Любви зыбучие пески

– Потому что, – сказал он, отвечая на ее вопрос, – женщины, которые встречались на моем пути, не давали мне того, чего я хотел.

– И чего же именно? – прошептала она.

– Например, вот этого…

Она едва успела сделать выдох, как его губы нежно легли на ее губы, а в следующую секунду язык мужчины, горячий и упругий, уже вонзался в ее рот. Все закружилось, затанцевало перед ее глазами, и ей стало казаться, что она куда-то соскальзывает, падает, и это падение было сладостным, желанным, долгожданным. С этой минуты Кейт твердо знала одно: как бы она ни старалась убедить себя в том, что после той злосчастной новогодней вечеринки Роберто, отвергнув ее, перестал быть для нее кумиром, на самом деле он всегда оставался для нее мужчиной, без которого она просто не мыслила своей жизни.

В душе она была не в силах порвать с ним на той вечеринке, несмотря на то, что он так грубо отверг ее любовь, презрел поцелуи, которыми она пыталась осыпать его, отшвырнул ее руки, когда она стала обнимать его, и надменно посоветовал ей найти для развлечений юношу ее возраста. И она не могла также порвать с ним, забыть его, когда, отвергнутая им, потерянная, одинокая и впавшая в отчаяние, оказалась в объятиях лживого Мартина Форда. А тогда ей так хотелось неподдельной, чистой любви! Где угодно, с кем угодно, но лишь бы она была любима, обласкана, лишь бы ее мужчина не покидал ее, не отшвыривал… Но Мартин оказался совсем не тем человеком, который мог понять ее, поддержать, которому она могла излить душу.

И вот сегодня она снова была рядом с Роберто, и он теперь сам целовал ее! Да, ей вовсе не хотелось отстраняться от него. Наоборот, она хотела еще сильнее прижаться к нему и целовать его с такой же страстью и жадностью, с какой целовал ее он. И Кейт прижалась к нему. Всем телом. И стала целовать его, подставляя ему или сама пуская в ход не только губы, но и язык, и даже свои белые зубки… Она целовала его так, как ей подсказывали самые древние инстинкты человечества…

Прошло несколько минут. Одних поцелуев им было уже недостаточно. И Роберто, не отрываясь от ее губ, пустил в ход свои сильные и нежные руки. Опытные пальцы мужчины плавно скользили вверх-вниз-влево-вправо по всему телу Кейт, гладили мягкие волосы и шелковую кожу, ласкали все изгибы, бугорки и впадинки, искусно массировали самые потаенные и чувствительные места, все больше и больше возбуждая ее, заставляя трепетать, вздрагивать, вздыхать, охать и шептать бессвязные слова любви и страсти.

Когда руки Роберто скользнули под белый хлопок ее тенниски и властно легли на упругие холмики грудей, заждавшихся этого мгновения, Кейт издала громкий стон и Роберто, воспользовавшись этим, стремительно ввел язык в ее приоткрывшийся рот…

А спустя несколько минут, когда бурлившие в ней чувства и ощущения, казалось, готовы были вырваться наружу фантастическим фейерверком, когда она от этих чувств готова была в любой момент упасть в обморок, когда ей захотелось крикнуть ему, чтобы он прямо здесь и сейчас раздел ее и взял, он гордо поднял голову и вперил в ее затуманившиеся глаза долгий, пронизывающий взгляд. А затем сказал:

– Вот это и есть то, чего я хотел. Именно это мне нужно. Женщина именно с таким темпераментом, как у тебя, и никакая другая. Поэтому я до сих пор ни с кем не связывал себя брачными узами. Я ждал тебя. Ждал, когда ты станешь взрослой и мы сможем пожениться. Даже когда ты была еще совсем юной девчушкой, я смог почувствовать, интуитивно предвидеть сходство наших темпераментов. Ты спросила, что я получаю от нашего брачного союза. Отвечаю: тебя. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной. В этом соль. Я хочу тебя больше самой жизни. Я хотел тебя всегда. И всегда буду хотеть.

5

– А теперь я объявляю вас мужем и женой.

Над их головами зазвучала торжественная мелодия церковного органа. Стоящие позади них родственники и друзья, которых удалось собрать за короткое время перед свадебной церемонией, переглянулись и заулыбались, когда услышали слова священника.

Рядом с Роберто Мадругада стояла высокая, стройная и элегантная женщина – Кейт Мадругада. На ней было простое безрукавное платье из белого шелка; яркие каштановые волосы были заколоты с обеих сторон и украшены двумя кремовыми розочками, которые в теплом воздухе церкви едва-едва начали распускаться и расточали вокруг тонкий пьянящий аромат.

С этого дня, с этого момента, мелькнуло в голове Роберто, запах роз всегда будет ассоциироваться для него с их свадьбой, с началом его семейной жизни. Но какое будущее ожидало их брак с Кейт? Ведь он сделал ей предложение в одночасье и, когда она приняла его, пустился во все приготовления перед свадьбой сломя голову. Такого “почерка” в делах не мог бы ожидать от него никто из его друзей или коллег по работе.

Бизнесмен Роберто Мадругада никогда ничего не делал поспешно. Он слыл весьма рассудительным партнером, не принимающим скоропалительных решений, и у него была четкая схема действий, которой он придерживался с железным постоянством. Сначала Роберто собирал все факты о положении дел в компании, с которой намеревался заключить контракт, затем скрупулезно изучал их и только после тщательного взвешивания всех “за” и “против” принимал оптимальное решение. Любой документ он подписывал лишь в том случае, если его содержание было приемлемым для него целиком и полностью и не вызывало никаких сомнений.

Но вот пришел день, и этот осторожный, рассудительный бизнесмен отступил от своей железной схемы – почти скоропалительно женился. Давно зная Кейт, он не знал всех фактов, связанных с ситуацией, которая складывалась в последние месяцы вокруг нее. Например, ему были неизвестны все детали проблем, возникших на фирме ее отца, и он мало что знал о подробностях отношений между Кейт Хиллз и Мартином Фордом, закончившихся ее беременностью…

– Вы можете поцеловать свою молодую жену, – снова услышал он голос священнослужителя.

Свою молодую жену.

Да, она была теперь его законной женой… Но действительно ли Кейт принадлежала ему? Считала ли она себя на самом деле его женой или смотрела на него просто как на мужчину, с которым ей пришлось вступить в брачную связь, потому что он пообещал вызволить ее, а заодно и ее отца из беды? В таком случае он лишь муж по расчету. Муж на бумаге. Муж, не имеющий никаких шансов войти в ее сердце.

Неужели он допустил самую серьезную ошибку в своей жизни?

Впрочем, сейчас ему было не до раздумий. Сейчас на него были направлены взоры всех присутствующих. Гости ждали, когда он поцелует молодую жену. Ждал и священник.

И Кейт тоже.

Она смотрела на него с каким-то загадочным, почти отсутствующим выражением лица, которое он не мог расшифровать. Но когда его задумчивый взгляд остановился на ней, ее лицо осветилось улыбкой. Это была мягкая, подбадривающая улыбка. Улыбка, в которой он разглядел понимание общности их чувств и интересов – понимание того, что их теперь объединило и давало им силы, чтобы выстоять и победить в этой подчас непредсказуемой, запутанной жизни.

Но через несколько секунд улыбка Кейт вдруг начала тускнеть, гаснуть, в ее глазах исчезли искорки бодрой уверенности, на лицо легли бледные, тревожные тени, и она даже показалась ему беззащитной, слабенькой девочкой.

– Китти…

Неожиданно его подхватила и понесла куда-то волна нежности; он обнял Кейт и притянул к себе, и его темно-карие глаза тотчас утонули в омуте ее зеленых глаз.

– Буэнос диас, сеньора Мадругада, – шепнул он ей на ухо, – добрый день, амор мио. – И, наклонившись к Кейт, он впервые поцеловал ее как свою жену.

Несмотря на то, что они присутствовали в общественном месте и что всего в нескольких футах от них стояли их родственники и друзья, ее ответный поцелуй был именно такой, какой Роберто хотел получить от нее. Кейт поцеловала его со всей безудержной страстью и одновременно с бесконечной нежностью. Закрыв глаза и прильнув к нему всем телом, она уступчиво подставила ему мягкие губы, а несколько мгновений спустя ее горячий язычок яростно ворвался в рот мужчины, и она уже сама целовала его взасос, абсолютно ничего не стыдясь и не обращая ни на кого внимания. Роберто охватила знакомая дрожь, по телу побежали мурашки, а в голове мелькнула неловкая мысль о том, что испытывать подобное возбуждение в церкви – занятие явно неуместное.