Когда ты рядом

– Джошуа, прошу тебя, хватит, – умоляла Лиз, в то время притягивая его голову к груди. – Это уже слишком, ты должен остановиться.

Издав гортанный смешок, Джошуа ласкал ее с еще большей страстью и нежностью.

– Нет, – стонала Лиз. – Да, – просила она тут же. – Не останавливайся. Еще, Джошуа, еще!

Он сделал, как она просила, и когда ее тело изогнулось в пароксизме наслаждения, он еще раз осторожно прикусил ее сосок. Джошуа сходил с ума от желания полностью обладать ею, но он держал себя в руках. С трудом.

Они были на улице, где в любую минуту кто-то мог выйти, услышав странные звуки, и обнаружить двух людей, занимающихся любовью. Лиз умрет от стыда, если ее застанут в такой ситуации. Но самое главное – для него, во всяком случае, – если он возьмет ее один раз, он не сможет находиться рядом с Лиз без того, чтобы не обладать ею снова и снова. Секс и работа были несовместимы. Лиз заслуживала самого лучшего, а он не сможет дать ей этого, если будет слоняться вокруг в сексуальном дурмане.

Это не означало, что Джошуа не хотел ее. Хотел, черт возьми. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя, прежде чем он смог поднять голову и посмотреть, какой эффект произвели его действия. Это была ошибка, потому что его чувство самоконтроля никогда еще не подвергалось такому испытанию.

Лиз лежала, откинувшись на спинку качелей, полностью расслабившись и полуприкрыв глаза. Лунный свет не скрывал румянца возбуждения на ее щеках, а твердые соски по-прежнему призывно блестели.

– Джошуа, мне так хорошо.

Слова Лиз, однако, не вязались со слезами, выступившими на ее потемневших от страсти глазах.

Какого черта?

Но слезы пролились из глаз и потекли по щекам, медленно, неотвратимо.

– Почему ты плачешь? – Он не сделал ей больно, он бы это почувствовал.

Лиз пожала плечами, даже не сделав попытки прикрыть бледно-розовую обнаженную грудь, к которой Джошуа отчаянно хотелось прикоснуться снова.

– Я на какой-то момент забылась. Я знала, что так может случиться, и боялась этого.

Нельзя сказать, чтобы Лиз была рада такому повороту событий, но она и не сердилась. Она говорила очень спокойно, и это нравилось Джошуа еще меньше, чем ее слезы.

Вздохнув, Лиз вытерла лицо тыльной стороной ладоней.

– Хочешь, пойдем ко мне в комнату?

Если бы она задала этот вопрос со страстью, которая была в ее голосе всего несколько минут назад, он не смог бы отказаться, даже зная, насколько глупо было поддаваться желанию. Но Лиз этого не сделала. В ее голосе по-прежнему чувствовалась сдержанность, которая шла вразрез с ее сексуальностью. Лиз как будто признавала, что не может противостоять напору Джошуа, но даже то наслаждение, что он доставил ей, не стоило той цены, которую, по ее мнению, ей пришлось заплатить за это.

Джошуа охватил гнев. Он не сделал ничего такого, что было бы ей неприятно. Он не стал доводить ее до такого состояния, когда бы Лиз уже не смогла отрицать свое желание.

– Я не пытался соблазнить тебя. – Он не хотел ни к чему принуждать ее.

– Тогда почему ты это сделал?

– Не смог удержаться. – И это была горькая правда, которую не хотелось признавать, точно так же, как не хотелось признавать, что ему понравилась ее реакция на собственный оргазм.

Джошуа молча поднялся на ноги и взял Лиз на руки, прижав к себе ее маленькое мягкое тело. Она опустила голову ему на плечо, и ощущение ее шелковистых волос на его коже буквально свело его с ума. При каждом его шаге грудь Лиз соблазнительно колыхалась.

Надо было застегнуть ей сорочку, прежде чем брать на руки, а еще лучше – отпустить ее одну.

Мужественно противостоя соблазну, Джошуа отнес Лиз в комнату, положил на кровать и повернулся, чтобы уйти.

Но Лиз схватила его за руку, и он обернулся к ней с молниеносной скоростью, выработанной за шестнадцать лет военной службы.

– Ты не останешься?

– Нет.

– Почему?

– Во-первых, потому что это вообще плохая идея, а во-вторых, потому что ты на самом деле не хочешь, чтобы я оставался.

Лиз покачала головой:

– Ты не прав.

– Твое тело хочет этого, но твой разум твердит, что это будет ошибкой, и я с ним согласен.

– Ясно.

Джошуа сомневался, но сегодня ночью его чувство самоконтроля и так подверглось серьезному испытанию. Если он задержится еще на секунду, то ляжет с Лиз в постель, и к черту все их сомнения.

Лиз проводила Джошуа взглядом, не сказав ни слова. Это было непросто: она просила его остаться! Где была ее голова? И почему она вообще позволила ему дотронуться до себя? Она не умеет сказать «нет» или же просто глупа?

Лиз чувствовала, что близость с Джошуа подействует на нее разрушительно, и она не ошиблась. Она никогда так не утрачивала контроль над собой во время занятий любовью с мужем, как сегодня от одного прикосновения Джошуа. Его искусные ласки поколебали ее стойкое предубеждение против сексуальных отношений с мужчиной, и дело было не только в его опытности. Одного воспоминания об их поцелуе было достаточно, чтобы разрушить ее благие намерения.

Когда Джошуа появился на крыльце и застал ее за попыткой удовлетворить желание, сильнее которого Лиз прежде не знала, она была полностью готова принять его. Джошуа воспользовался случаем, а она не стала противостоять ему. Напротив, она наслаждалась его прикосновениями до такой степени, что даже испытала оргазм.

Джошуа это тоже понравилось. Выпуклость на джинсах невозможно было скрыть. Тогда почему он отказался лечь с ней в постель? Он сказал, это потому, что Лиз на самом деле не хотела его, но он же не мог не понимать, что она позволила бы ему заняться с ней любовью, несмотря на свои опасения. Она не смогла бы сдержаться. Потому что она хотела его. Очень сильно.

Однако в одном Джошуа оказался прав. Она не хотела поддаваться физическому влечению, которое ставило под угрозу ее душевное спокойствие.

Неужели это имело для него значение?

Джошуа наверняка использовал секс для снятия напряжения. Но почему тогда он отказался от секса с ней? Ведь ясно же – он хотел ее. И желание это было трудно скрыть! Такое поведение не соответствовало представлению Лиз о Джошуа, как и тот факт, что он отказался принять от нее плату за свои услуги.

Джошуа был для Лиз загадкой, попытка разгадать которую грозила неминуемой опасностью. Он не раз говорил, что не смешивает секс и работу, и, быть может, этот принцип отрезвил его перед тем, как они переступили черту. Несмотря ни на что, она должна быть благодарна ему за проявленную сдержанность, а не ощущать эту щемящую пустоту внутри и отчаянное желание забраться к нему в постель, раз он отказался лечь в ее.

Предрассветные сумерки окутывали посадочную полосу, когда Джошуа посадил самолет в небольшом муниципальном аэропорту недалеко от Сиэтла.

Несмотря на мягкую посадку, желудок Лиз неприятно сжался. Она съела совсем немного на завтрак и совсем ничего на ленч. Усталость всегда отражалась на ее аппетите, но на этот раз дело было не только в недосыпании. Лиз мутило от сознания того, что их путешествие подошло к концу.

Двигатель выключился, и самолет погрузился в абсолютную тишину. Они с Джошуа практически не разговаривали во время полета, хотя он и предложил ей сесть в кабину пилота вместе с ним. Это было довольно интересно, но с каждой милей, приближавшей их к Сиэтлу, настроение Лиз ухудшалось.

– Сейчас повсюду пробки, нам будет непросто добраться до Сиэтла, – сказала она, чтобы не думать о том, что на самом деле беспокоило ее. Возвращение в поле зрения преступника.

Пожав плечами, Джошуа открыл дверцу самолета и опустил трап.

– Можем поужинать, прежде чем ехать в город. Если машин не станет меньше, что ж, придется смириться.

– Нам обязательно сегодня возвращаться в квартиру? – спросила она. Еще один день в бегах погоды не сделает. Осознание собственной трусости преисполнило Лиз чувством стыда.

– Давай поговорим с Винтом и Нитро и узнаем, что им удалось выяснить, прежде чем принимать решение.