Девушка с острова Тарт (СИ)

Девушке стало жарко. Она прижала ладонь к щеке, включила камеру и посмотрела на себя. Никакого зеркальца не надо с этими смартфонами… Так и есть, щеки начинали алеть. Ее было несложно вогнать в краску, но отчего-то именно теперь ей хотелось скрыть свое состояние. Сохранить в тайне, не дать никому сунуть любопытный нос в ее дела. Благо, на задних сидениях шла оживленная дискуссия, посвященная грядущей тренировке.

Она вернула смайлик с пылающими щеками.

— Ты свободна сегодня вечером? — появилось на экране вдруг быстро-быстро. Никогда он не печатал с такой скоростью. Он ее куда-то позовет? Без всякой камеры было ясно, что щеки пламенеют все ярче. Санса занервничала. Ответить «да»? А если он предложит что-то… Ох, как же ему не отказать, но уточнить? Пока она размышляла, на экране появились еще две строки, все решившие.

— Пойдем в кино?

— Давай. Только я ужастики не люблю, я их боюсь.

— Хорошо. А что любишь?

***

Он не был силен в переписках, мысли вообще сложно уживались в его голове. Вот на площадке он сразу все понимал, и объяснял толково, и действовал. А учеба….

А еще он легко терял мысль. Пары сообщений от Сансы еще до начала занятий хватило на то, чтобы полностью вывести его из равновесия и толкнуть обалдело на безумный поступок. Он позвал ее в кино. Черт, черт, черт, только не отказывай…

— Пойдем в кино?

— Давай. Только я ужастики не люблю, я их боюсь.

— Хорошо. А что любишь?

— Мелодрамы. Мультфильмы. Детективы.

В конце концов, какая разница что с ней смотреть. Да, было бы неплохо обсудить фильм, да только из него такой собеседник…

Они встретились перед кассами. Точеная фигурка на каблучках — зеленая и рыжая. Волосы заколоты назад в высокий хвост и стелятся по плечам лентами. Она улыбнулась Сандору и взяла под руку так легко, словно всегда так ходила. Рядом с ней он чувствует себя огромным. Рядом с ней он чувствует себя нужным, и наплевать на все остальное.

Сандор не помнил, о чем был фильм. Он не смотрел на экран с того момента, как она издала первый вскрик то ли радости, то ли восторга. Парень повернулся к ней. Лицо девушки было воодушевленным, глаза широко открыты, как и рот. Она переживала каждую сцену так, словно сама в ней участвовала. Он было решил, что она засекла его наблюдение, когда девушка машинально вжала руку в подлокотник, на котором уже обитала его ладонь. Их руки переплелись так крепко, что у него на какое-то время сбилось дыхание. Девчонка, ну что ты со мной делаешь?

***

Полутемный кинозал, громкая музыка. Кино ее захватило, как обычно, и она только к финальным титрам поняла, что ее рука давным давно лежит в руке Сандора. Ее это смутило, но когда она повернулась к нему, чтобы спросить, как ему кино, столкнулась с таким обожающим взглядом. Что-то подсказывало девушке, что он смотрел скорее на нее, чем на экран, но проверять свою гипотезу ей совсем не хотелось. Слишком ей хотелось верить в свою догадку.

— Я провожу тебя до дома, — сказал он так, словно вариантов у нее не осталось. Санса занервничала, но в то же время ей хотелось кричать «провожай!»

— Я живу… довольно далеко и поеду на такси, — уточнила она, глядя на него виноватым взглядом. Извини.

— Да, я знаю, что Винтерфелл за чертой города, — сказал Сандор так, словно бывал у них в гостях. — Я бывал там однажды. Весной очень красиво.

— Зимой тоже, — улыбнулась Санса. Сзади прошуршали шины, резко остановился вольк. Девушка собралась прощаться, перехватила перчатки в одну руку и вдруг поняла, что чего-то не хватает, и воскликнула, распахивая глаза: — Сумка!

— Оставила в зале? — ужаснулся Сандор, беря ее за руку. — Бегом!

И они побежали назад. Санса была настолько испугана, что лишь пробежав почти пол километра до зала по гулким коридорам торгового центра, поняла, что никогда так быстро не бегала на каблуках. Слава богам, это были не шпильки, а банальный устойчивый каблук. Сандор оказался расторопнее, чем она ожидала — сумел найти человека, который открыл уже запертый зал, включил свет и проводил их усмешкой. Мол, что взять с молодых бездельников.

Каблуки гулко цокали по полу. Над ними гас свет, оставалось все меньше и меньше ламп, только дорожка вдоль стен горела маленькими круглыми маяками с расстоянием в хороший большой шаг. Как у Сандора. Санса пыталась идти с его скоростью, но это удавалось ей с трудом.

— Устала, — выдохнула она, наконец. Он немедленно остановился, подавая ей руку.

— Прости, я машинально, — Сандор посмотрел на нее. — Ты быстро бегаешь на каблуках. Первый раз такое видел.

— А я и бежала на каблуках первый раз, — ответила Санса, и оба вдруг рассмеялись легко. Девушка крепче перехватила его за руку, обходя какую-то выбоину или уступ, но недостаточно занесла ногу. Уже летя вперед, она почувствовала крепкую хватку вокруг своих плеч, когда земля уже ушла из-под ног. Он меня поймал, он держит меня на весу, забилось в ее голове.

Сандор медленно опустил ее обратно, ставя на ноги. Его лицо так близко от нее, только глаза поблескивают в полумраке, и он говорит:

— Осторожнее, маленькая.

Маленькая-маленькая-маленькая, эхо в голове. Бабочки в животе. Ей кажется, что за его плечами там, наверху, зажигаются звезды, хотя она никак не может их видеть. Он по-прежнему держит ее в объятиях, она смотрит на него, запрокинув голову. Мгновение, второе, третье, они смотрят друг на друга, не зная, стоит ли шагать дальше. Мироздание ждет, дыша в затылки, а потом, как шкодная, усталая и бесконечно мудрая сущность, легонько подталкивает их друг к другу. Губы встречаются осторожно, едва соприкасаясь,

Ее шатнуло вперед. Поцелуй что-то освободил внутри, словно она до этого была совсем другим человеком. Такая малость — и вдруг острое желание быть рядом, прижаться целиком и никогда-никогда не отпускать его.

Он удержал. Хватка стала прочнее, голова закружилась. Они разорвали поцелуй вдруг, словно испугавшись. Ей казалось, что в небе над его головой начал таять золотой гриб салюта. Она стояла, замерев в его объятиях. Сбежать или остаться. Лицо она опустила, невыносимо было больше вглядываться в бездну.

— Прости, я не хотел, — прогрохотал он глухо над ней куда-то в макушку.

— Все в порядке, — прошептала она как могла громко, не смея поднять глаза. Он услышал, поняла она по судорожному вдоху.

Они стояли молча какое-то время, а потом Сандор уверенно разорвал их руки и сказал:

— Пойдем.

Санса шла медленно, опираясь на его руку. Он приноравливался к ее шагам. Такси, которое было не совсем такси, терпеливо ждало хозяйку. Водитель, завидев их, бросил курить, нырнул внутрь авто и завел мотор. Санса остановилась в шаге от машины и обернулась к спутнику. Ночь была темной, ветреной и облачной, но завесу туч разорвало ненадолго. Погода определенно была за то, чтобы она увидела лицо парня в этот миг. Освещенный луной, Сандор был прекрасен.

— Хорошо сходили, — вежливо сказала ему девушка, не зная, что еще можно сказать.

— Да, — согласился он, стоя рядом. У него, похоже, тоже не было слов. И вдруг сделал к ней тот малый шаг, что разделял их тела, и порывисто обнял. На этот раз ее ноги не отрывались от земли. Объятье Сандора было крепким, Сансе казалось, что ее обнимает весь мир.

А потом так же неожиданно он отпустил ее, словно смутившись своего порыва.

— До завтра, — улыбнулась ему Санса.

— Пока, — ответил он, поднимая ладонь.

***

Когда она влетела в его руки, споткнувшись на своих маленьких острых копытцах, Сандор сгреб ее машинально. А потом долго раздумывал, как бы так и держать ее, не отпуская вниз. Он видел ее лицо только контуром, но по запаху ее дыхания — мандариновому и сладкому — угадал, как близко их лица. И не смог отстраниться.

Его губы накрыли ее медленно, словно в темноте подъезда на ощупь он пытался подобрать ключ из связки к замочной скважине. Вот только ключик был всего один и он подошел сразу.

Когда-то в детстве они с пацанами залезли на спор в распределительный щиток. Одного парня здорово дернуло, а Сандора лишь слегка укусило током. Сейчас же ему казалось, что через макушку в его голову ударила молния, прошла сквозь, и теперь его ступни дымятся. Ее губы были сладкими, они манили и обжигали, и в то же время не было ничего более невинного, чем это касание. Он мог поклясться, что никогда до этого времени так осторожно никого не целовал, и никогда его так не накрывало, даже в самый первый раз.