К черту любовь!

– Ого! – грубо расхохотался Питер. – Четыре миллиона женщин во всем городе, и всего одна, которую ты упустил и унизил, оказалась той, к мнению которой прислушиваются остальные четыре миллиона!

Я нажал на кнопку пульта дистанционного управления, и картинка исчезла с экрана. Питер, мой так называемый друг, по-видимому, находил это забавным.

– Ты проиграл, приятель! – восторженно заливался он. – Эра Кэтчера Блока, донжуана, мачо и светского льва, подошла к концу. Король умер!

Я нажал на кнопку, и бар автоматически закрылся.

– Возможно, что испорчу тебе веселье, Мак, – рыкнул на него я, – однако позволь заметить, что из четырех миллионов женщин те, с которыми я встречаюсь, не будут слушать какую-то Барбару Новак!

В этот момент зазвонил телефон, и я схватил трубку.

– Да? – рявкнул я. Услышав голос на том конце провода, я почувствовал себя так, будто стартовые двигатели моей ракеты только что наполнили топливом. – Привет, Гвендолин!

Она не могла бы выгадать лучшего момента для звонка. Сейчас мне нужна была женщина – настоящая женщина, – чтобы забыть весь этот кошмар.

Зажав трубку между плечом и ухом, я потянулся за свежей рубашкой, лежащей на дне ящика.

– Где ты находишься, детка?

– В аэропорту.

– Что же, выбирайся оттуда побыстрее, – игриво поторопил ее я. – У нас заказ на десять часов.

И тут она обрушила на меня новости. Не очень хорошие.

Она сказала, что не сможет прийти сегодня вечером.

Питер пристально наблюдал за мной поверх бокала с мартини. Я отвернулся.

– Ну, ты же не будешь сидеть в аэропорту до трех часов утра, – попытался я найти хоть какой-нибудь аргумент и игриво протянул: – Ты же… проголодаешься!

Вслед за этим я услышал чавканье в трубке, она жевала что-то мягкое и клейкое, похоже, что… шоколад.

– Нет, я не голодна, – заверила меня Гвендолин с набитым ртом. – К тому же, – продолжила она, – мне не будет скучно, у меня с собой книга.

– Книга?! – воскликнул я в недоумении.

С той ли Гвендолин я вообще разговариваю? Какая вообще книга нужна такой сладкой, чудной девочке, как Гвендолин? Или даже так – какую вообще книгу могла предпочесть сладкая, милая девочка Гвендолин после ночи, проведенной с самим Кэтчером Блоком?

Когда она сказала название, мое сердце оборвалось.

– Доброй ночи, Гвендолин, – сказал я и повесил трубку.

Стоило бы выбросить телефон из окна. Но он пригодится мне позже, когда какая-нибудь другая девица заменит Гвендолин.

– В чем дело, Кэтч? – Питеру, похоже, все больше нравилась эта ситуация. – Еще одна сорвалась с крючка?

Я нахмурил брови. В голове у меня зазвучала дробь военных барабанов.

Влияние Новак множилось со скоростью распространения вируса. Кто-то должен был спасти всех и найти вакцину для излечения, прежде чем станет слишком поздно.

Что ж, я вызовусь добровольцем на эту роль.

– Я уничтожу эту Новак и поставлю весь этот перевернутый к-черту-любовный-мир обратно с головы на ноги.

Я начал расхаживать по комнате взад и вперед, упиваясь планом мести.

– Я сделаю публичное заявление! Это будет заявление века, в котором я докажу, что на самом деле все женщины одинаковы. И что все они хотят одного и того же: любви и счастливого замужества. Даже мисс Барбара К Черту Любовь Новак. Вот так!

– И как же ты собираешься это сделать? – спросил Питер, играя в простачка. – Она ведь даже не хочет тебя видеть.

– Вот именно, – подтвердил я. – Именно по этой причине она и подпустит меня к себе.

Я сорвал с груди свежую рубашку, забросил ее в дальний угол и взял из ящика новую.

Барбара

Все хотели лицезреть Барбару Новак.

Я была одной из самых преуспевающих женщин во всей Америке. Может быть, даже во всем мире. Люди останавливали меня на улицах, умоляя подписать маленькие розовенькие книжки. Они настаивали, чтобы я выслушала истории о том, как моя книга изменила их жизнь.

Меня приглашали в шоу «Герой дня». В вечерние новости. На заседания женских клубов и в кружки по вышиванию крестиком. Я красовалась на обложке всех периодических изданий – от «Журнала для домохозяек» до «ТВ гида». Эй-би-си, Эн-би-си, Би-би-си – все каналы наперебой приглашали меня в свои передачи.

Все желали видеть и слышать Барбару Новак, автора самой продаваемой книги в истории книгопечатания.

Но никто не хотел Барбару Новак, просто женщину.

И это была горькая правда.

Она заключалась в том, что, в то время как в изменившемся мире женщины стали лидировать в сексуальной Олимпиаде, я все еще сидела дома, дожидаясь, что кто-нибудь пригласит меня на выпускной бал.

Я добилась успеха. Но была одинока.

Когда женщина чувствует себя подобным образом, остается только одно средство.

Нырнуть в ближайшую постель.

В своей старенькой пижамке… с хорошей книжкой.

И я как раз собиралась это сделать.

Только я надела свою любимую шелковую китайскую пижаму, как вдруг раздался звонок в дверь.

Я сунула босые ноги в шлепанцы, набросила шелковый китайский пеньюар и устремилась через гостиную к входной двери. Конечно же, я сначала посмотрела в глазок, чтобы проверить, кто это, надеясь…

Но это была всего лишь Викки. Вздохнув, я открыла дверь.

Она выглядела просто сногсшибательно в новой шубке, наброшенной поверх умопомрачительного длинного вечернего платья.

При виде меня на ее лице отразилось недоумение.

– Барбара! Ты не одета! – воскликнула она. – Ты никуда не идешь вечером?

– Нет, – ответила я как можно небрежнее. – Сегодня я останусь дома.

Она поморгала глазами.

– Почему? У тебя что, сорвалось свидание?

Я пожала плечами, как будто мне было совершенно на это наплевать.

Исполненная решимости, она прошествовала мимо меня в гостиную, видимо намереваясь помочь мне быстро подобрать какой-нибудь вечерний наряд.

– Мой новый знакомый оказался защитником, а в его команде еще двадцать семь человек. Я уверена, он подберет тебе пару.

«Какая она все-таки милая, – подумала я. – Она все еще не поняла, что к чему».

– А я уверена, что нет, – резко оборвала ее я. – Теперь я персона нон грата для всех мужчин.

Ее лицо оставалось непроницаемым. Насколько яснее я должна была выразиться?

– Теперь даже таксист не захочет подцепить меня! – в отчаянии воскликнула я.

Рука Викки метнулась к лицу, и она прикрыла ею рот, сочувственно глядя на меня.

Я перевернула мир, где сексу и любовным свиданиям отводилось отнюдь не последнее место. Я освободила всех порабощенных женщин, заставила их взбунтоваться против хозяев-мужчин и установить собственные правила игры. Женщины обожали меня. Я была их героиней. Их бесстрашным лидером.

Мужчины же не рискнули бы дотронуться до меня даже десятифутовым шестом. Да и чем угодно другим, если уж на то пошло.

Викки взяла мои руки в свои и посмотрела мне в глаза.

– Это просто ужасно. На фоне славы и успеха мисс Секс a la carte – единственная, кто не может заниматься сексом a la carte!

Натянуто улыбаясь, я вытерла рукавом пижамы уголок глаза.

– По крайней мере, не на этой планете!

Глаза Викки снова зажглись. Ее мозг никогда не переставал работать, прямо как круглосуточный магазин.

– Возможно, мы могли бы найти тебе астронавта, который находился на орбите в течение двух последних недель, – предложила она.

В ответ я просто покачала головой и с обожанием посмотрела на нее. Было ли что-нибудь, чего мой замечательный редактор не сделал бы для своего преуспевающего автора? Она была настоящим преданным другом.

Однако следовало взять себя в руки. Мы обе непростительно расслабились. Что я советовала женщинам во всем мире?

Я веду себя жалко. Какой стыд, какой позор!

Если я сама не в состоянии следовать принципам теории «К черту любовь», то чего же ожидать от моих читателей?

Я расправила плечи и улыбнулась своей ярой поклоннице самой радостной улыбкой из моего арсенала.