"Личное дело Круглова. Все наоборот" (СИ)

Женщина морщила нос и жалась к нему, как маленький котенок.

— Соскучилась, — шепнули мягкие губки.

— Я тут, я никуда не уйду, — руки нежно гладили ее волосы и плечи.

Она чувствовала, как его пальцы запутались в растрепанных волосах и в глубине мыслей промелькнуло: «Попался!»

— Только не говори мне про состояние, которым ты не хочешь воспользоваться, — лепетал ее полусонный ротик.

Кровь ударила майору в голову и не только. Все его тело напряглось, особенно некоторые его части, он с силой сжал хрупкие плечики руками.

-Мне достаточно твоего согласия…

Женщина приподнялась и попыталась дотянуться губами до его лица. Едва заметное прикосновение теплых Галиных губок окончательно лишили его последних сомнений. Их нежная поверхность перемещалась по его лицу, горячее дыхание обжигало кожу. Осторожно поднявшись, он сделал шаг в сторону кровати вместе с бесценной ношей.

— Меня давно не носили на руках, — вздохнули губки на его щеке.

— Буду носить каждый день…

— Ты меня столько лет не замечал, — продолжались упреки.

— Рядом с тобой я других не замечал…

Опустившись на кровать, Галина Николаевна первым делом стянула с него футболку и прильнула щекой к мускулистому плечу. Сколько она грезила этими сильными руками, широкими плечами, мощным торсом… Многим женщинам в этом возрасте уже ничего не нужно, подолгу убеждала она себя, а мне нужен он! Только он! Никто больше… Ее пухлая нижняя губка осторожно прокладывала мокрый след от его плеча по грудной клетке. Головокружительный запах, который и раньше сводил ее с ума, полностью заполнил нос, рот, глаза, даже хотелось удержать его руками…

— Галюша, милая, остановись, — прорычал Николай Петрович.

— Почему?

— Ты меня остатков мозгов лишаешь…

— Зачем они тебе сейчас? — Она нехотя оторвалась от его кожи и переключилась на пряжку ремня.

— Я тебя даже раздеть не успею.

Майор с силой оторвал ее руки от своей одежды и убрал в сторон, она снова попыталась прикоснуться к нему.

— Сиди смирно! — Его тон не терпел возражений.

Отправив свои брюки в сторону, мужчина резким движением стащил с нее футболку, затем взялся за бюстгальтер.

— Почему мне нельзя прикоснуться к тебе? — Ее тихий голос звучал немного обиженно.

Коля вспомнил ее расстроенные глазки, когда они прощались у машин, он ведь собирался быть с ней нежнее и ласковее, это ведь не женщина на одну ночь, с которыми он встречается в силу работы или задания!

— Девочка, я опять кончу, так и не добравшись до твоей груди! — Не справившись с застежкой, он спустил лямки с плечиков.

Пока руки ловили ее округлости, она сама расстегнула лифчик и, отбросив в сторону, легла на спину.

— Теперь можно?

Бывший зам не удостоил ее ответом, он весь был занят столь долгожданным предметом. Мягкая округлая плоть всегда была скрыта под панцирем делового пиджака, а если он и видел ее в более свободной одежде, то перетянутую бюстгальтером, часто под бесформенной футболкой или свитером, скрывающими эти бесподобные формы.

Его руки торопливо перемещались по ее плечам, шее, груди, губы попеременно ловили то один, то другой сосок и, с силой втянув в рот, нежно массировали. Какие же они упругие и мягкие одновременно, размером как раз с его ладонь, которой можно полностью накрыть каждую. Устроив лицо в ложбинке между грудей, мужчина жадно втягивал запах ее тела, мыла и духов. Кто бы мог представить, что она так вкусно пахнет! Сколько же еще секретов осталось в этой очаровательной женщине, а он был уверен, что знает ее… Подсунув ладони под ее поясницу, он приподнял ее животик вверх и защекотал усами от груди вниз.

Сперва это казалось жутко щекотно и Рогозина просто извивалась в его руках, но затем она поймала себя на мысли, что вслед за его движением вниз, со всего ее тела собирается тяжесть животного желания и давит нарастающей болью между ног. Она попыталась сесть, но его руки держали ее слишком крепко, ноги свело судорогой и они перестали слушаться. Желание разрывало изнутри, не давая ни на чем сосредоточиться.

— Коля, — тяжело дыша.

Брюки быстро поддались, а маленькие трусики уже не могли ничему помешать, его рот с силой впился в ластовицу и без того изрядно намокшую. Ее желание завораживало, страсть, с которой она отдавалась, дурманила, сил сдерживаться уже не было. Маленькая тряпочка покинула бедра полковника и ее горячую кожу обожгло его сбивчивое дыхание. Колин язык едва успел коснуться ее отяжелевших от желания губ, как она вырвалась и запротестовала:

— Нет! Нет! Не сейчас!

— Я только хочу поцеловать тебя…

— У меня нет на это сил! Потом…

Она все же села на кровати и попыталась стащить с него остатки одежды. Остальные слова потерялся в стоне, и ему оставалось только догадываться о них, но все ее действия говорили о том, что она его уже больше не отпустит… Никуда! Ни к кому!

— Мой! — Пронеслось в воздухе.

— Моя! — Отозвалось эхом.

Круглов не мог видеть ее тела, лица, румянца в темноте, только представлять, как нетерпеливо она поджимает нижнюю губку зубами, ожидая его орган в себе. На этот раз никакая одежда не мешала, не разделяла, не обременяла своим присутствием, Коля ощущал ее прикосновения повсюду, как она ведет ногтями по его спине, как ее длинные ноги поднимаются к его бедрам и сжимают их…

Галина Николаевна ощутила знакомую тяжесть его тела на себе, снова его мощная плоть коснулась ее губок, и те заныли от скопившегося желания. Приподнимая бедра, она старалась заманить и поймать его, но у нее никак не получалось. Нависая над ней, майор руками шире развел ее колени и, войдя почти целиком, резко вышел обратно. Дразнясь он повторил свое движение, женщина в бессилии рвалась к нему, но ее колени были крепко зафиксированы Колиными руками.

С каждым проникновением мужчина все меньше и меньше хотел покидать ее, слишком тесно, жарко, мокро было внутри. Слишком хорошо и приятно. Слишком узко. Слишком. Он замер стараясь, хоть немного продлить процесс… Наверно, все эти длительные игры уже не для него… И, как юнец, он не может сдержаться при виде обнаженного тела… Ее тела, желанного, любимого, долгожданного!

Галя сама качнула бедрами, не смело, едва заметно, легко, но этого хватило, что бы потерять голову и полететь в пропасть. Николай поднялся на вытянутых руках и полностью вошел в нее, снова и снова, едва отрываясь от ее тела, глубже и глубже… Ее колени раздвигались все шире и шире, пока в какой — то момент не сжали его бедра, сорвавшись; обвили его кольцом, сомкнувшись; и полковник следовала за каждым его движением, не выпуская ни на минуту.

Все ее мышцы сжимались и пульсировали, сдавливая его плоть, заставляя расти прямо внутри. Сочащиеся лепестки слиплись с его кожей и обдавали его все новой порцией влаги, доставляя несказанное удовольствие.

— Можно? — Почти рыча.

Ее ответом стало страстное движение ему навстречу, после которого оба сжали друг друга в объятиях и застонали. Всей тяжестью он обрушился на нее, не задумываясь, Галя приняла его тело на себя.

Когда возбуждение сменилось нежностью, майор отпрянул от любимой и потер лицо руками.

— Ты спишь? — Шорох голоса волной прошелся по ее телу.

— Нееет…

— Не засыпай, тебе надо таблеточку принять! Доктор велел!

По комнате разливался мягкий свет наступающего утра, очерчивающий изгибы фигур и смятую пастель. Коля накрыл ее одеялом, иначе тут уже не до таблеток будет! От соприкосновения со слюной таблетка тут же распадалась на горьковатые крупицы и вязла во рту. Впрочем, ради его нежных рук, приподнимавших ее за плечи и бережно державших, пока она делала несколько глотков воды, женщина готова была смириться с этой гадостью. Ее губки осторожно коснулись его пальцев с белым кружочком, ведь Коля так заботиться о ней, что, пожалуй, эта дрянь и не кажется такой противной…

Казалось, что сбылась самая дорогая, самая несбыточная мечта: ухаживать за ней! Даже не обладать всеми ее сокровищами, а просто помогать в ее ежедневных занятиях, не только отчеты разбирать и формы заполнять, но еще и тапочки одевать, в полотенце укутывать, чаем поить… Полковник давно уже уснула, уткнувшись розовым носиком в белоснежную подушку, а он все продолжал смотреть на нее, боясь шелохнуться. Он еще никогда не видел ее спящей, дремавшей в кабинете или на диване после сложного дела — да… Только там она спала, будто просто глаза прикрыла, всегда готовая подняться по первой необходимости и бежать, командовать, руководить… А тут, она спала как беззащитный ребенок, подложив руку под щечку, другой уцепившись за его палец, с растрепанными волосами, раскиданным по подушке, подрагивающими от дыхания плечиками… Иногда Галя вдруг резко шевелила ногами или взмахивала руками, но по — прежнему крепко держалась за него…