Радуга

Подбежав к самому краю, Кэтрин увидела, что «Ночной ветер» еще на якоре: слегка покачиваясь, он стоял у причала, а в каюте его горел веселый золотой огонек. Джеймс скорее всего был там, готовя яхту к длительному зимнему плаванию.

Глядя вниз, Кэтрин вспомнила, как она в первый раз спускалась со скалы к заливу. В ту теплую августовскую ночь разум ее тревожно повторял: «Ты не сумеешь этого сделать! Ты сможешь спуститься по ступеням, но подняться по трем лестничным пролетам тебе не под силу!»

Однако Кэтрин все же пошла с Джеймсом, потому что должна была это сделать.

Так же, как должна пойти к нему сейчас.

Но сейчас, несмотря на то что ее стройному, сильному телу не составляло никакого труда подняться по крутой лестнице, сердце ее храбро подсказывало: «Тебе не надо будет возвращаться. Джеймс захочет, чтобы ты осталась».

В ту августовскую ночь Кэтрин Александра Тейлор очень мало знала о том, какая она на самом деле. Теперь же, в этот декабрьский вечер, она знала о себе все — всю правду. А пришедшая к ней любовь открыла Кэт еще одну очень важную истину: «Когда я с тобой, Джеймс, я — та, какой хотела бы быть».

Шею Джеймса укутывал шарф, связанный Кэтрин, — еще одно напоминание о той лунной ночи, когда они любили друг друга.

Джеймса согревал подарок любви, который Кэт вручила ему год назад, а Кэтрин носила его подарок любви — сверкающие сапфировые серьги, которые обещала надевать на концерты и для поцелуев… и для занятий любовью с Джеймсом.

— Кэтрин… — Ошеломленный, он не мог скрыть своего счастья. — Ты здесь…

— Да. — Глаза Кэтрин светились такой надеждой, таким счастьем и такой любовью!

Она пришла для того, чтобы сказать… но первым заговорил Джеймс, потому что его сердце тоже стремилось поведать всю правду.

— Дорогая, я был не прав! Я не хотел отвергать нашу любовь, но тогда был убежден, что надо поступить именно таким образом и что так будет лучше. Но лучше не стало, — тихо признался Джеймс. — По крайней мере мне, любовь моя.

— Мне тоже не стало лучше, Джеймс.

— Ах, Кэтрин, мне так жаль, что я обидел тебя. Ведь мне было нужно только одно: вечно любить тебя! — Дрожащими руками Джеймс прикоснулся к щекам Кэтрин, и зимний ветерок, словно благословляя их нежнейший поцелуй, распушил смоляные волосы Кэт, открывая сапфировые серьги — символ их любви, похищенный и вновь обретенный. — Я люблю тебя, Кэтрин. Я люблю тебя всем сердцем.

— О, Джеймс, я тоже тебя люблю.

Как только Джеймс снова обнял свою возлюбленную, душа его возликовала. А Кэтрин в объятиях Джеймса впервые ощутила всю полноту чудесного дара любви, перед которым отступал даже волшебный дар пианистки.

В этот снежный вечер на берегу темного залива в их сердцах расцвели сказочные радуги страстной и нежной любви. Джеймс и Кэтрин открыли для себя чарующую и самую прекрасную музыку на свете…