Малина (СИ)

- Чего кричишь? - устало так спросили и руку ото рта убрали, потом отодвинул девушку и стал открывать дверь.

- Чего пугаешь? - насупилась Оля и, вспомнив про 'благодарность', сунула бумажный пакет под нос Аркадию, - В общем, я чего хотела. М... За то воскресенье я тебя не поблагодарила, и еще я извиниться хотела... Вот. Это разные для мужчин нужные процедуры...

- Что? - мужчина развернулся и с возмущением посмотрел на опушавшую от такого поведения Олю, - Процедуры?

- Ну, фитнесс там, тренажеры, плавание, массаж... Ты не подумай, я все по ВИП обслуживание заказала - там эксклюзивное обслуживание на полгода. Если надо, я потом тебе еще закажу...

Аркадий расслабился. У него даже лицо стало опять уставшим.

- Ладно, - он взял пакет документов, закусил губу при виде всех чудес, которые ему подарила соседка, - Благодарность и извинения принимаю.

Оля несмело улыбнулась.

- Ну, я пошла...

- Куда? - не понял сосед.

- Домой.

Он ее осмотрел с головы до ног и разразился очередью матерных выражений с уклонов в человеческую физиологию.

- Пошли, я тебе ноги проверю и обработаю, а то грибок какой подхватишь или еще чего... - вздохнул и устало поплелся вглубь своего жилища.

На удивление девушка чувствовала себя комфортно, ей даже было интересно, как живет этот доктор - в прошлый раз она-то не осмотрелась толком. Он к ней даже не приставал, просто сделал все свои необходимые дела, заставил Олю помыть ноги в тазике, потом протер лосьоном, жутко воняющим спиртом и мятой, затем смазал мазью.

- Тебе отнести или мне за тапочками сходить?

- Принеси тапочки... Они там в прихожей стоят - синие такие...

Принес он их быстро, и почти выпроводил ее за дверь. Правда, извинился:

- Я устал, - вымученно объяснил, - Так бы чаем угостил, а так... Три плановых операции, плюс сложные роды. Еле ребенка дуры-матери вытянули, а она потом отказывается от него, потому что патология тазобедренного сустава, а не полностью здоровый... Коза! Меньше бы утягивала себя и пила, может и здоровый бы был.

Оля хлопала глазками. Для нее это было чем-то нереальным.

- А потом еще главврач истерику устроила, я, видите ли, на медсестре кричу! Жалуются! Так нечего с практикантами в сестринской на кушетке сношаться, совести нет, так хоть бы головой подумали и закрылись!

- А... - ей нечего было сказать. Она вообще была в шоке.

- И потом бывшая, зараза, приглашение на свадьбу прислала. Вот как-так? - и жалобно посмотрел на Олю.

Девушка широко-широко распахнула газа, вспоминала кое-что и предложила:

- А давай я тебе помогу?

Ну, услуга за услугу.

- Это как?

- Ну, ан свадьбу к твоей бывшей с тобой пойду. Плюс к главврачу могу пойти, если надо. Ну, совсем медсестры страх потеряли. Типа я у нее рожать буду, а теперь передумала, потому что у сотрудниц в белых халатах испорченный моральный облик. А еще могу...

Аркадий засмеялся.

- Я подумаю, Оля. Спасибо, что выслушала. Спокойной ночи.

Дверь закрылась, а Оля продолжала стоять на площадке. Где-то в ее квартире неспешно работал кондиционер, где-то в квартире напротив сосед уже спал прямо в одежде у себя на диване и видел муторные сны, на улице бегали дети, родители смотрели за ними, разговаривали и слушали музыку. А Оля стояла тут, напротив закрытой двери, и на губах девушки появлялась какая-то загадочная и мягкая улыбка.

Глава 5. Чай с малиной

Приятно сидеть дома на даче и смотреть, как медленно садится солнце. Розово-золотые лучики подсвечивают пушистые облака, деревья в зеленой листве отбрасывают тени, а ветер играет с твоими волосами и мир кажется таким живым и настоящим, что хочется стать его частичкой. Оля раньше любила сидеть вот так и не двигаться часами - просто наблюдать. И ее никто не трогал, потому что девушка она немного замкнутая и любит уединение.

Вообще, еще в садике девочка уставала от людей. Нет, она их любила, они ей были интересны, но почему-то через какое-то время ей становилось ужасно некомфортно от переизбытка общения. Все равно, что наливать в ванну воду и не открывать заглушку - рано или поздно вода будет литься через край. Поэтому у них дома была традиция - вечера отдыха. Олю не трогали, а она просто смотрела на природу - зимой и осенью в городское окно, а летом и весной на даче.

Любимое место - веранда. Она открытая, здесь просторно и светло, есть утепленный угол, а есть проветриваемый. Тут гигантских размеров стол из дерева, мыть его целое искусство, потому что он не крашеный, и чтобы был чистым, его оттирают до приятной желтизны голикОм, а потом натирают каменной крошкой. Долго, зато чисто и пить чай необыкновенно вкусно. Помимо этого тут были скамейки, а на них подушечки, полки с разными книгами от романов до детективов. На лето вывешивали горшки с цветами - петуньей, геранью и настурцией.

Еще один плюс - это вид. Он невероятно шикарен. Холмы, леса, деревеньки, поля на которых пасётся живность с соседней фермы и ни одного напоминания о городе, людях и иже с ними. Сегодня Оля пребывала в нирване. Родители ушли в гости к своим давним знакомым, а ее оставили одну в кресле-качалке с пледом и ароматным земляничным чаем. Чего еще надо для счастья?

Вопрос чисто риторический. Для счастья ей не хватало многого, например конкретики в ее собственных чувствах. Буквально три с хвостиком месяца назад она и подумать не могла, что может что-то хорошее испытывать по отношению к мужчинам. Отца в расчет она не брала - это же папа. Оказывается, может: у нее получается нежность стопроцентно вычленить среди всей это какофонии эмоций и чувств. И, главное к кому? Банально же! Аркадий. Сосед!

Фыркнула, прикрыла глаза. Блин, сейчас бы вина хорошего выпить, так нет же...

Все началось как-то странно. Ее поблагодарили. Сказали, что было невероятно круто получить все эти услуги, да еще и так профессионально оказанные - ему как медику это виднее. Оля пожала плечами, сказала, чтобы обращался - поможет его даме сердца, когда та появится, обзавестись собственным абонементом. Аркадий хохотнул и поведал за чашкой чая с коньяком, как ему 'везет' с противоположным полом.

Оказывается, то, что было с Олей - совершенная ерунда. Подумаешь, изнасиловали. Да, было больно, да, было противно, стыдно, обидно, но это было быстро, и она восстановилась почти. То есть морально она страдала самую малость, Аркадий же купался в этом аду годами.

Он любил девушку. Молодая, красивая, его подруга детства. Они с ней на все каникулы могли уехать куда-то загород и никто и слова пикнуть не давал. Она его посвящала в свои тайны, он ее боготворил. Ковриком готов был стать у ее ног, а она...

- Знаешь, я думаю, что не будь всех внешних факторов, то она бы осталась со мной, я был бы счастлив. Умная, красивая, податливая. Она не такая плохая, - грустная улыбка, - Была. До тех пор, пока не поступила в институт.

- Это как?

Долгое молчание, а потом он признается. Новый круг знакомств, новые увлечения. Он не сразу понял, что она сильно изменилась. Подумаешь, ее подвозят на дорогих иномарках каждый день разные парни. Наверно, заботятся об одногруппнице. Частые пропадания на тусовках в клубах, плюс вечное потерянное состояние. Он был загружен: это не оправдание, а констатация факта. Курсы, сдача экзаменов, вечные зачеты, курсовики и рефераты, практики, куча впечатлений, вечный недосып... Единственным лучиком была его мечта - подруга детства.

- Нереальное ощущение мира, совершенно странные представления о жизни. Она иная. Своеобразная. Я ей надышаться не мог. Она была моим наркотиком. До пятого курса.

Раздавила. Морально раскатала его по асфальту напротив ее дома прямо перед другими парнями, убила, казалось все, что можно. А через месяц просила помочь - передоз. Он летел, спасла ее, и так много раз. Почти три года он был амебой. Пока она в очередной раз не сказала, что уходит от него не куда-то, а за муж, а перед этим ее кладут в клинику. Вылечилась и даже на свадьбу пригласила. Он пошел - там все другие были, а он стеснялся себя: простенький костюм, дешевые цветы и скромные две тысячи в конверте.