Мы обещали не расставаться (СИ)

- Кому здесь видеть! – Засмеялся Вадим. – Темнота кругом… - Обняв её, принялся жадно целовать.

И снова сердце Тинки растаяло в блаженстве. Не могла она удержаться от удовольствия чувствовать прикосновения любимого, они её заколдовывали, уводили в другой мир. И пусть будет, что будет, подумала она, судорожно вдохнув аромат лесных трав и охотно сдаваясь ласкам Вадима.

Воскресенье они провели тоже вместе и перед полночью в той же увядающей горицветной траве занимались любовью. В понедельник всё семейство Масловых проводило Ксеню за границу, посадив её на автобус до Уфы, где она с группой других девушек и юношей полетит сначала в Москву, а затем и за границу – в Болгарию.

Пришло время дать Вадиму окончательный ответ. Тинка его знала, он за выходные дни не поменялся. Она чувствовала себя препаршиво, ведь обманывала парня. Так и сказала ему.

Как и следовало ожидать, Вадим сильно разозлился, да так, что ничего не хотел слышать. Впрочем, что она могла сказать, как не то же самое, что говорила раньше, что никак ей нельзя ехать, никто не заменит её в хозяйстве. Мать только-только стала вставать с постели и двигаться. Конечно, корову сможет доить соседка, когда Тинка уедет, а вот картошка… У всех в посёлке своя картошка, всем надо её копать, некого попросить помочь, к тому же гидрометцентр и старики по погодным приметам предрекают в начале сентября устойчивые дожди. Ну, никак нельзя ей уезжать на тёплое море!

Вадим, как говорится, рвал и метал, в злости наговорил ей кучу неприятного. Она тоже не сдержалась, обозвала эгоистом, думающем только о себе. Потом он ушёл домой, кипя раздражением.

Тинка думала, к утру он остынет, и они спокойно, без захлёстывания эмоций поговорят и помирятся. Между тем получилось, увы, не так, как надеялась. Утром, когда забежала к нему перед работой, его бабушка огорошила её: Вадим уехал в Уфу первым автобусным рейсом.

- Но он же должен уехать на поезде в Сочи только завтра вечером! – воскликнула огорчённо.

- Знаю, но он так решил, - пожала плечами бабушка.

Тинка попросила номер телефона тёти Наташи в Уфе, бабушка дала. Но сколько бы ни заказывала Тинка разговор на переговорном пункте, телефонистка говорила, что никто не подходит к телефону.

Глава VIII

Всю дорогу к Сочи Вадим не переставал злиться на Тинку. Как она могла так поступить с ним – не моргнув глазом, отказалась от совместной поездки на море. А он её планировал ещё с марта, думал удивить и обрадовать. Мечтал поплавать с ней наперегонки и обогнать, в бассейне он хорошо освоил и кроль, и брасс, умеет делать резкие повороты.

Теперь не будет у них совместной поездки на море. Никогда не будет, потому что у Тинки вечно что-нибудь не так, вечно кому-нибудь она обязана, вечно должна заботиться о ком-то, накручивал парень себя. И на следующее лето, запланируй он поездку, случится то же самое – ей будет недосуг.

На спортбазу, оказалось, явилась собственной персоной и Полинка. В последнюю минуту отказался ехать к морю Никита Серов. Весь год он ходил на пробы в киностудию, ему не везло, а тут совсем неожиданно предложили эпизодическую роль в новом фильме, конечно, Никита с радостью согласился. Свой билет отдал Ардовой, которая должна была составить пару его девушке.

Только, похоже, у Полины были другие планы. Она предпочитала общество Вадима. Хотя вела себя, к удивлению, скромно, сильно не навязывалась, но всё же была почти всегда рядом. Да и нетрудно это было делать, так как все старались держаться единой компанией.

Уже пять дней, как Вадим купался и загорал на Чёрном море. В сущности, всё ему надоело, даже морские лыжи не радовали, ездить на которых его и Артёма обучал тренер. С каждым днём спортбаза всё пустела, люди разъезжались по родным городам. По вечерам отмечались проводы с обильными попойками. На одну из них попала и компания Вадима в полном составе.

А наутро он проснулся с тяжёлой головной болью. Хорошо бы, если бы только с ней. Но проснулся ещё и с голой Полинкой в одной постели, к тому же, положа руку на сердце, точно знал, что с ней занимался любовью.

Правда, прошедшую ночь Вадим смутно помнил. Всё произошло независимо от его воли и разума. Он много пил и танцевал с девушками, потом они с Полинкой уединились в одной из пустующих комнат и целовались, как сумасшедшие. И что-то сломалось в нём, всё стало бессмысленным. Раз Тинка отказалась от него ради дурацкой картошки, почему бы ему не пойти в разгул.

Пожалуй, разгул у него получился на славу, такой, что хотелось плеваться и плакать. Вадим даже не мог сказать, испытал ли от новой связи удовольствие, поскольку всё было как в бреду и, казалось, происходит не с ним. А сейчас его тошнило, и смотреть на раскрасневшуюся и покрывшуюся веснушками от солнца, с облупившимся носом Полинку было противно.

До Тинки он не был близок с женщинами, она у него была первой, интимные отношения с ней принесли ему невероятное наслаждение и безграничную радость. В отношении Полинки ничего такого не чувствовал. Только ужас отчаяния и адские муки. Что будет теперь, ведь Тинка никогда не простит!

- Не тужи, дорогой, и не ахай, жизнь держи, как коня, за узду! – неожиданный звонкий голос Полинки, процитировавшей запрещённые строки Есенина, вывел его из отчаянного состояния. – Не впадай в панику, добрый молодец, не всё так страшно! Подумаешь, переспали! Я много раз это делала… Вот если бы ты лишил меня невинности! – И громко расхохоталась, в полупустой большой комнате без штор, где стояла всего одна кровать, хохот её прозвучал пугающе, как грохочущий гром.

Вадим непроизвольно поёжился и быстро принялся одеваться.

- Никто не узнает, клянусь, что мы занимались любовью, даже твоя драгоценная Тинка, обещаю, всё будет шито-крыто! Мы просто раз переспали, больше ничего не будет! - как будто прочла его невесёлые мысли Полинка. – Если, конечно, ты сам не захочешь? Нет-нет, не маши, я всё понимаю. Тебе нужна только она – единственная и неповторимая! Но ведь разок и мне достался. – Девушка с вызовом усмехнулась. – Иначе, зачем я столько времени тебя обхаживала! Не скажу, что ты был для меня единственным светом в окошке, но признаю, привлекал меня. Теперь, можешь не сомневаться, обращу свой взор в другую сторону. А ты живи спокойно! – крикнула уже вслед убегающему парню.

Лишь к вечеру с помощью сердобольной вахтёрши, точнее предложенных ею отвара и таблеток, удалось Вадиму привести в порядок гудящую голову и избавиться от тошноты и рвоты. Вымывшись же под прохладным душем, он обрёл способность трезво мыслить. А первой мыслью было: скорей убраться подальше из Сочи, от моря и Полинки, туда, где будет спокойный прежний мир, такой, как до его измены, без отчаяния и чувства вины. Хотя и знал, что это невероятно.

Но ведь живут же люди, изменяя жёнам, невестам и совершенно не испытывают мук совести, как, например, его отец. Он тоже, наверное, обидевшись на мать, помчался к своей бывшей любимой за утешением. Почему тоже? У Вадима совсем всё по-другому: Полинка не его бывшая любимая, и не мчался он к ней за утешением ни в коей мере. Одно общее с отцом: оба изменили в гневе, поддавшись глупой обиде.

Как смотреть теперь в красивые лазурные глаза любимой? Цвет неба в ясный день в них потемнеет, станет мрачным и грозным, как только Тинка поймёт, с чем парень к ней явился – с нежданной изменой, со жгучим чувством вины и нечистой совестью. Впрочем, если ей не говорить ни о чём, она же не ясновидящая, чтобы догадаться сама. Да, он не должен ей рассказывать о неверности, твёрдо решил Вадим, надо просто забыть всё, как плохой сон, а сейчас попробовать уехать в Ленинград.

О своём отъезде предупредил лишь Артёма, прощаться ни с кем не стал. На железнодорожном вокзале, как и следовало ожидать, было много народа. Билетов ни на Ленинград, ни на Москву не было.

- Подойдите через два часа, - посоветовала кассирша, - станет известно, будут ли места.

Вадим хотел было так и сделать, как объявили о прибытии поезда из Адлера до Уфы.