Гавайская рапсодия

— Да, отель мне не платит за то, чтобы я постигала азы дипломатического мастерства, — колко бросила она.

— У вас бывают выходные? — не обращая внимания на ее ершистость, спросил Сидней.

— Да, конечно, но все равно в это время я на другой стороне.

— Вы в штате отеля?

Он же все разузнал о ней, прежде чем предложить ей место переводчика. Зачем теперь все эти вопросы?

— Нет, я работаю по соглашению. Работу для меня находит одно агентство в Нью-Йорке.

— Вам нравится ваша работа?

— Очень, — твердо ответила Констанс.

— Вы отличный профессионал. От вас в восторге и Маккуин, и Ватанабе.

— Спасибо. — Констанс с беспокойством ощутила, что этот человек ее пристально изучает, оценивает.

— Они оба очаровательные, по-старому педантичные, вежливые люди, — сухо ответила она.

— Японцы считают, что вы говорите на их языке, как на родном.

— Когда мы жили в Токио, родители отправили меня в японскую школу. Поверьте, в таких условиях учишься очень быстро. И, разумеется, тот год, который я провела в Японии, преподавая английский, в этом отношении пошел мне на пользу.

— А вы бывали ребенком в Китае и во Франции?

Констанс улыбнулась, стараясь сохранять невозмутимость, хотя у нее до боли сжалось сердце от воспоминаний.

— Нет, только в Гонконге, — сказала она. — Тогда у меня была гувернантка-француженка, которой запретили говорить со мной по-английски.

— Заботливые родители, — заметил Дрейк.

— Очень, — подтвердила Констанс. — Очень. Констанс не осознавала в детстве, какие возможности ей были обеспечены родителями, пока не попала десятилетним ребенком с глубокой душевной травмой обратно в Австралию, в косный и враждебно настроенный мирок маленького провинциального городка. Ее тогда спасли добродушная соседка, которая отнеслась к ней ласково и без предубеждения, и очень хороший учитель иностранного языка в местной школе, который заметил в ней способности и помог не забыть языки.

— Завтра предстоит работа, поэтому мне пора, — сказала Констанс серьезно.

— Что ж, хорошо, — не стал удерживать ее Дрейк.