Санта-Барбара 4

В глазах Августы блеснули хищные огоньки изуверского любопытства. Она даже подалась вперед, наклонив голову над Лайонеллом, словно стервятник над жертвой.

— Чего-чего, а такого я от тебя никак не ожидала, — с выражением крайнего изумления на лице сказала она. — Ты, привыкший полжизни болтаться на борту своей яхты, вдруг собрался тащиться на своих двоих куда-то в горы? Кстати говоря, а что это за таинственные непонятные горы? Я была бы тебе очень благодарна, если бы ты рассказал мне о них хоть что-нибудь… Надеюсь, что это не какие-нибудь занюханные холмы вокруг Санта-Барбары?

Локридж натянуто рассмеялся.

— Нет, что ты! Это действительно горы, настоящие горы. Ты не поверишь, но я поеду в Гималаи, в Тибет!

Августа поразилась еще больше.

— Не может быть! — воскликнула она с энтузиазмом. — Я никогда в жизни не поверю в это! Не поверю до тех пор, пока ты не докажешь мне верность своих слов каким-нибудь неопровержимым аргументом. Ну, я слушаю.

Локридж недоуменно пожал плечами.

— А как я могу доказать тебе это? Что, показать авиабилет? Разве тебе сейчас недостаточно моего слова?

Августа покачала головой.

— Нет, совершенно недостаточно. Я же абсолютно уверена, что такая мысль никогда в жизни не могла бы прийти тебе в голову самостоятельно. Значит, ты…

Не дожидаясь очередной порции измышлений Августы в свой адрес, Локридж сразу стал отчаянно трясти головой.

— Да, да, ты права. Разумеется, я не сам это придумал.

Августа удовлетворенно потерла руки и улыбнулась. В очередной раз она смогла добиться своей цели — вытащила, пусть даже при помощи раскаленных щипцов, необходимую ей информацию.

То есть, говоря начистоту, для Августы Локридж никогда не существовало информации ненужной или бесполезной. Ее интересовало все — от цен на имбирное печенье в булочной Джины Кэпвелл до результатов последнего благотворительного аукциона в церкви святой Инессы.

Однако ее особый интерес был направлен на семейство Кэпвеллов и, разумеется, на собственного мужа.

Августа всегда дотошно допытывалась обо всех тонкостях дел Локриджа и не только у него самого. О его реальных и воображаемых интригах и интрижках с разнообразными женщинами — правда, с этим у Лайонелла было негусто; она никогда не могла пропустить никаких сплетен и слухов, ходивших по Санта-Барбаре и касавшихся взаимоотношений Кэпвеллов и Локриджей, и всегда была в курсе всех семейных дел Ченнинга-старшего.

Судебные дела тоже интересовали Августу Локридж, поскольку ее родственница Джулия Уэйнрайт работала адвокатом, но это было уже чуть менее интересно, потому что по-настоящему увлекательных и захватывающих судебных дел через Джулию проходило не много. Лишь последний процесс по делу Дэвида Лорана, был по-настоящему интересен.

Между прочим, ни полиция, ни суд присяжных так и не смогли узнать, кто убил Мадлен, жену До-вида.

Но судя по тому, что Лоран и его прежняя подружка Шейла Карлайл исчезли из города, им было что скрывать.

Августа всегда подозревала, что эта семейка Кэпвеллов еще преподнесет немало сюрпризов охочей до сенсаций и разоблачений, скандалов и склок публике.

Однако самым странным образом это безумное, безграничное, бескрайнее любопытство Августы сочеталось с абсолютной неосведомленностью по поводу мелких дел и делишек своего бывшего мужа.

Например, она ни сном ни духом не ведала о том, что пекарня Джины Кэпвелл существовала до сих пор только на ее собственные, Августы Локридж, деньги.

Узнай она об этом, Джина лишилась бы последних волос. Августа при первой же встрече вцепилась бы ей в шевелюру.

Впрочем Лайонелл тоже не остался бы в стороне.

Но с ним бы она разобралась по-особому — чисто женскими способами.

Лайонелл должен был благодарить бога за то, что ему с Джиной удавалось соблюдать конспирацию на таком уровне, чтобы это не стало известно его бывшей благоверной.

Тем не менее, Августа все-таки подозревала нечто подобное, в отношении своего экс-мужа — слишком уж часто Джина болталась рядом с Лайонеллом. Но подозрение — это еще не доказательство. А посему, у Августы оставалось еще широкое поле деятельности в этом направлении.

Поэтому выискивание мелких подробностей из личной жилки Лайонелла Локриджа было постоянным пунктом ее интереса. И, разузнав о планах провести летний отпуск в Гималаях, она мысленно внесла галочку в свой воображаемый список побед и достижения. Правда, этот вопрос оставался еще открытым — Августе не удалось разузнать подробности.

Но вечер был впереди и это открывало перед ней большие перспективы.

— Итак, Лайонелл, — с прежним любопытством спросила она, — кто же тебя надоумил пойти в горы?

Он махнул рукой, как будто уже отчаялся сопротивляться.

— Я принял приглашение супругов Бересби поехать на время летнего отпуска в Тибет. Надо немного встряхнуться.

— Хотите посетить далай-ламу? — ехидно поинтересовалась Августа.

Локридж пожал плечами.

— А почему бы и нет?

Августа рассмеялась.

— Никогда не видела более преданных буддистов, чем ты и Бересби. Сомневаюсь, что он вас примет.

Лайонелл без тени сомнения сказал:

— Наверняка, примет. Все-таки мы не самые последние люди в этом мире… И, к тому же, думаю, что там бывает не слишком много американцев. Он сделает это хотя бы из простого любопытства.

Августа снова рассмеялась.

— Мне приятен твой непритворный оптимизм.

Локридж гордо вскинул голову.

— А я всегда был оптимистом, — уверенно заявил он. — Это всегда помогало мне в критических ситуациях.

— Я думаю, что ты снова попадешь в одну из таких критических ситуаций…

Он скривился.

— Это почему же?

— Потому что Бересби, по моему мнению, не самые приятные спутники в дороге, а тем более в таком экзотическом путешествии.

— Ну что ж, это твое право.

Лайонелл снова пожал плечами. Однако, на этом разговор не был закончен.

Августа продолжала допытываться:

— А на какой срок вы туда едете?

— Три недели.

На этот раз Августа расхохоталась еще громче. Лайонелл изобразил на лице недовольство.

— Что на этот раз вызвало твой смех, дорогая?

Немного успокоившись, она сказала:

— Думаю, что ты не оптимист, а неисправимый мазохист, мой любезный Лайонелл… Похоже, что это у тебя в крови.

Локридж обиженно посмотрел на нее,

— Ты всегда умела наклеивать ярлыки, дорогая, Потрудись хотя бы объяснить, почему ты считаешь меня последователем учения Захер-Мазоха?

Августа снова потянулась к бокалу.

— Что же, охотно объясню.

— По-моему, провести три недели с супругами Бересби тоже самое, что прожить два года в компания снежного человека.