Долгожданное счастье Таисии

– Жаль, что мы там не посидели, – заметил он, когда они покинули мост и пошли к пруду. – Там как-то время останавливается, и так и видишь прогуливающихся дам в старинных платьях с кавалерами под руку.

– Да? Ты тоже это видишь? – обрадовалась Таисия. – Я иногда словно грежу наяву. И счастлива, что живу в таком месте. Давай сядем вон на то бревно, – предложила она, показывая на толстенную, лежащую верхушкой к воде липу.

Они подошли и сели на сухой теплый ствол. Розы Таисия положила рядом в траву и стала задумчиво смотреть на воду, которая была настолько неподвижна, что казалась зеркалом, отражающим небо, легкие облака и лес на другом берегу.

– А ветер окончательно стих, – заметил Евгений Кириллович. – Вода-то не шелохнется.

– А к вечеру часто так, – сказала Таисия. – И такой покой, такая тишь. Я люблю здесь сидеть. Знаешь, у нас и художник свой есть. Старенький такой, а все рисует. Только нигде работы свои не выставляет и не продает. Он самоучка, но картинки красивые получаются. Тут часто он рисует и этот пруд, и церковки наши. Поставит мольберт и может целый день проработать. Отдыхающие иногда выпрашивают картины на память, так он денег не берет, даром отдает. Говорит, что лишь бы радость людям его искусство приносило.

– Странный мир тут у вас, – задумчиво проговорил Евгений Кириллович, – словно и не наше время. А вроде от Москвы недалеко. Даже уезжать не хочется! А ведь придется. Вот путевка моя закончится, и прощай, графская усадьба!

– Но ведь ты всегда можешь сюда вернуться, – тихо сказала Таисия и взяла его за руку.

– Приглашаешь? – спросил он и искоса на нее глянул.

– Да, – быстро ответила она и продолжила совсем другим тоном: – В середине шестнадцатого века здесь находились владения боярина Василия Головина. Это вообще-то не пруд, а речка Уча. Вот на ее крутом берегу он и построил себе дом. Головин служил при Иване Грозном воеводой. Но потом Марфино часто меняло своих владельцев.

– Вот как, – сказал Евгений Кириллович, видя, что она замолчала и внимательно на него смотрит. – Интересно!

– Тебе и вправду интересно? – все-таки уточнила Таисия. – Или ты так, из вежливости?

– Продолжай! – попросил он.

– В 1698 году Марфино приобретает воспитатель Петра I, впоследствии его сподвижник, князь Борис Алексеевич Голицын. Вот с этого-то времени и наступает новый период в жизни усадьбы. Деревня была скромная, заштатная, можно сказать. И это не соответствовало вкусам князя Голицына. Он возводит здесь новые хоромы, разбивает французский парк, а затем строит и новую каменную церковь Рождества Богородицы.

– Эту? – спросил Евгений Кириллович, показывая на высящуюся слева от них на высоком берегу небольшую церквушку, выкрашенную в светло-желтый цвет.

– Нет, это Петропавловская церковь. Она была возведена позже и являлась зимней. Поэтому стоит практически рядом с первой.

– Ах, да, та и вправду намного больше и строже видом. Но она вроде закрыта? – уточнил Евгений Кириллович.

– Долгое время была закрыта. Но сейчас ее реставрируют и, даст бог, скоро откроют для служб.

– Вот и славно! – улыбнулся он. – Как много ты всего знаешь! Ты удивительная женщина!

Он вдруг наклонился и поцеловал ее в щеку. От неожиданности Таисия зарделась и замолчала. Кровь зашумела в голове, от волнения вспотели ладони, и она скрестила руки на груди. Евгений Кириллович тоже молчал и смотрел на воду. Таисия почувствовала странную неловкость и встала. Она подняла цветы с земли.

– Хочешь пройтись? – уточнил он и тоже встал.

– Домой уже пора, – ответила она. – Завтра рано вставать.

– Зачем это? – удивился Евгений Кириллович. – Ты же уже в отпуске!

– В Москву еду завтра. А мой сосед тоже, вот обещал отвезти на машине. Только он в пять утра поедет.

– Во сколько?! – изумился он.

– Так ведь пробки на Дмитровском шоссе на въезде, сам понимаешь! Лучше пораньше, а то простоишь невесть сколько, – пояснила она и пошла в сторону мостика через пруд.

– Ну раз такое дело, – вздохнул Евгений Кириллович, – то не смею задерживать.

Его лицо приняло обиженное выражение, видно было, что он чем-то очень разочарован.

– Хочешь – проводи меня, – тихо предложила Таисия.

И он сразу приободрился и кивнул, взяв ее под руку. Они перешли через мост и направились в сторону деревни. Но странная неловкость все нарастала. Таисия отчего-то сильно смущалась и молчала. Евгений Кириллович искоса поглядывал на ее румяное лицо и тоже помалкивал. Так они дошли до ее дома и остановились возле калитки. Таисия заранее решила, что приглашать его в дом не будет. Она хотела уже попрощаться, но в этот момент на крыльцо вышла Мария Ефимовна. Она вытянула шею, глядя на них. Потом начала улыбаться и махать рукой. Таисия растерялась. Отправить его сейчас восвояси было уже неудобно.

– Здравствуйте! – крикнул Евгений Кириллович и помахал в ответ.

– Да что же вы не заходите? – громко спросила Мария Ефимовна и пошла к ним. – Тасенька, что же ты гостя на пороге держишь?

И Таисии ничего не оставалось, как пригласить его в дом. Евгений Кириллович внимательно посмотрел в ее недовольное лицо и не двинулся с места. Но она открыла калитку. Мария Ефимовна с путавшейся под ногами Илкой уже подходила к ним.

– Гость дорогой! – радостно заговорила она. – Обещались, а не заходите! Нехорошо, молодой человек!

– Вот зашел, – улыбнулся Евгений Кириллович. – Но опять без подарка! Вы уж простите!

– А и не нужно мне ничего! – улыбнулась она в ответ. – Посмотрю на вас, да и довольно с меня. Проходите, чего же на пороге топчемся. Я пирогов напекла с яблоками. Любите? Сейчас чай пить будем. Ай, розы-то какие красивые! – заметила она и хитро посмотрела на Таисию.

– Да, очень, – ответила та и спрятала лицо в букет.

Чай решили пить на веранде. Мария Ефимовна, правда, быстро куда-то ушла.

– Вкусные пироги матушка твоя печет, – похвалил Евгений Кириллович после длительной паузы. – А выпечку я люблю. И знаешь, сколько ни съем, не поправляюсь. В этом мне везет! Не представляю, как бы я чувствовал себя, будучи полным. Многие мои ровесники просто расползаются.

– А я всегда толстушкой была, – сказала Таисия. – И никакие диеты не помогают.

– Да что ты! – возразил он. – Ты просто прелесть какая женщина! Все в меру!

Таисия от этих слов вспыхнула до корней волос.

– И не надо худеть тебе! Да и зачем, сама подумай?

– Всегда очень хотелось походить на графиню Панину, – тихо призналась она. – А она дама стройная была. Я в одном журнале даже нашла ее портрет. Хочешь посмотреть? – неожиданно предложила она.

– А у тебя есть? – удивился он.

– Конечно! Я даже в рамку вставила! Пошли ко мне!

Евгений Кириллович с готовностью встал и двинулся вслед за Таисией. Когда он оказался в комнате, то замер от удивления. Таисия, видимо, хотела придать своему жилищу вид будуара какой-нибудь придворной дамы, а возможно, так она представляла себе убранство покоев графини. Тяжелые парчовые красные с золотом шторы пышно драпировали типично деревенское окошко. Обои были красноватого оттенка. На них просматривался золотистый рисунок из букетиков роз, подвязанных розовыми бантами. Кровать застилало гобеленовое покрывало, на котором были вытканы кареты, замки и дамы. Оно выглядело кричаще пестрым и выбивалось из общей гаммы комнаты. На кровати сгрудились маленькие подушечки, в народе называемые думочками. Они выглядели тоже очень пестрыми, но их узоры, вышитые цветным шелком, поражали изяществом и красотой. Старенький комод в углу комнаты совершенно не гармонировал со стилем комнаты. Но Таисия закрыла его кружевной салфеткой и поставила две фарфоровые вазы, расписанные букетами бледно-розовых роз. На стене Евгений Кириллович увидел небольшой портрет дамы.

– Вот эта репродукция, – сказала Таисия, показывая на портрет. – Это и есть графиня Панина.

Евгений Кириллович подошел ближе. Графиня выглядела очень румяной. Она была изображена вполоборота к зрителю. Портрет был поясным. Нарядное платье серо-синей гаммы с глубоким декольте и воздушными бледно-серыми кружевами по вороту, пышная прическа из пепельных кудрей, внимательные темно-голубые глаза, гордая осанка говорили о том, что перед вами благородная дама.