Элла и Миша. Начало (ЛП)

- Что за глупость. И что, черт возьми, мне теперь делать? - Он злится, бросая взгляд на бутылку в руке.

- Ты мог бы оставаться трезвым на выходные, - робко советую я. - В понедельник легче перенесешь похмелье.

Когда он смотрит на меня налитыми кровью глазами, я невольно отшатываюсь.

- Прекрасно. - Он хлопает бутылкой по столу. - Сам достану.

- Пап, не думаю, что тебе стоит куда-либо идти в таком состоянии.

Он машет мне рукой и застегивает куртку, абсолютно не обращая внимания на жару снаружи.

- Вернусь в пять. Присматривай за матерью.

- Пап, я собираюсь ух...

Он выходит из дома, хлопая дверью.

Я тяжело вздыхаю, после чего пишу сообщение Мише.

Я: Немного задержусь. Отцу нужно кое-куда сходить

Миша: ОК, я тебя подожду.

Я: Не стоит... Тебе лучше пойти без меня.

Миша: Не хочу.

Частичку меня распирает от радости, я так жажду сбежать с ним, пусть даже довольно эгоистично заставлять его ждать меня.

Я: Ладно. Увидимся позже.

Я засовываю телефон в карман и облокачиваюсь на кухонный прилавок, наблюдая за дверью в ожидании возвращения отца. Спустя тридцать минут я опускаюсь на стул. И, вращая бутылку водки в руке, наблюдаю через окно за тем, как садится солнце и тускнеет земля. Я жду. Жду. Жду.

Прошел час, из-за растущего беспокойства я делаю глоток из бутылки. Я даже не могу написать отцу и спросить где он, поскольку в одну из своих пьяных ночей он потерял телефон, а позволить купить себе новый мы не можем.

В результате я полностью опустошаю бутылку. И хотя в ней было лишь три стопки, но поскольку пью мало, чувствую, как вокруг меня все кружится. Мой телефон вибрирует, и я, щурясь от свечения экрана, читаю сообщение.

Миша: Ты где?

Я: Отец еще не вернулся. Я присматриваю за мамой.

Миша: Хочешь я приду?

Я обдумываю, чтобы написать "да", но мне действительно хочется выбраться погулять, поэтому отправляю другой ответ.

Я: Дай мне десять минут.

Я отталкиваюсь от стола и проверяю маму. Она продолжала крепко спать, и я, зная о ее давнишних привычках, понимаю, что должна проспать до утра. И хотя я чувствую себя немного виноватой, но кладу ее телефон на прикроватную тумбочку. Потом спускаюсь вниз и покидаю дом.

Все будет хорошо. Я буду отсутствовать пару часиков. Да и отец вернется.

Кроме того, возможно, сегодня вечером, наконец, наберусь мужества сообщить Мише, что мне придется нарушить наш договор.

Глава 4

Миша

У Эллы выдался тяжелый день. Это первое, что я заметил, когда забрался в окно и услышал ее голос. А после она перевернулась в своей постели, и следующая мысль, возникшая в моей голове, была, " - Господи, мне видны просвечивающиеся сквозь ее рубашку соски." - Должно быть, ей было холодно, потому что они чертовски торчали. Я одновременно люблю и ненавижу насколько чертовски она горяча. В результате у меня стояк, от которого я могу избавиться только подрочив, что я и делаю при возвращении домой.

Будь моя воля, я бы сорвал одежду с Эллы и глубоко погрузился в нее. Но она похожа на пугливую кошку, когда речь заходит об отношениях, прикосновениях и ее эмоциях. Но чем старше она становится, тем чуть легче воспринимаются ей подобные вещи, хотя такое не ко всем относится. Как бы мне не была отвратительна ее эмоциональная бесчувственность, эгоизм ее родителей привел к тому, что она не разделяет привязанности, но в глубине души мне нравится, что я единственный, кому сходит с рук прикосновения к ней, такие, например, как недавний щипок за попку.

Примерно через час после того, как я выпрыгнул из окна Эллы, я вожусь с двигателем своего Шевеля 69 года у себя в гараже и ожидаю ее появления. Зверь, как я его называю, настоящий кусок дерьма, но он был еще в худшем состоянии, когда я впервые отбуксировал его домой. По крайней мере, сейчас на машине есть колеса, и она обработана мастикой, скрывающие царапины, а большая часть наружного покрытия тускло-серого цвета после грунтовки. Она по-прежнему требует много работы, такую, как работа с краской и новые диски, но двигатель чертовски потрясающе работает.

Я убиваю время, проверяя масло и антифриз, чтобы убедиться в готовности машины к сегодняшней гонке. Играет радио, и я подпеваю группе Stone Sourпод песню “Imperfect”.

Позднее, с наступлением заката, небо начинает окрашиваться в серый цвет, и я стараюсь не беспокоиться о том, что становится поздно, а Элла до сих пор не появилась. Это означает, что все, что происходит в ее доме, плохо. Так обычно бывает. Либо у ее матери очередной срыв, либо ее отец в хлам и ведет себя как полный мудак.

- Мне показалось, ты говорил, что она готова к гонкам. - Внезапно рядом со мной появляется Элла.

Испугавшись, я вздрагиваю и ударяюсь головой о капот.

- Дерьмо, - чертыхаюсь и потираю голову.

Элла сжимает губы, стараясь не засмеяться.

- Ты в порядке?

- Да. - Я бросаю тряпку, которую держу на полке позади себя, и украдкой изучаю Эллу, которая наклоняется и осматривает двигатель.

Узкие короткие шорты плотно облегают ее идеальную задницу, армейские ботинки зашнурованы до колен, и любимая кожаная куртка завершают ее чертовски сексуальный вид. Но что действительно заставляет мое сердце биться как гребаный отбойный молоток - большие зеленые глаза.

Эти великолепные глаза, которые прямо сейчас полностью поглощают меня.

- Что ты так уставился на меня? - Спрашивает Элла, смущенно касаясь пряди своих волос. - У меня что-то в волосах?

Я качаю головой не в силах отвести от нее взгляд.

- Нет, ты выглядишь потрясающе, как всегда.

Она сужает глаза, наклоняя голову в сторону.

- Хорошая попытка. Я сейчас выгляжу дерьмово.

- Напрашиваешься на комплимент, - ухмыляясь говорю я, радуясь, что способен перевести все в шутку, ведь большее мне не светит. Знаю лишь одно, все было бы намного проще, не отвлекай меня ее приятный аромат, от которого я буквально схожу с ума. Мне приходится практически каждый раз задерживать дыхание, когда я рядом с ней. А учитывая, что рядом мы очень часто - это происходит практически постоянно.

Она немного успокаивается, ее плечи расслабляются.

- Прости. Я веду себя как сучка, да?

- Немного. Но я уверен, что у тебя есть на то причины. - Я замолкаю, понимаю, что все равно бесполезно, но я должен спросить - надо попробовать. - Хочешь поговорить о том, что тебя беспокоит?

Она быстро качает головой, затем подходит ко мне и обнимает меня за шею.

- Я просто хочу повеселиться. Мы можем это сделать?

От того, что она так близко, мое горло сдавливает. Я близок к тому, чтобы прямо здесь, в гараже, излить ей душу. Но я замечаю, что она немного выпила, и останавливаюсь, дабы не совершить столь опрометчивый поступок.

- Ты пьяна, - хмурюсь я.

- Да, и что? - Она с вызовом сверлит меня взглядом. - Ты постоянно пьешь.

- Да, но ты пьешь только тогда, когда тебя что-то беспокоит. - Я смотрю на соседний дом. Кроме подъездного фонаря, свет повсюду выключен, Файерберд ее отца припаркован на подъездной дорожке. - Кто на этот раз: отец или мать?

- Никто. Никто ничего не сделал.

- Элла Мэй, - предупреждаю я. - Я знаю, когда ты врешь.

Она делает вздох, отступая в сторону с опущенными плечами.

- Отец направился за бутылкой более часа назад и оставил меня ответственной за маму. Он должен был отсутствовать всего пять минут, но ты же знаешь, как это бывает.

Я прижимаю ладонь к ее щеке, борясь с улыбкой, когда она принимает мое прикосновение, зная, что прямо сейчас это будет неуместная реакция.

- Сегодня я останусь с тобой, хорошо? Мы позависаем у тебя и последим за твоей матерью.

- Нет. Я не позволю тебе так поступить... из-за меня отказаться от веселья.