Жена для двоих. В клетке греха (СИ)

   - Снимай платье, Мари.

      То, что Джонас решил помочь, и его пальцы, пока стягивали с плеч тонкий батист, лениво, словно невзначай, гладили мою грудь и соски, прошло почти незамеченным. Даже то, что моё тело отреагировало, и розовые вершинки тут же затвердели, одарив жаркими вспышками вожделения, не вызвало сколько-нибудь сильных эмоций. Я не сводила настороженного взгляда с Джеффри, а он тем временем что-то выбрал из шкафа и повернулся ко мне. Знакомая предвкушающая улыбка на его губах заставила внутри всё болезненно сжаться, я незаметно сглотнула, сжав пальцы в кулаки. Ладони Джона скользнули по рукам, и платье опало к ногам невесомым облаком, а я… смотрела на то, что приготовил муж в качестве вечернего платья и едва сдерживала желание истерично рассмеяться.

   - Думаю, вот это отлично подойдёт, - Джефф шагнул ко мне, а я чуть не отступила назад, не сводя широко раскрытых глаз с наряда.

      Но сзади стоял Джонас и удерживал мои руки за запястья, пока ещё не слишком сильно. У меня не находилось слов, горло пересохло, и я судорожно сглотнула, чуть не закашлявшись. То, что предлагал Джеффри, больше походило на откровенный пеньюар из кружева сочного красного цвета. Длинный, ниже щиколотки, спереди низкий круглый вырез и маленькие рукава-фонарики. А ещё, ряд пуговичек на лифе, совсем недлинный. Где-то до пупка… И атласная лента, стягивавшая наряд под грудью, видимо, символический корсет. А вот ниже застёжки платье расходилось, не скреплённое ничем. Если специально не придерживать юбку, то… На каждом шаге оно будет распахиваться, показывая всем желающим, что под нарядом на мне больше ничего нет. Ну может, кроме чулок и подвязок. Да и само кружево не такое плотное, чтобы полностью скрывать моё тело. В особенности торчавшие, напряжённые соски.

      В голове настолько не укладывалось, что Джеффри всерьёз предлагает мне надеть это, что я несколько долгих минут пребывала в полнейшей растерянности и замешательстве. За это время Джон развернул меня спиной к мужу, я как в полусне просунула руки в рукава, и только когда супруг обнял, занявшись застёжкой на платье, я прерывисто вздохнула и очнулась. Сердце беспорядочно металось между рёбрами, кожа покрылась противным, липким потом, а тело начала колотить мелкая дрожь. Джонас, отступив на шаг и скрестив руки на груди, окинул меня внимательным взглядом и широко, довольно улыбнулся.

   - Ты выглядишь восхитительно… непристойно, сестричка, - мурлыкнул он с отчётливой паузой, и я очнулась, моргнув и уставившись на него отчаянным взглядом.

      Но сказать ничего не успела. Джефф, чьи губы блуждали по моей шее, оставляя на ней невесомые поцелуи, завязал ленточку на бантик, провёл ладонями по мягким полушариям, несильно их сжав. А потом принялся за пуговички, медленно их застёгивая, и одновременно заговорил.

   - Мари, ты замечательно вела себя и вчера, и сегодня. На предстоящем вечере будут наши близкие друзья, любовь моя, - ещё один поцелуй в изгиб шеи, и я несильно вздрогнула – прикосновение будто обожгло кожу. – И ты должна быть очень послушной девочкой, поняла? – его голос стал вкрадчивым, а пальцы погладили живот, обвели впадинку пупка. – Они наверняка захотят познакомиться с тобой… поближе, - продолжил муж с красноречивой паузой, ладони Джеффри медленно скользнули ниже, почти до самого сокровенного, разведя в стороны края разреза на юбке. – Мари, ты поняла? – настойчиво спросил он, погладил мои бёдра, и дрожь в теле стала сильнее, а страх перерос в панику, едва до меня дошёл скрытый смысл его слов.

      Я вспомнила невольно подслушанный разговор и похолодела, застыв и не реагируя на прикосновения. Боже. Там же будут мужчины, двое, если не ошибаюсь. Мне хватило сообразительности понять, что пряталось за, казалось бы, невинной фразой «познакомиться поближе». И мой наряд… Откровенно непристойный, не скрывающий ничего, в нём я выглядела доступной и совсем не леди, а продажной женщиной. Нет, нет, не могу поверить, Джеффри что, позволит другому мужчине прикоснуться ко мне?! Обнимать… Ласкать… Целовать… Иметь?! А может, не одному?.. Я задохнулась от рванувшей к горлу паники, дёрнулась, вывернувшись из его рук. Развернулась, во все глаза глядя на того, кого, как считала совсем недавно, любила, и медленно попятилась. Дрожь усилилась, а пальцы рук и ног похолодели.

   - Д-джеффри… - просипела я, рот пересох так, что казалось, в горло песка насыпали. – Я не пойду в этом, - мои пальцы ухватили за кружево. – Пожалуйста, выбери другое! – почувствовала, что глаза начинает щипать, и заморгала, из последних сил сдерживая слёзы. – Ты что… Правда хочешь, чтобы… меня видели чужие мужчины и трогали чужие руки? – уже прошептала, заметив, как закаменело лицо Джеффа, черты заострились и стали жёсткими.

      От ужаса кожу на спине словно стянуло ледяным панцирем, я поперхнулась следующей фразой, шагнула ещё назад и упёрлась в тумбочку около кровати. Джонас с непроницаемым выражением молча наблюдал, не вмешиваясь, и это пугало ещё сильнее. Тишина в спальне давила на уши, становилась плотнее с каждым мгновением, и я поспешно заговорила дальше, давясь словами, выталкивая их из себя:

   - Зачем?.. Зачем тебе, вам это? Я твоя жена, Джефф, я… я согласна делать всё, что вы хотите сделать со мной! Но… - запнулась, ощутив, что по щеке скатилась слезинка, заметила, как муж медленно шагнул вперёд, и невольно вцепилась в край тумбочки. Отступать дальше некуда. – Но Джеффри, я же… голая! – от последнего слова щекам стало горячо, волна мучительного стыда залила жаром, разогнав немного ледяной холод страха. – А там… чужие люди!..

      Всхлипнула и тут же прикусила губу, с отчаянием поняв, что, конечно, меня никто не услышал и будет так, как решил Джеффри. Неважно, почему он решил именно так. Мгновение – и одним непостижимо быстрым, смазанным движением муж оказался рядом, припечатал к краю тумбочки так, что я невольно выгнулась назад, судорожно вздохнув. Джеффри навис надо мной, и в полумраке я отчётливо увидела затеплившийся в глубине его зрачков рубиновый огонёк. Его ладонь жёстко проникла между моих сжатых бёдер, пальцы вонзились в нежную плоть, грубо потирая складочки и глубоко проникая. Я в голос охнула, чувствуя, как стыд становится сильнее: прикосновение… взволновало, несмотря на весь ужас ситуации, обдало волной жара. О, боже, моё тело реагировало!

   - Зачем, Мар-ри? – пророкотал он низко мне на ухо, и дыхание перехватило от странной, пряной смеси возбуждения и всё того же страха. Я невольно отвернулась и крепко зажмурилась, тяжело дыша и глотая слёзы. – Тебе нужен новый опыт, новые эмоции, которые достанутся только нам с Джонасом, - пальцы между моих ног двигались сильно, размеренно, и… я чувствовала, как там становится влажно. – Твоё тело принадлежит нам, и мы будем делать с ним, что хотим. Говор-ришь, не пойдёш-шь? – он уже шипел, обдавая горячим дыханием шею, и я давилась тихими рыданиями, ненавидя себя, презирая за эту слабость.

      Бёдра подавались навстречу, как ни старалась я сжать их сильнее, и внизу живота становилось жарко и болезненно потягивало. Джеффри с лёгкостью будил во мне тёмное вожделение, всего лишь несколькими прикосновениями…

   - Я привяжу тебя в той комнате к кровати, Мар-ри, и мы с Джоном будем трахать твоё тело до утра, по-всякому, как захотим, - зашептал муж хрипло, и я едва не задохнулась от предательской волны огня, пронёсшейся по венам. Перед глазами замелькали картинки… С губ сорвался сдавленный стон, и я тут же беспомощно всхлипнула, бесстыдно прижимаясь к руке Джеффри. – И не давать тебе кончить, любовь моя, - он медленно лизнул мою щёку, а другой рукой сильно, до боли сжал грудь. – Ты будешь кричать и умолять, Мари, но тебе это не поможет, - тихий смешок, и я всё же не выдержала, зажмурилась, молча глотая слёзы. – Хочеш-шь так, а, любимая? – пальцы проникли в меня особенно глубоко и пошевелились, и я снова коротко застонала. – Тогда возражай дальше, будь непослушной девочкой, и ты получишь своё наказание…