Фрося. Часть 7 (СИ)

- Бабушка, не смеши, у нас семья не религиозная, хотя папа и Эфраим свинину не употребляют.

- Ах, мне всё равно, что кушать и где, я хочу побыстрей встретиться с Ривой и навестить могилу моей дочери.

Майя затараторила на иврите, Фросе даже показалось, что они спорят с отцом. Затем она вновь перешла на русский язык:

- Бабушка, мы выясняем с папой насчёт того, у кого ты должна остановиться на временное проживание. Он утверждает, что у него в Тель-Авиве, а я хочу забрать тебя к себе в Иерусалим, где в доме престарелых содержится бабушка Рива. В этом же городе находится и место упокоения моей мамы...

В их разговор вмешался Бени:

- Гверет Фрося, прошу прощения, но Майя не сможет уделить тебе достаточно внимания, а я всё же человек свободный, уже пенсионер, и мне кажется, что тебе захочется побывать в квартире, где последние годы жила твоя дочь...

- Папа, но я же взяла в больнице три выходных дня.

- А потом? Ты выйдешь на работу, и что бабушка будет делать одна в твоём доме? Вы с мужем на работе, дети в школе, а ей что? - сидеть и целыми днями ждать вас?

Фрося решительно вмешалась в спор отца с дочерью:

- Не надо спорить, три дня я поживу у Майи, буду каждый день навещать Риву и могилу моей доченьки, надеюсь встретиться с Ритой, а потом перееду к вам и погощу в квартире, где жила моя Анютка... - Фрося улыбнулась доброжелательным людям. - Учтите господа, что я уже достаточно пожилая женщина, большие нагрузки мне уже тяжело будет выдержать, а мне ещё надо побывать в Москве, а в Америке меня ждёт больной муж, к которому мне необходимо как можно быстрей вернуться.

В машине на некоторое время повисла тишина:

- Бабушка, ты намерена так быстро от нас уехать, а мы запланировали тебе огромную программу, ведь у нас в стране столько много красивых

и исторических мест.

- Не расстраивайся, девочка, неделю я побуду... что успею посмотреть, то успею, но, простите, больше срока я себе не отпускаю. Дай бог, в следующем году прилетим с Марком, тогда сможем погостить и подольше.

После обеда в ресторане они подъехали к дому, где находилась квартира, в своё время купленная её дочерью, но не стали подниматься, а пересели в машину Майи и уже вдвоём продолжили путь в Иерусалим. По просьбе Фроси не стали заезжать домой, а сразу поехали в дом престарелых, где находилась Рива.

- Бабушка, я не хотела тебя сразу расстраивать, но Рива несколько дней назад перенесла тяжёлый инсульт и сейчас находится далеко не в лучшем состоянии. Она, правда, уже пришла в себя, но у неё онемела половина лица и тела, в результате она плохо говорит и без помощи посторонних не может присесть.

В ответ Фрося тяжело вздохнула и зажала руками уши... Машина в этот момент стала подниматься по высокому склону, и этот резкий подъём сказался на пассажирке. У неё сдавило виски, закружилась голова, она замотала ею, стараясь прогнать возникшие неприятные ощущения:

- Майечка, что это?

- Бабушка, это мы поднимаемся в наш святой город, он ведь находится вверху, на плато в Иудейских горах. Потерпи, скоро обвыкнешься.

- Ого, мне так в самолёте не закладывало уши...

Через какое-то время Фрося во все глаза смотрела на утонувший в огнях великий город.

Вот она и в Иерусалиме, куда стремилась все неполных тридцать лет после того, как сюда приехала к Риве её Анютка. Очень скоро она встретится с женщиной, с которой её повязала немилосердная судьба, - они оказались двумя матерями одной дочери, а теперь встретятся две пожилые мамы, а дочь уже десять лет, как покоится в сырой земле.

Глава 10

Действительно, тяжесть в ушах вскоре отступила, и Фрося с интересом стала смотреть в окно автомобиля, а там было на что посмотреть.

Районы старых домов сменялись современными постройками, величественное соседствовало с обыденным, но больше всего поражало огромное количество людей на улицах, среди которых выделялись колоритным видом религиозные евреи в своих одеяниях, похожие на пингвинов, с развевающимися на ветру пейсами, в меховых шапках и кипах, в лапсердаках и белых гольфах.

Фрося невольно улыбнулась:

- Майя, а тебе не кажется, что это похоже на театр, особенно когда рядом с этими смешными людьми в большом количестве идут по городу девушки и ребята с оружием?

- Бабушка, я к этому театру уже так привыкла, что не вижу ничего странного. Это для туриста в диковинку.

Их машина проехала мимо двухэтажных вилл и въехала в ворота, за которыми, утопая в густой зелени, уютно расположилось аккуратное здание в три этажа. Возле него под деревьями стояли беседочки и скамейки, освещённые яркими фонарями.

- Бабушка, вот мы и приехали к Риве. Уже пошёл третий год, как она находится здесь. Ты только не подумай, что мы её сюда определили насильно. Это была её добрая воля переехать на жительство в дом престарелых. Она сама внесла из своих средств довольно крупную сумму на содержание в этом заведении. Я была очень даже против этого волевого решения, ведь можно было заказать ей сиделку на двадцать четыре часа, но она была неуклонна в своём желании.

- А знаешь, девочка, я бы тоже не хотела стать обузой для своих близких. Возможно, в будущем воспользуюсь этим примером Ривы.

- Бабушка Фрося, разве тебя можно сравнить с бабушкой Ривой, сколько себя помню, она всегда была очень слабенькой и болезненной.

- Ничего в этом нет странного, ведь ей столько пришлось перенести в её многострадальной жизни. Из писем Анютки я знаю, что Рива тебя вырастила, если не с пелёнок, так с того момента, как ты приехала в Израиль, и при этом окружила такой любовью и заботой, которая другим и не снилась.

- Бабушка, неужели ты думаешь, что я ничего этого не ценю? Для меня Рива и Майкл после мамы всегда были самыми дорогими людьми.

Они, переговариваясь, прошли через холл с диванами и креслами и на лифте поднялись на второй этаж. Сердце Фроси отчаянно колотилось в груди - вот сейчас она увидит женщину, из рук которой почти шестьдесят лет назад приняла свёрток с двухмесячной еврейской девочкой. Неожиданно став приёмной матерью, Фрося, по всей видимости, спасла тогда ребёнка от неминуемой смерти в том страшном гетто, в котором пришлось провести три года Риве. Она не только воспитала свою милую Анютку, но и вернула уже взрослую дочь, в силу сложившихся обстоятельств, под надёжное крыло настоящей матери.

В комнату к этой душевной, необычайно сложной судьбы женщине Фрося в данный момент заходила вместе с их общей внучкой Майечкой.

Нет, они с Ривой никогда не делили и не оспаривали друг у друга Анютку - это была их общая судьба, любовь и боль.

В просторном помещении никого не было. Фрося растерянно осмотрела стоящие здесь кровать, шкаф, холодильник и висевший на стене телевизор. Майя, о чём-то догадавшись, решительно вышла на балкон. Крайне взволнованная гостья последовала за ней.