Мечты Энни

Сильвия тряхнула головой с довольным видом. Взгляды девочек встретились, и Энни поняла, что лед растаял. Сильвия простила ее, и отныне они станут друзьями.

— Вся эта комната принадлежит одной тебе?

Энни только сейчас заметила кровать, помещенную под белым скошенным потолком. Комната была большая, от стены до стены устланная коврами кремового цвета. Тут же находились платяной шкаф и деревянный туалетный столик нежно-кремового цвета, письменный стол и два кресла.

— Это спальня-гостиная, — объяснила Сильвия.

— Она обалденная! — на выдохе произнесла Энни. — Как у кинозвезды.

У Сильвии был даже собственный граммофон с кучей пластинок. Среди личных вещей — зеркала на серебряной подставке и щетки для волос, а также нескольких флаконов с духами и симпатичных стеклянных аксессуаров — стояло перламутровое распятие. Сильвия была католичкой. А это означало, что у них с Энни было нечто общее.

— А что это такое? — спросила гостья, указав на маленький деревянный щит.

— Это герб нашей семьи, — пояснила Сильвия. — Пожалуйста, не говори никому в школе, что мой отец граф. У него в баре имеется еще один щит, и он считает невероятно забавным рассказывать всем, что он граф и коммунист одновременно. Бруно очень общительный. Он любит принимать участие в спорах, особенно если дело касается политики. Вот почему он купил отель «Гранд» — чтобы иметь аудиторию, всегда готовую выслушать его идеи. Деньги его не интересуют. У нас их хоть болото пруди.

— Пруд, — поправила Энни. — Надо говорить «пруд пруди».

На мгновение воцарилась тишина, а затем Сильвия робко спросила:

— Что ты делаешь в субботу, Энни?

— Ничего.

Энни твердо решила не иметь больше ничего общего с Руби Ливси. Это решение наверняка повлечет за собой массу неприятностей, однако ей было все равно. Вдвоем с Сильвией они справятся с этой проблемой.

— Я еще не купила ни одного подарка. Я тут подумала… А как ты смотришь на то, чтобы пройтись по магазинам в Ливерпуле? Мы могли бы там позавтракать, а потом пойти в кино.

— С огромным удовольствием! — воскликнула Энни.

В это время в комнату вошла Сиси, неся кофе и тарелку с шоколадным печеньем. Она вскрикнула от ужаса, увидев расцарапанное лицо дочери, и тотчас принесла дезинфицирующее средство и вату.

— Я поцарапалась, наткнувшись на ветку, — объяснила ей Сильвия.

— Ах ты, глупая девчонка! — с любовью произнесла Сиси, промывая рану.

Энни хотела бы жить в такой же комнате, как у Сильвии, а также носить пальто за двести тысяч лир, однако больше всего на свете она мечтала иметь мать, которая не осталась бы безучастной, если бы ее дочь поранилась. «Моя мама не заметила бы, даже если бы я пришла домой, неся голову под мышкой», — подумала Энни.

ГЛАВА 5

В субботу в десять часов утра Энни ожидала на станции в Си-форте прибытия ливерпульского поезда. Девочки договорились, что Сильвия сядет на него в Ватерлоо, и в пять минут десятого они должны были встретиться в первом купе. На улице было холоднее обычного. В безоблачном голубом небе светило яркое солнце нежно-лимонного цвета с четко очерченными краями.

Энни подумала о постиранной накануне вечером одежде, которая в большом количестве сушилась на специально предназначенном для этого приспособлении на кухне, о кладовой, до отказа заполненной продуктами, и о говяжьей запеканке, томящейся в духовке. Папе уже не приходилось ничего делать по хозяйству, когда он приходил с работы домой. Он мог почитать газету или посмотреть спортивную передачу по телевизору, который они недавно приобрели лишь благодаря настойчивости Энни. Даже Мари осталась вечером дома, чтобы посмотреть праздничное представление.

Энни уставилась на стрелку семафора, желая, чтобы та поскорее опустилась, и слегка пританцовывала, поскольку еще никогда не чувствовала себя такой счастливой. На следующей неделе наступит Рождество, а сегодня она едет в город со своей подругой! На платформе напротив стоял носильщик, с изумлением наблюдая за ней.

— На дворе декабрь, а кто-то, как я вижу, радуется так, словно пришла весна, — закричал он, обращаясь к Энни.

Серебристые рельсы загудели, стрелка опустилась, и через несколько минут поезд подошел к платформе. Сильвия оказалась в том самом месте, о котором они условились! На ней было красное пальто из ангорской шерсти, на голове — белоснежная меховая шапочка. Сильвия выглядела такой же счастливой, как и Энни.

Накануне праздников Ливерпуль казался просто восхитительным. Из каждого магазина несмолкающим потоком лились рождественские гимны. На тротуарах было множество людей. Держа в руках пакеты с подарками, они с трудом прокладывали себе путь в толпе.

Прежде всего девочки купили анонс фильмов кинотеатра «Эхо». Сидя в кафе «Кардомах» за чашечкой кофе, они взволнованно просматривали список. Чтобы успеть на дневной сеанс, им следовало поторопиться.

— Какой фильм ты хотела бы посмотреть? — спросила Сильвия.

— А ты?

— Я бы с удовольствием посмотрела «Три монетки в фонтане». Действие происходит в Риме, а я ужасно скучаю по Италии.

— Тогда мы на нем и остановимся.

— Ты уверена?

— Абсолютно, — твердо произнесла Энни. — Я видела фильм «Маленькие женщины» с участием Россано Брацци и считаю, что он просто потрясающий.

— В следующий раз твоя очередь выбирать. Ну а пока, как только мы допьем кофе, я бы хотела, чтобы ты отвела меня в «Джордж Генри Ли». По мнению Сиси, это лучший магазин в Ливерпуле.

Во время своих немногочисленных вылазок в город Энни так и не отважилась зайти в этот магазин, испугавшись заоблачных цен. Однако Сильвия, очутившись там, стала тратить деньги с такой бешеной скоростью, что у Энни просто перехватило дух. Сильвия купила черную замшевую сумочку для Сиси, шелковый шарф в подарок Бруно, а также пушистую белую шаль для бабушки.

— Дедушка и бабушка прилетают к нам на Рождество, — пояснила она. — Что же мне купить для дедушки?

Девочки отправились в отдел мужской одежды, где после долгих раздумий Сильвия наконец остановила свой выбор на кашемировом пуловере.

— А ты что, не собираешься покупать подарки? — какое-то время спустя поинтересовалась она у Энни.

— He здесь, — сказала Энни, покраснев. Она сэкономила около пяти фунтов, скрупулезно откладывая по шиллингу в неделю из своих карманных денег в течение целого года. — Я сделаю покупки в менее дорогом магазине.

Сильвия смутилась.

— Какая же я бестактная! Давай пойдем в другое место. Показывай дорогу.

Направляясь к выходу, девочки держались за руки.

У витрины с украшениями Сильвия замедлила шаг.

— Скажи, мы ведь будем обмениваться подарками? Я хотела бы купить тебе один из тех браслетов.

Браслеты стоили целых четыре фунта, девятнадцать шиллингов и шесть пенсов.

— Нет-нет, спасибо, — поспешно сказала Энни. — Они прелестны, но твой подарок не должен быть дороже моего. А я не могу позволить себе такую роскошь.

Сильвия понимающе кивнула.

— А как насчет вон тех симпатичных кулонов? Они стоят всего девять шиллингов и одиннадцать пенсов. Это не слишком дорого?

— Это половина английского фунта.

Энни внимательно посмотрела на подвески.

— Вот этот кулон, в виде орхидеи, идеально подошел бы тебе, Энни. Ты сама как орхидея. Такое впечатление, что ты постоянно меняешь цвет. Твои волосы то рыжие, то вдруг при другом освещении становятся золотистыми. То же происходит и с глазами — они то голубые, то серые.

Энни чувствовала себя так, словно вот-вот расплачется. Никто прежде не делал ей таких комплиментов.

— Мне бы очень хотелось иметь такой кулон, — чуть слышно произнесла она.

— Через пятьдесят лет, — с задумчивым видом проговорила Сильвия, — ты заглянешь в свою шкатулку и увидишь там эту маленькую орхидею, к тому времени уже старую, заметно потускневшую, с налетом ржавчины, и она напомнит тебе о Сильвии Дельгадо и об этом дне.