Цена невезения (СИ)

Однажды он увидел девушку на улице и, сдерживая порыв подойти, решил всё же проверить свою догадку. Он набрал её номер и стал внимательно наблюдать за Ми Ён. Она достала сотовый, посмотрела на экран, поставила мобильник на вибро-режим и положила обратно в сумку. Он позвонил ещё раз, и ещё, и ещё. Раз на пятый Шин всё же ответила, причём с огромной неохотой, что было заметно, как по её движениям, так и по выражению лица, и что ещё заметнее ― по голосу, будто окатившему Шугу холодной водой прямо с той стороны трубки.

— Прости, у меня совещание, не могу отвлечься, — быстро бросила девушка и отбила вызов, после чего окончательно выключила телефон.

В тот день у неё был выходной и находилась она в кафетерии. Юнги сидел через четыре стола от Шин. После колющих, возможно, прямиком в сердце, гудков, парень встал и, бросив деньги на стол с непомерно большими чаевыми на радость официанту, ушёл из кафе. После этого он больше не звонил. Вместо этого он решил всё выяснить лично раз и навсегда.

Юнги знал, что в тот день она была дома. Парень просто заявился к ней домой и настойчиво стал звонить в двери. Открыла Джун Хи с явным удивлением.

— Она дома? — без особых церемоний спросил Мин. Он был не в духе, как, впрочем, и всегда в последнее время.

Кан кивнула и отступила в сторону, пропуская парня в квартиру. Пока Юнги разувался, девушка внимательно наблюдала за ним, еле скрывая волнение ― Джун ощущала, что назревает что-то плохое.

— Только пожалуйста, попробуй её понять, — бросила вслед удаляющемуся в глубь квартиры Шуге шатенка, заставляя того остановиться на секунду.

Парень, не поворачиваясь к ней, кивнул и открыл двери в комнату Ми Ён. Шин была там. Дверь за ним захлопнулась, а Кан позвонила Ли Хёну и ушла из квартиры. Там она была лишняя.

— Ты мне объяснишь, что с тобой происходит? — поначалу как можно спокойнее задал вопрос Юнги и сел возле брюнетки, которая выглядела совершенно не удивлённой его приходом.

— А со мной что-то происходит? — не поднимая глаз переспросила девушка, уже одними этими словами зарождая в парне злость, которую он всё ещё старался сдерживать.

— Ты меня избегаешь, — он был прямолинеен, как всегда, что, в принципе, в данном случае было единственным верным решением.

Действовать осторожно и из-под тишка он уже не мог ― терпение лопнуло, да и не принесла бы такая тактика никаких плодов. Даже сейчас было заметно, что Шин пытается увильнуть, а значит, только загнав её в угол можно узнать правду.

— С чего ты это взял? — Ми Ён понимала, что настолько очевидных вещей Юнги просто не мог не заметить, но всё же надеялась, что тот протерпит ещё немного и даст ей побольше времени собраться с мыслями.

— Даже не знаю! — парень немного повышает голос, но затем снова успокаивается, понимая, что крики не помогут. — Я знаю, что ты игнорируешь мои звонки и периодически врёшь о своём местонахождении, лишь бы не видеться со мной.

Шин не ожидала услышать подобных обвинений, пусть и правдивых, поэтому растерялась. Всё же, конспиратор из неё плохой.

— Не было такого, — дрогнувшим голосом пытается переубедить Юнги Шин.

Он не верит, что ясно по его взгляду, ставшему ещё более холодным и разочарованным что ли. Лжец из неё ещё хуже. Парень вздыхает и подсаживается ближе.

— Если у тебя есть какие-нибудь проблемы, о которых ты не можешь рассказать ― то я пойму, — откуда в нём сейчас столько терпения и веры Юнги сам не знал, но и сдаваться не собирался, — просто не игнорируй меня. Я не хочу тебя в чём-то упрекать или винить, я просто хочу помочь.

— Да всё в порядке, — пытается выдавить улыбку девушка.

— Нет! Не в порядке! — громко, но всё так же спокойно говорит Мин, уже на сто процентов уверенный в своих словах. — Я же вижу, что с тобой что-то происходит.

Юнги попытался взять ладонь девушки в свою, но она непривычно дёрнулась и вырвала руку. Сразу же за этим последовал крайне виноватый взгляд Ми Ён, которая будто бы сама не понимала, что только что сделала, и главное ― зачем.

— Я всё понял, — парень поднялся на ноги и, больше не проронив ни слова, вышел из комнаты.

Звук хлопнувшей входной двери привёл Шин в себя. Осознание только что произошедшего неприятно укололо её в сердце, а собственное поведение и вовсе стало ударом под дых. Девушка была на грани истерики.

***

Два дня… три? Может дальше больше. Однозначно больше. Ми Ён давно сбилась со счёта. Девушка просто знает, что очень давно не слышала голоса Юнги. В песнях не считается, да и, по правде говоря, очень скоро она поняла, что не может более их слушать. Становилось просто больно.

Она неправа.

Она это знает.

Она ничего не может с этим поделать.

Просто не может побороть себя. А ещё боится. Боится, что её не поймут. Хочет всё исправить, но страшно ошибиться. Шин бы уже давным-давно откинула эти глупые сомнения и позвонила бы ему. Сходила бы даже. Это мало помогло бы решить проблему, но, однозначно, ей стало бы немного легче. Вполне возможно, что вместе они придут к решению. Юнги может помочь… Только если поймёт. А девушка просто не знает, что сказать, чтобы это произошло. Если он её прямо спросит о том, что её беспокоит, Ми Ён не сможет правильно сформулировать. Для этого нет подходящих слов ― есть только чувства, которых она сама порой не понимает. Даже сейчас, пытаясь прокрутить в голове возможный разговор, брюнетка осознаёт, что не знает, что сказать. Как донести свои чувства. Эмоции, которые разрывают её изнутри. Противоречия собственного сердца и разума.

«Ещё чуть-чуть и мне нужен будет психолог…, а лучше — психиатр.»

Смеётся девушка. А затем снова грустит. Порой до плача в подушку. Иногда просто внутри себя, глотая слёзы перед окружающими. Но если есть люди, которым до тебя нет особого дела. Например, коллеги или простые прохожие. То есть и те, которые волей-неволей, но переживают о тебе. Именно перед ними и приходиться притворяться. Только фальшь видна невооружённым глазом даже ребёнку. И если отцу ещё можно что-то соврать ― придумать несуществующую проблему или просто сослаться на неудачный день и магнитные бури, то Джун Хи и Ли Хён были явно не теми, кому можно лапшу на уши навешать. Кан и вовсе после признания Ли Хёна приобрела сверхчеловеческую проницательность, но не всегда пускала её в дело. Как и в этом случае. Из тактичности? Солидарности? Простой жалости?

Она молчала, не лезла и не позволяла это делать Ли Хёну, который, увидев сестру впервые после долгого перерыва, сразу же заметил неладное. Она чего-то ждала. Возможно, откровенности и чистосердечного признания. Признания вины и собственной глупости. Но Шин не спешила откровенничать, оставаясь в недомолвках сама с собой. Нечего было запутывать ещё кого-нибудь. Кан лишь один раз высказалась по этому поводу. Девушка просто не выдержала.

— Если ты продолжишь в том же духе, — строго начала шатенка, когда вернулась в квартиру после того злосчастного случая и не обнаружила никаких положительных сдвигов, — то вовсе потеряешь его.

Ми Ён ничего не ответила. Но она была полностью согласна с этим несокрушимым фактом, сомневаться в котором уж ей-то точно не приходилось.

Что же касается Юнги, то он был зол. Как бы легко он не ушёл тогда, насколько непринуждённо не спустил всё это на тормозах ― это была лишь видимость. Парень был крайне взбешён.

Он банально не знал, что произошло, и кто в этом виноват. Возможно, одна Ми Ён, возможно и его вина в этом есть ― не понял её. Но, чёрт возьми, он ведь не экстрасенс! Девушка однозначно не хотела говорить, но при этом и не пыталась даже дать шанса понять её. Фраза: «Женщины сами не знают, чего хотят», подходит под данный случай просто идеально. И Мина это бесило жутко. Если дело действительно было в нём, то ей просто следовало об этом сказать. Накосячил ― извинится и исправит. Так он думал. Но потока мыслей Шин Шуга уловить всё же никак не мог. Она просто закрылась от него.

Первые пару дней Юнги действительно был на взводе, приводя остальных парней в состояния готовности чуть ли не к атомной атаке, ведь никто из них не знал, когда его молчаливая злость перерастёт в бушующий вулкан эмоций, извержение которого захватит всех, кто будет находиться в радиусе нескольких километров от него. Но, к всеобщему удивлению, буквально несколько дней спустя вся ярость и злость Мина просто перегорела, оставляя за собой сплошную пустоту в душе и щемящую боль.