну школу, которые принято называть «пансионами благородных девиц». Обычно о них думают свысока, но на самом деле там не только дают отличное образование, но и учат, как правильно вести себя в любых ситуациях. Я готова к любому, даже самому сложному сценарию.

− И знаешь, как себя вести?

− Да. Главное − это уметь держаться и верно выбирать слова. Спокойным вежливым разговором можно решить практически любые проблемы. Тебе предстоит иметь дело с политиками, у которых самые разные представления об устройстве мира, так что…

− Так что мне придется выживать в гнезде гадюк.

− Да, что-то вроде того я и хотела сказать.

Чувствуя, как в ней крепнет ощущение смысла и цели, Анна сразу взбодрилась.

Зафар все изменит к лучшему, при нем дочерей бедуинов никогда больше не будут силой вырывать у родных, чтобы они ублажали похотливых тиранов, да и вообще все станет иначе.

А она станет частью этого нового начала, призванного изменить судьбу целого народа.

Но только если сможет побороть страх и не станет звонить Тарику. И пусть о ее роли во всей этой истории никто никогда и не узнает, но как же приятно сознавать, что, еще даже не став официальной шейхой Шакара, она сможет послужить народам пустыни…

− Утром завтракаем в саду, − объявила она, поворачиваясь к Зафару. − Обсудим столовые приборы.

− Я за последние пятнадцать лет вообще толком ни с кем не разговаривал, и ты предлагаешь мне обсуждать столовые приборы?

− Я уже говорила, что лучший способ поладить с людьми − это спокойный вежливый разговор. Можешь придумать еще более спокойную и вежливую тему для беседы?

Вот только вести светский разговор, сидя наедине с Зафаром посреди зеленого сада с ярко-оранжевыми цветами, оказалось не так уж и просто. Каменная стена, густая тень и фонтаны надежно защищали от утренней жары, но что-то ей подсказывало, что к вечеру даже здесь нельзя будет спастись от палящего зноя.

− Я заказала тебе американский завтрак, − объявила Анна, складывая на коленях салфетку. − Бекон и яйца.

− По-твоему, все политики обожают бекон с яйцами и мне жизненно важно научиться их правильно есть?

− Правда жизни такова, что все любят бекон. На всякий случай это бекон с низким содержанием жира, а то мало ли, вдруг у вас тут есть какие-то жесткие ограничения того, что можно и нельзя есть.

− Я не настолько набожен.

И неудивительно. Анна сразу поняла, что этот человек всегда и во всем полагается только на себя.

− Кстати, в газеты тот случай все-таки попал.

− Какой случай?

− Тот, где я угрожал послу Рикрофту. Он выставил меня настоящим зверем, и теперь журналисты с радостью на все лады перетолковывают эту историю.

− Мне жаль.

− Мне тоже, но это лишь в очередной раз подтверждает, что мне нужно научиться правильно себя вести.

− Я понимаю. А все эти люди, что пришли с тобой во дворец… Ты много с ними путешествовал?

− Обычно мы собирались вместе примерно раз в месяц, но у большинства из них есть постоянный дом, я же должен был все время странствовать, чтобы видеть всю картину целиком.

− Но при этом вы не разговаривали?

− Очень мало. Каждый раз мы просто отправлялись в путь, пытаясь хоть как-то исправить причиненное дядей зло. Некоторых моих спутников изгнали из дворца при Фаруке, или они были детьми этих изгнанников, другие же родились и выросли в пустыне и на себе испытали его тяжелую руку. Никто из нас не был слишком разговорчив.

− Но почему?

− Потому что всегда нужно было быть настороже. Но притчи мы друг другу иногда рассказывали.

− Притчи?

− Да, эта наша традиция. Поучительные истории, в основе которых лежат реальные события.

Вспомнив, как Зафар рассказывал о собственной судьбе, Анна сразу поняла, что он имеет в виду.

− И вы как бы были маленькой армией пустыни?

− Звучит красиво, но на деле красоты было мало. Положение было невыносимым, и мы просто не могли сидеть сложа руки.

− Если бы люди только знали, что ты для них делал… Я не сомневаюсь, они встретили бы тебя с распростертыми объятиями.

− Возможно. А возможно, и нет. Я подозреваю, что для многих произошедшее когда-то в стенах города гораздо важнее, чем далекие дела в пустыне.

− И что же такого здесь произошло?

Зафар стиснул зубы. Он ненавидел говорить о том дне, когда погибли родители, а его народ лишился всех прав. И уж тем более он не любил вспоминать о своей незавидной роли, но выбора не было. Она должна все узнать, чтобы понять, за что его здесь презирают.

− Времена были тяжелые, ходили слухи, что на королевскую семью собираются совершить покушение, и поэтому охрану усилили, а распорядок дня полностью изменили. Шейх с женой должны были переждать в убежище, пока все не успокоится. Но враги узнали, когда королевская чета должна была покинуть дворец. У них не осталось ни единого шанса. Вместо спасения они сами приблизили свою кончину.

− Но почему во всем винят именно тебя? Я не понимаю.

− Потому что я действительно во всем виноват, и каждую секунду дальнейшей жизни я посвятил тому, чтобы хоть как-то исправить тот вред, что я принес своему народу. Мое изгнание было полностью заслуженным и именно поэтому-то все так и ждут моего провала. Я в ответе за смерть родителей, за смерть шейха и его шейхи, а у нашего народа хорошая память, и он еще не скоро забудет, что их любимых правителей больше нет. По моей вине.

Глава 6

Зафар ясно видел, как в голубых глазах светится ужас. Вот и хорошо. Уже давно пора разорвать возникшую между ними непонятную связь, которая, несмотря на яростное сопротивление, с неудержимой силой притягивала их друг к другу.

Он честно сопротивлялся, но в ней было нечто неуловимо завораживающее и соблазнительное, нечто… Но он отлично понимал, что случится, если он к ней хоть пальцем притронется. И дело даже не в войне.

Получится примерно так же, как если на растрескавшуюся и иссохшую под палящим солнцем землю вылить ведро воды. Он впитает в себя все, что она сможет ему предложить, но его душа останется такой же сухой, как если бы на нее не пролилось вообще ни единой капли живительной влаги.