Life in me (СИ)

Я уже представлю, как эти крошки двигаются внутри меня и шевелят ручками и ножками. Я снова начинаю плакать, и на этот раз от счастья, ведь теперь я уже могу видеть малышей. Боже мой, как представлю, что внутри меня две новые жизни растут и развиваются, так меня постоянно тянет поплакать и кого–нибудь обнять.

- Милая моя, у вас не случалось, помимо больших стрессов, боли внизу живота? – спрашивает миссис Тайлс, ощупывая мой живот.

- Если честно, было пару раз: когда я увидела Дэвина на полу и когда позвонил убийца, но боли были настолько лёгкими, что я просто не придала этому значения и подумала, что это просто нервное, – признаю я, продолжая наблюдать за действиями доктора. Надо сказать, я почти не ощущаю её прикосновений.

После моих слов врач берёт блокнот и быстро что-то записывает.

- Так, милая моя, слушай меня внимательно и запоминай. Больше никаких нервов, от мужа ни на шаг не отходим (если только по срочным делам), и вот, – среднего телосложения женщина вырывает из блокнота листок и протягивает мне, – мазь от болей, ну, это чтобы всем понятно было, – поясняет она для Николь, – втираем её каждый день, на низ живота, избегая пупка. Утром смываем и вечером перед сном наносим новый слой, и так в течение двух недель. Если будут боли, продолжаем и обязательно звоним мне! Всё понятно?

Я лишь молча киваю.

- Хорошо. Скоро могут начаться проблемы со сном, поэтому старайтесь высыпаться и гулять почаще, но солнцем не злоупотреблять. И да, чуть не забыла... – седовласая женщина идёт к своему столу и снова что-то пишет. Я хочу сесть, но доктор говорит мне лежать, если хочу получить скрин.

Она меня уговорила.

- Вот. Эти семь анализов сдадите завтра до 12 часов. Результаты заберёте уже дома. А сейчас давайте сделаем подарочек вашему мужу, – это она специально так говорит, чтобы я привыкала к новой роли?

Доктор сделала пару снимков и вручила мне. На обоих отчётливо видны головки и ручки. Пересматривая их вновь и вновь, я снова начинаю реветь.

Ну, а от волнений мне прописали получать только самые хорошие эмоции и заряжаться позитивом.

После моего приёма у миссис Тайлс никого не было, и я уговорила Николь получить фотокарточку и просто посмотреть, изменилось ли что-то за те две недели, что они с нами. А миссис Тайлс тем временем записала все изменения на листочке и отдала его Николь. Та передаст всё на приёме у своего врача, и по прилёту он внесёт в её карту данные об этой поездке.

Её пацан тоже вырос. Уже во всю толкается и мучает нашу мамочку по ночам.

Мы обе получили хорошие изображения наших детишек и, поблагодарив врача, вышли из отделения гинекологии.

Пока я складывала все свои документы в одну красную папку в рюкзаке Дэвина, мой взгляд наткнулся на небольшую коробочку прямоугольной формы.

“Нет, я не буду лазить там, где не следует” – говорю я себе, закрываю рюкзак и закидываю за плечи.

Мы идём в отделение терапии на поиски Дэвина и Джона. Хоть бы с моим чудом всё было хорошо!

Дэвин

Мы прошли обследование у травматолога и терапевта. Также, по срочной надобности, нам провели внеплановые анализы, и результаты их мне пришлось ждать в палате. Палаты у них тут все одинаковые, если только мужские и женские палаты различаются по цвету. Я же лежу в сине-голубой палате с белым полом и такой же по цвету кровати. В палате есть телевизор, но сейчас меня развлекает Джон. Доктор сказал подождать ещё немного, а пока натёр меня обезболивающей мазью и выдал аналогичные таблетки.

Джон тем временем рассказывает мне, какие ему купили гантели, и я понимаю, что уже хочу их увидеть. Я же передаю ему историю, поведанную режиссёром, и он за меня искренне радуется.

Только мы включили телевизор в палате, как дверь открывается, и заходят наши дорогие и любимые девочки.

Эмма снова плакала! Да что это такое! Неужели всё из-за гормонов?

- Почему ты постоянно плачешь?! – не сдержавшись, выдал я и окинул мою любимую осуждающим взглядом. Она в долгу не осталась и ответила мне подозрением. Да, мы мастера гляделок.

- Потому что я беременна! – чуть громче, чем я, говорит она, скрещивает руки и отворачивается, показав, что обиделась. Вот так всегда! Практически на каждый мой вопрос она так отвечает.

- Ну, всё понятно. Иди, кой-чего покажу! – уже мягче и улыбаясь, зазываю я её, и она, хоть и сомневаясь, но поворачивается к моей постели. Джон и Николь решили остаться наедине, и вышли из палаты.

Я приподнимаю край одеяла и указываю на то, что лежу в одних боксёрах: доктора хотели осмотреть мои ноги, и мне пришлось снять джинсы. Точнее, их с меня снимали, так как я не мог даже нагнуться.

- Какой ужас, ты же весь в синяках! – восклицает моя любимая. – Боже мой! – да уж, это не тот эффект, на который я рассчитывал.

- Милая, не переживай, боли я уже не чувствую: мне дали обезболивающее и натёрли мазью, так что ничего страшного, – успокаиваю я свою невесту и смотрю в её глаза. Но девушка не слушает меня и снова начинает плакать. Вместе со слезами она встаёт на колени около кровати и целует мой пресс и живот. А я и не хочу её останавливать. Её губы очень горячие, она гладит меня по груди. И мне не щекотно, это, скорее, возбуждает.

Долго я не выдержу. Ещё чуть-чуть, и я сорвусь.

- Любимая моя, не надо больше целовать меня, пожалуйста, – прошу я Эмму, и она отрывается от моего живота.

- Почему?

Она издевается надо мной! Нет, всё-таки я никогда не смогу понять беременную девушку!

- Можно подумать, ты не знаешь почему. Посмотри ниже живота! – тонко намекаю я на мой давно готовый орган, который уже давно стоит по стойке “смирно”.

Девушка краснеет и, наконец, отрывается от меня. Она садится на кровать, и я чувствую её попу и спину... Она провоцирует меня! Нет, она совершенно точно делает это специально! Поэтому я всё-таки решаю воспользоваться моментом и успокоиться. Накрываю себя одеялом и зажимаю глаза, сконцентрировавшись на том, как занимаются сексом Джон и Николь. Противно, зато действенно. До сих пор вспоминаю, как застукал их на прошлой неделе: они забыли закрыть дверь на ночь, думая, наверное, что нам ночью не приспичит попить воды.

Так, ну, вроде успокоилось. Я поворачиваюсь боком, чтобы освободить побольше места для моей любимой невесты, да и просто перестать чувствовать её пятую точку, а то будет хуже.

Вроде и почти женаты, и дети уже намечаются, а тянет меня к ней всё с большей силой. Надо об этом с братом поговорить.

- А у меня для тебя есть сюрприз, – говорит она и достаёт свою красную папку и путём нехитрых манипуляций вынимает три листочка, два из которых отдаёт мне.

В моих руках квадратики фотобумаги. Я присматриваюсь и понимаю, что это фотографии моих красавцев.

- Ого, ничего себе они выросли с последнего визита! Ну и головы у них! – выдаю я первое, что приходит мне в голову, и продолжаю рассматривать дальше. Вижу их ручки и ножки, а на другой фотографии они уже в другом положении, поэтому и ручки с ножками уже в другой стороне снимка. – Они двигаются там! Бо-о-оже мой, какое же это чудо! Да и так быстро растут! Мои родные! Теперь я понимаю, почему ты плакала, – плотину прорывает, и я начинаю тереть глаза. Чуть успокоившись, прошу мою невесту опустить лямки и поднять водолазку.

Вдоволь нацеловав её живот, я поведал так красочно, как только мог, как сильно их люблю, и наконец приложил руки к животу любимой. Сзади открывался прекрасный вид, и я, не удержавшись, поцеловал Эмму в шею, а она издала стон. Я опустил ноги по бокам от её ног, и получилось так, что я практически полностью обнимал мою невесту, прикасаясь к ней животом и грудью.

Я поглаживал её живот, и мы целовались, пока нашу идиллию не нарушил зашедший в палату доктор. Он был смущён и начал извиняться, хотя на самом деле извиняться должны мы.

- Простите, я должен был постучать, – доктор, развернувшись, выходит, а мы вдогонку кричим, что сейчас оденемся, и Эмма позовёт его.